На днях в «РИА Новости» состоялось заседание «круглого стола» на тему «Учебники истории: новое прочтение», участники которого откликнулись на инициативу Владимира Путина: «Возможно, стоит подумать о единых учебниках истории России для средней школы, рассчитанных на разные возрасты, но построенных в рамках единой концепции, в рамках единой логики непрерывной российской истории, взаимосвязи всех ее этапов, уважения ко всем страницам нашего прошлого. И конечно, нужно на конкретных примерах показывать, что судьба России созидалась единением разных народов, традиций и культур»…
Матрица понимания отечественной истории
Школьным учебникам по истории России традиционно не везет. В 1931 г. журнал «Пролетарская Революция» публикует письмо Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма». В нем Сталин фактически устанавливал право на монопольное толкование истории – историки лишались права обсуждать «аксиомы большевизма». Это письмо изменило преподавание, изучение и пропаганду истории в СССР: активизировалась работа Главлита (института цензуры советской власти), в библиотеках появились отделы специального хранения, архивы были переданы в НКВД и получили гриф «Секретно», в результате чего историки не могли больше опираться на источники, а должны были обходиться работами Сталина, партийными резолюциями и советской периодикой. Многие историки вынуждены были уходить в древность – в Средние века, в античность.
Первый советский учебник по истории появился в 30-е годы. Был объявлен конкурс, ход которого тщательно контролировали Жданов, Киров и лично Сталин. Победил учебник Шестакова «Краткий курс истории СССР». Он предлагал идею преемственности: великие люди прошлого (Александр Невский, Иван Грозный, Петр I) с древних времен строят мощное государство и борются с иноземными захватчиками. Линия положительных царей упирается в Сталина. Схема объяснения оказалась очень удобной и с тех пор применялась ко всем событиям и даже распространялась и на более далекое прошлое.
Неизменными оказывались организующая роль партии под руководством вождя, безупречность ее стратегии и превосходство советского строя над другими режимами. Трудности развития всегда имели внешний (относительно партии, вождя и государственной власти) источник: внешние и внутренние враги. Уже никакие последующие события не оказывали принципиальное влияние на логику изложения: после войны в учебнике появились дополнительные военные главы, рассказывающие о «вероломном нападении» и победе благодаря гению Сталина, Коммунистической партии, Советского правительства и советского народа вообще. При Хрущеве ничего не поменялось, лишь добавили выражения «просчеты», «объективные и субъективные причины» – даже при критике культа личности разговор об ответственности высшего руководства не заводился.
40 учебников дела не исправили
После перестройки вышли учебники Кредера и Долуцкого, наполненные труднопереносимыми фактами новейшей отечественной истории и критическими суждениями в адрес руководства. От них быстро отказались: «абстрактно, противоречиво». Потом начался учебниковый бум – выходило много разных. Потом Владимир Путин предостерег от «каши в голове» – у преподавателей и у общества: «Нужно помочь ученикам и студентам составить собственное представление на основе добросовестного изложения материала».
Тогда и вышел учебник Александра Филиппова с апологией Сталина. Но тоже был подвергнут критике. Владимир Рыжков, в то время лидер Республиканской партии, депутат Госдумы, а ныне оппозиционный политик, тогда написал: «В последнее время борьба за прошлое обострилась. Я очень боюсь, что все, что говорилось Путиным, будет воспринято бюрократией как приказ переписать историю в сталинистском духе. Я боюсь, что государство опять начнет использовать учебники как инструмент для промывания мозгов и навязывания авторитарной идеологии. Я призываю историков не идти на сделку с совестью и оставить нашим школьникам возможность знать правду о нашем прошлом. В противном случае страна снова зайдет в исторический тупик».
Как видно, матрицы сознания просто и быстро не меняются, период шараханья из крайности в крайность вышел довольно продолжительным.
Сегодня опять – за единый. По словам директора Института российской истории РАН Юрия Петрова, вопрос о необходимости создания единого учебника по истории сомнению не подлежит, и ажиотаж вокруг этой идеи ему непонятен. О том, что идея единого учебника хороша и вообще – все европейские страны озабочены унификацией учебников истории, говорил и директор Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьян. И как нигде, в нашей стране этот вопрос особенно актуален, ведь история – главный идеологический предмет! А выбор что? «В условиях, когда учителю приходится выбирать из 40–50 учебников, свобода выбора превращается в профанацию», – убежден академик.
Другие участники «круглого стола» подчеркивали: «единый» не должно означать «единственный». Для каждой школьной ступени хорошо бы иметь несколько учебников, но отобранных на конкурсной основе. Главное, чтобы все они были написаны в рамках общей концепции. Единая – концепция, а не учебники.
Критерии качества концепции
По мнению Юрия Петрова, авторы «не должны вставать ни на одну сторону баррикад, обязаны без гнева и пристрастия судить о самых разных исторических событиях». Он считает, что должны быть показаны не только героические, но и трагические страницы истории, не только победы, но и поражения.
Это есть и сейчас: в школьных учебниках по истории нашли отражение и Холокост, и Катынь; а в теме гражданской войны показана «своя правда» как у красных, так и у белых.
По мнению Александра Чубарьяна, предстоит освещение таких спорных вопросов, как присоединение Украины к России, проблемы Кавказа. Также ученый считает важным отразить в учебнике «столкновения характеров, ошибки, страсти, заблуждения исторических деятелей». Он рекомендует авторам новых учебников избегать оценочных суждений. И – что важно – предлагает вынести разные точки зрения на те или иные события из учебников в книгу для учителя.
Известно о сроках: на реализацию президентского поручения потребуется не менее двух лет.
Авторы пока не названы, но сказано: работать над «новым, хорошим, единым» будут лучшие научные силы страны: РАН, РАО, Историческое и Военно-историческое общества, ведущие университеты. Учительское сообщество будет приглашено к обсуждению. И даже к экспертизе: по словам председателя профильного комитета Госдумы Александра Дегтярева, положение о педагогической экспертизе закреплено в новом Законе «Об образовании в РФ», и теперь этот механизм становится обязательным при принятии важных решений в сфере обучения и воспитания.
Чего хотим, с какою целью?
Специалисты считают, что создание единой концепции для учебников истории послужит началом для решения целого ряда задач, накопившихся в области гуманитарного образования.
Во-первых, станет возможным «навести порядок» в сфере региональных учебников (по истории края, области, республики) – они порой идут вразрез с федеральными учебниками.
Во-вторых, можно будет усовершенствовать ЕГЭ по истории, а именно: переходить от тестовых заданий к ответам в форме эссе, а также со временем дополняя письменную часть устной.
В-третьих, получится связать «аморфный и непонятный» курс обществознания с курсом истории.
Наконец, в условиях повышенного внимания к курсу истории предполагается увеличение часов на ее изучение – больше, чем 2 часа в неделю.
Как видим, это все «оргвопросы». Содержательный вопрос – а будут ли новые учебники жизнеспособными и за счет чего – в стороне. Получается, ожидаем «учебник для учебника», в котором будет наконец-то сформулирована идеология государства. Быть может, получится.
А у подростков есть сотни способов брать информацию из разных источников по интересующим вопросам. А у учителя – право отбирать материал к уроку и нравственная позиция.
Так что вряд ли удастся созданием единого учебника оградить школу от реального общества. И если у общества «каша в голове» по поводу оценок истории родного государства, то заварили ее точно не в школе и точно не учителя.
И вообще – в XXI веке единый учебник не тот инструмент, который сможет консолидировать общество.
Ольга Дашковская
