Мои первые серьезные отношения продлились чуть больше двух с половиной лет. Три неполных года, за которые я многое осознал, потерял и приобрел.
Заниженная самооценка, ухудшение психического здоровья и потеря некоторой доли социальных навыков — это последствия нездоровых отношений, с которыми я работал и продолжаю работать вплоть до сегодняшнего дня.
В этой истории я хочу рассказать о собственном опыте абьюзивных отношений.
Мы познакомились в Тиндере. Один свайп, пара сообщений, и вот мы уже общаемся в Телеграме. Помнится, я решил отложить подготовку к экзамену по китайскому языку и вместо этого пригласил её на свидание. После короткой вечерней прогулки, воодушевлённый, завалил свою лучшую подругу радостными сообщениями о моей новой пассии. Я был влюблен по уши уже с нашей первой встречи.
Начало было стремительным. Уже на втором свидании она предложила встречаться, а я согласился. Поначалу не мог поверить своему счастью, ведь я нашёл девочку, влюбленную в меня так же сильно, как и я в неё.
Находясь вместе с ней большую часть своего свободного времени, я не заметил, как потерял лучшую подругу и отстранился от всех остальных друзей. Поскольку это был мой первый опыт выстраивания длительных отношений, меня не смущали её требовательность и внимание сверх нормы. Я не умел выстраивать личные границы, просто не понимал их значимость. Все «первые звоночки», о которых можно прочесть в любой статье об абьюзивных отношениях, были благополучно отложены мною на дальнюю полку с мыслью, что «это всё исправится в будущем».
Отчетливо помню первый раз, когда я задумался, что в её требованиях кроется что-то нездоровое. Мы гуляли по торговому центру, она вновь заговорила о моих прошлых влюбленностях, подружках и сексуальном опыте. Я показывал ей фотографии моих подруг юности и в подробностях рассказывал о каждой. Она жадно поглощала информацию, а в её комментариях звучала ревность и некоторая злоба.
В какой-то момент она сказала, что, по её мнению, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, а у меня, между тем, слишком много подруг. Она поставила ультиматум. Мне было поручено открыть список друзей ВКонтакте и отсчитать ровно 5 подруг, которых я считаю важными для себя.
С ними я смогу общаться и дальше, и даже иногда видеться. А иначе она уйдёт прямо сейчас и навсегда.
Будучи довольно мягким и, на тот момент, влюблённым мальчиком, я послушался и стал выбирать.
По правде говоря, у меня было всего лишь две подруги, с которыми я общался на постоянной основе. Выбор не был затруднительным. Но так как ультиматум содержал и пункт о том, что отныне я смогу видеться наедине только с этой пятеркой, мне пришлось напрячь извилины, чтобы понять, с кем из всех моих знакомых-девочек я, в теории, буду общаться и в жизни.
Когда я провел «отбор», её обида и злоба никуда не делись, а в вопросе про моих подруг, как оказалось позже, ещё не была поставлена точка. Тогда я был жутко подавлен данной ситуацией, но не сделал никаких выводов.
Наш конфетно-букетный период плавно перешёл в стабильные отношения, и она стала разбавлять свои проявления страстной любви в той же степени яркими претензиями и скандалами по поводу моего характера и внешнего вида. Я регулярно стал слышать о том, что не соответствую её идеалу.
Она очень ясно обрисовала мужчину своей мечты, образ которого, судя по всему, настаивался у неё в голове очень долго: он решительный, сильный, слегка сумасшедший в своих поступках, обязательно носит только черную одежду и забит татуировками. Очевидно, что 18-летний малец без татуировок, который одевается в цветастые худи и самым сумасшедшим поступком в своей жизни считает драку в 8 классе, где ему подбили глаз, и рядом не стоит с таким великаном мужественности.
Избегая конфликтов, я лишь отвечал ей с долей сарказма и иронии, что временами приводило её в ярость. До последнего мне казалось, что мечты мечтами, но она любит меня таким, какой я есть, однако упрёки по поводу моего поведения и внешнего вида появлялись всё чаще.
Я начал подолгу выбирать, что надеть, когда иду на встречу с ней, потому что почти каждая вещь в моём гардеробе была либо высмеяна, либо обозвана «полным кошмаром».
Я стал менее смелым в выражении своих мыслей и чувств, потому что одно неаккуратное слово могло запустить карусель морального унижения, которая затем сменялась либо глубокой обидой на неопределенное количество времени, либо масштабным скандалом, чего я боялся еще сильнее.
