«Ну что, иностранные пираты, вас ещё не вздернули на рее?» – с такими словами в комнату нашего иностранного отдела «Комсомолки» вломился огромный бородатый человек. Это был Леонид Плешаков, только что вернувшийся из кругосветного плавания на научно-исследовательском судне «Витязь» и ещё наполненный морской романтикой. На судне он выполнял обязанности матроса и какое-то время подписывал свои заметки «Л. Плешаков, матрос».
Он искрил всевозможными байками. Увидев раскрытый на фотоочерке о Таити полузасекреченный иностранный журнал (тогда, в 60-е годы, такими изданиями «в контрпропагандистских целях» могли пользоваться сотрудники только нашего отдела), он тут же в красках рассказал, как во время захода их судна на Таити перед ним выплясывала целая ватага местных красавиц. В одних юбочках из крупных листьев, бросил он как бы невзначай. Но более интересной мне показалась байка, рассказанная в другой раз – о не-заходе в Кейптаун.
«Кто из вас видел огни Кейптауна?» – обращённый к нам вопрос носил чисто риторический характер. В те времена Южная Африка была столь же недосягаемой для советского человека, как обратная сторона Луны: отношения давно разорваны, в адрес режима апартеида сплошные филиппики. Вместо ответа кто-то лишь напел: «Шеф нам отдал приказ лететь в Кейптаун…» – строчку из популярной тогда песенки. «А вот мне довелось», – прервал его Леонид.
Научно-исследовательский корабль "Витязь"
…Научно-исследовательское судно, на котором он, по его словам, «матросил», в тот день огибало берега Южной Африки. И тут появилась возможность вопреки всему зайти в манящий огнями, недоступный Кейптаун: один из матросов почувствовал себя очень плохо, и судовой доктор объявил о необходимости госпитализации.
Судно, было, изменило курс, и все, продолжил Леонид, уже стали выражать тайную радость. Но тут недужному – то ли благодаря чудодейственной помощи врача, но, скорее, после внушения со стороны помощника по политической части – вдруг стало, по его словам, гораздо лучше. Настолько, что от захода в запретный порт решили отказаться.
На виновника срыва свидания с заветным Кейптауном, даже когда он постанывал и прихрамывал, почти каждый ещё долго смотрел волком. Особенно злобно смотрели на одного шутника, время от времени затягивавшего: «В Кейптаунском порту с пробоиной в борту «Жанетта» поправляла такелаж»…
Мы с Леонидом долгие годы были в добрых отношениях. Однажды, очень давно, летом мы с маленькой дочкой встретили его на улице. Остановились, поздоровались, и я ей сказал: «Вот как выглядит Дед Мороз без шубы и без шапки». Дочка была впечатлена его богатырской статью и солидной бородой. А Лёня в ответ сделал зверское выражение лица. После я ей сказал: «Не пугайся, это он так шутит, он добрый»...
Лёня был очень талантливым человеком. Немного актерствовал в жизни и органично перенёс это на экран. Приход его в кино – отдельная небольшая новелла.
По его рассказу, в коридоре «Комсомолки» он нос к носу столкнулся с двумя гостями – Игорем Кио и Юрием Никулиным.
В редакцию в те времена приходило немало известных людей. С иллюзионистом они были знакомы, а Никулина видел лишь на экране.
Знакомство решили продолжить за чашечкой кофе. И тут последовал неожиданный вопрос со стороны Никулина: «У вас на груди есть растительность?» Получив утвердительный ответ Плешакова, попросил предъявить её, расстегнув верхние пуговицы рубашки.
Зная склонность обоих к розыгрышам, тот нарочито медленно обнажил верхнюю часть торса. «Этого вполне достаточно», – произнёс Никулин. И затем рассказал о грядущих съёмках комедии, теперь известной миллионам, – «Бриллиантовой руки». И об эпизоде, когда его зашуганный герой сталкивается на лестнице подземного перехода с устрашающего вида гигантом-бородачом, на обнажённой волосатой груди которого болтается стальной череп на цепочке.
Журналистская хватка Леонида была мёртвой: «Согласен сниматься в обмен на интервью». На том и столковались. Так он попал в кинематограф.
Правда, есть менее экстравагантная версия встречи Леонида Петровича с миром кино. Согласно ей, он заглянул на съёмочную площадку в надежде заручиться согласием того же Никулина на интервью. Там колоритную фигуру огромного бородача заприметил Гайдай и пригласил для съёмки в эпизоде… Возможно, она ближе к действительности. Но мне куда больше нравится первая.
Четыре часа снимали тот двадцатисекундный эпизод. Помните? Устрашающего вида громила произносит: «Папаша, огоньку не найдётся?». И затем добавляет онемевшему от ужаса Никулинскому герою: «Ты что, глухонемой?». На что «немой» вполне нормальным голосом отвечает утвердительно.
Эпизод запомнился, и Плешакова после выхода фильма приглашали ещё в полтора десятка картин. В их числе «Сибириада» (купец Василий), «Почти смешная история» (попутчик в поезде, предлагающий герою всевозможную снедь), «Похождения графа Невзорова» (эсер-террорист), «Выбор» (скульптор Лопатин) и даже «Очи чёрные» (эпизодическая роль, отчего-то не попавшая в его официальную фильмографию, но позволившая сделать небольшую беседу с Мастроянни).
Читать Часть 2
Владимир Житомирский
