Читать Часть 1
Читать Часть 2
Вылепить за долгие недели, а то и месяцы заказанную фигуру, которую потом ещё будут отливать, вовсе не значит, что работа скульптора завершена. Требовалось положительное решение приёмочной комиссии. И к этой стороне дела Гоги не хотел иметь отношения.
В дело вступала Руфа. Она организовывала, уговаривала, льстила, готовила небольшой приём. И в ходе него вновь пускала в ход природное обаяние и мелкие женские хитрости. Работу в итоге, как правило, принимали, а поправки, если требовали, то минимальные.
На Руфу вообще легло решение всех бытовых вопросов – только бы её Гоги мог спокойно – с утра до вечера – трудиться. Надо было заботиться и о двух подрастающих дочках. Помочь с институтом определиться старшей. А тут у младшей закавыка: получила паспорт, а там в фамилии над «и» по недосмотру поставили галочку, получилось «Тойдзе», вроде не грузинка, а японка какая-то. Между тем тётка, выдававшая паспорт утешала: и так, мол, сойдёт, не велика беда.
Исковеркать такую фамилию?! Ну нет, Руфа подобного не допустит! Она чуть не разнесла в щепы этот паспортный стол, подняла на ноги милицейское начальство, которое почло за благо выписать новый паспорт, чем накликать на свою голову беды, которыми та их стращала...
Именно Руфа планировала, как интереснее можно заполнить перерывы между окончанием одного скульптурного проекта и началом другого, предлагала и организовывала семейные поездки.
Письмо с рассказом об их отдыхе в Гаграх она однажды прислала нам на крупном жёстком листе магнолии, без конверта, с наклеенной на него маркой. И оно дошло! После поездки в Среднюю Азию я был одарён огромной вяленой рыбиной неизвестного названия из практически теперь уже исчезнувшего Аральского моря. Был и сложнейший траверз Памира: крутые тропы, холод и постоянная опасность, как потом говорила Руфа, «оказаться на территории сопредельного государства».
Везде Гоги не просто набирался впечатлений, но и делал зарисовки, наброски. О публикации графической серии вместе с текстом по итогам путешествия на остров Сардиния (СардЫнию, как её называла Руфа) я пытался договориться с «Неделей». Правда, безуспешно. А вот мой отец оценивал художественный вкус и мастерство Тоидзе-графика очень высоко. Именно ему он доверил сделать окончательный отбор своих работ для важной выставки графики. Ватманские листы с городскими пейзажами и портретами были разложены на полу, и Гоги подолгу рассматривал их, аккуратно переступая, чтобы отобрать лучшие, строго оговорённое их число.
…Старшая дочь, Майя Тоидзе, с дипломом иняза попала в сферу кинопроизводства. Вначале как переводчица, затем уже как самостоятельный специалист, сделав солидную профессиональную карьеру. Как продюсер вместе с мужем и сыном впоследствии сняла десятки документальных и игровых фильмов, в основном рассказывающих о работе спецслужб. За что была даже награждена почётной премией Службы внешней разведки.
Солидная дама, серьёзный специалист. Но на память отчего-то приходит немного анекдотическая ситуация, связанная с её первым мужем. Борис стал жить вместе с семьёй Тоидзе, и Руфа его недолюбливала. Этим, видимо, и объясняется произошедшее за общим завтраком. «Борис, пейте кефир, а то совсем захиреете», – хотела произнести она. Но в последнем слове вместо приставки «за» из подсознания вырвалась приставка «о». Что в тот момент вызвало некоторую неловкость, но впоследствии стало предметом шуток.
Нателла всегда была при папе. Сначала просто следила за его работой, потом стала сама лепить и рисовать.
Нателла на пленэре
Гоги очень внимательно относился к выращиванию в ней зародившегося таланта, учил азам, объяснял, показывал, исправлял. И главное – увлекал собственным примером. А ещё прививал любовь к поэзии. И даже к танцам. Гоги был невероятный танцор, ему я обязан тем, что в середине 50-х смог освоить рок-н-ролл, которому впоследствии обучил свою дочь Ксеню.
Н. Тоидзе «Красные башни Сванетии»
Нателла Тоидзе стала признанным живописцем. Она давно действительный член Академии художеств, заслуженный художник. Своими пейзажами и натюрмортами обращает к зрителю свой внутренний мир разными гранями.
Открытие очередной персональной выставки
Кто-то может услышать отзвуки творчества Сезанна, кто-то – авангардистов, третьи – постимпрессионистов. В картинах природы могут обнаружить «нечто левитановское», а фамилия художницы может натолкнуть на мысль о корнях – творчестве Мосе Тоидзе…
С мужем - кинорежиссером Вадимом Абдрашитовым
Наверное, она впитала всё перечисленное, и многое другое тоже. А затем пошла дальше, собственным путём. Есть у неё и своё «ноу-хау»: живописные полотна любого размера она создаёт исключительно на пленэре, причём в любую погоду… Придирчиво выбирает объект, мысленно видит размер холста, а затем быстро работает точными, свободными мазками. И не оставляет работы, не закончив картину.
Когда трудишься на природе, говорит она, испытываешь совершенно иные ощущения, нежели в мастерской: над тобой ходят облака, поют птицы, ты чувствуешь какие-то запахи, видишь огромное количество мелких бликов, отражений света. В мастерской всего этого нет…
По словам Нателлы Тоидзе, главное для неё – передать эмоциональное состояние природы, которое вместе с ней сможет прочувствовать зритель.
Между тем, живя в мире изобразительного искусства, своей любимой живописи, она оказалась причастна и к миру кино, причём самым непосредственным образом. Её муж – выдающийся режиссёр Вадим Абдрашитов. На его фильмах не отдыхаешь – они заставляют работать, будоражат мозг и тревожат душу. Каждая его лента – явление, образно формулирующее для тебя что-то, витающее в воздухе, еще вчера неуловимое, а вот сейчас преподнесённое тебе в качестве интеллектуального подарка.
Во время родительских застолий Гоги всегда произносил тост. Нечто особенное он приготовил маме на юбилей. Тост длился минут десять, а может, и дольше. Гоги превознёс и матушкину мудрость, и её красоту, и её заботливость о семейном очаге, и её готовность к самопожертвованию ради друзей, и её гостеприимство, и невероятные кулинарные способности, и много чего ещё. Это было сказано с такой искренностью, с такой теплотой, как мог сказать только очень хороший друг, и как мог сформулировать только настоящий грузин.
Владимир Житомирский