Примерно через полгода отношений я свыкся с моральным давлением. Я сильно к ней привязался, а учитывая оторванность от всех друзей, для меня она, по сути, стала главным человеком в жизни. Нахождение рядом с ней я начал считать обязанностью. Она уже размышляла о совместном будущем, много говорила о свадьбе, а я, пугаясь такого исхода событий, отшучивался или обещал, что мы обязательно женимся, но только после окончания университета. Мы всё так же регулярно ссорились, но я никогда не выступал в роли инициатора этих ссор, так как привык решать разногласия путем разговора.
Я совру, если продолжу писать только о плохом. В нашей истории были и хорошие моменты, их было много. Много прекрасных дней дома с фильмами и настольными играми, много красивых свиданий в ресторанах, совместные посещения музеев и экскурсий, несколько отлично проведенных вместе отпусков и тонны полезных и значимых для меня разговоров за сигаретой на балконе, в постели, просто на улице и в метро.
Но всё же я почти всегда осознавал, что любовь и ненависть в наших отношениях занимают равные позиции.
Во время любого из этих чудесных дней, которые я вспоминаю с теплотой, истерики возникали неожиданно и по абсолютным пустякам. Именно их непредсказуемая природа и излишняя частота и были страшны, они и позволяют мне говорить о том, что это были нездоровые отношения.
Наверное, первый раз, когда я нашел в себе силы сказать «мы расстаемся», случился, когда я на неделю уехал к родителям в родной посёлок. Каждый раз, как я уезжал туда, ко мне приходили силы и душевное спокойствие. В таких поездках она звонила мне каждый день и стремилась разговаривать, как минимум, по часу. Когда у меня не получалось ответить, она очень сильно обижалась и это приводило к новой ссоре. Я же старался избегать непрекращающегося общения и проводить как можно больше времени с родными.
В одну из таких поездок, вновь пройдя курс «домашней реабилитации», я помозговал и понял, что без неё мне, видимо, легче. Разговор был совсем не из лёгких. Я старался быть честным, и сказал всё как есть. Что я чувствую моральное давление, что мне тяжело рядом с ней, и что я хочу быть один. Но уже спустя час её уговоров и слёз через трубку мобильного я растаял и согласился продолжать отношения.
Я много раз пытался закончить эти отношения. А последний раз стал успешным лишь потому, что я уже знал все её манипуляции по заманиванию меня обратно.
В любой раз её схема была банальна, но от того не менее эффективна: когда я начинал разговор о расставании, она сначала могла даже выразить согласие с моим решением. Она тоже что-то говорила мне, как будто на прощание, желала всех благ, показывала, что уважает мой выбор. Затем начинались слёзы. Нескончаемый поток слёз, фразы по типу «на кого ты меня оставляешь», упрёки в том, что я оставляю ее в худший момент времени — мол, и так куча проблем, так и ты еще решаешь меня добить. Если это не работало, у нее были припасены другие инструменты моральных пыток. Она могла начать говорить со мной как с ребенком. Посмеиваясь, доказывала, что я не прав. Логическим путём обосновывала, почему, на самом деле, во всём виноват я. Иногда же она превращалась в подобие маньяка.
Она угрожала мне самоубийством, говоря, что теперь у неё нет другого пути, кроме как «в окно».
Пару раз говорила, что если мы расстанемся, она это так не оставит и будет следить за мной по дороге в университет. Само собой, каждый раз, выслушав двух-, трёх-, а-то и пятичасовую ротацию из подобных монологов, я начинал жалеть её, плакал сам, признавал всю вину и падал в объятия.
После подобных критических ситуаций она на какое-то время становилась ангелом во плоти. Уже позже я узнал из статей и видео об абьюзе, что это называют «циклом насилия».
Когда партнер, подвергающийся травле, находит в себе силы расстаться, а после неудачной попытки остаётся в отношениях с абьюзером, — тот на какое-то время прекращает свои насильственные действия и становится буквально партнером мечты.
Её травля, как правило, прекращалась на две-три недели. В такие моменты она открывалась для меня с другой стороны. Я снова влюблялся и, к тому же, видел, что она любит меня. Мы прекрасно проводили время, я не чувствовал никакого давления и как будто перерождался. Мне становилось не больно признавать, что она — моя девушка. Но потом всё постепенно начинало скатываться к нашей стандартной модели взаимоотношений. Вот так и происходила смена циклов насилия.
Продолжение во второй части: «Истощённое и опустошённое».
Дмитрий Лукович
