Пришло время рассказать, почему в команду меня так и не взяли.
В тот вечер после разгрузки мебели в усадьбу Орлова мы всё-таки пошли к Паше. Гарик шёл и на ходу читал «Обитаемый остров», произнося некоторые строчки вслух. Так ему нравилось. А ещё он, кажется, думал, что таким образом заговаривает себя.
На фото: журналист Джереми Кларксон. telegraph.co.uk
Мне, человеку иронического склада, к тому же существующему в продолжительной дискуссии с амбассадаром одной из международных сект (расскажу позже), это было понятно, знакомо, но относился я к этому снисходительно. Иначе не мог. Такова естественная заслонка против страха.
- А что ты знаешь про Пашу? – спросил я у Гарика.
- То, что у него есть бульдог.
- Это я тоже знаю. Он у него в соцсетях на аватарке.
- Да?
- Да. Там он и его бульдог. И он заставляет бульдога смотреть в бинокль.
- Наверное, обкурился.
- Нет, ты что. Он же фанат Джереми Кларксона. А это значит – полный и беспрекословный чистяк. За исключением тех случаев, когда надо будет отсосать из тачки бензин.
- Хм. Ты навёл меня на мысль... А можно ли жарить еду на бензине?
- Это как?
- Ну, выливаешь на сковороду каплю бензина, дальше даёшь ей разогреться и покрыть всю поверхность. Дальше разбиваешь яйца, к примеру...
- Чёрт возьми!
- Что?
- Янычар сюда бежит.
- Где?
Янычар, запыхавшийся, подбежал к нам, взял меня за плечо и опустил голову вниз, чтобы отдышаться.
- Что, не дала тебе твоя дзюдоистка? – спросил Гарик.
- Нет, я сам сбежал.
- Чегой-то?
- Стыдно стало.
- Чего? Что без серьёзных намерений забиваешь девкам головы?
- Тьфу ты. Скажешь тоже... Нет, конечно. Просто понял, что решил не идти с вами к Паше, потому что стрёмно. Вот и стало стыдно. Не должно быть мне стрёмно. Это не в моём характере.
- А чего стрёмного-то? – спросил я.
- Да он же этот... сумасшедший или типа того. Видели его фотку в соцсетях?
- С бульдогом?
- С бульдогом-то ладно. Там дальше если пролистать – он стоит на фоне собора Солсбери, и на этот шпиль прифотошоплена чёрная дыра.
- Уж для тебя-то...
- Да. Но там явно хрень какая-то. Возбуждения никакого.
- А как ты понял, что это Солсбери? – спросил я.
- Да кто ж его не знает... Фильм этот был русский, отстойный. Там ещё актёры эти – Петров и Башаров. Блин, были ж времена...
Дальше Янычар пустился в рассуждения о том, почему фильм «Дикари» был пиком карьеры Марата Башарова, а сериал «Полицейский с Рублёвки», хотя и слеплен на простеньком парадоксе, был реально годным перформансом Александра Петрова.
После этого мы направились туда, куда нам было надо. Перед посещением Паши нужно было зайти в «Пятёрочку» и купить колбасы, сыра и хлеба в нарезке. Иначе заявляться к Паше не стоило.
... Паша жил в одном из гаражей в кооперативе, который находился под метромостом. Мимо постоянно ездили поезда, раздавались гудки. С каждым годом всё реже, потому что традиция махать машинисту рукой с моста стала забываться. А может быть, просто детей стало меньше. Или их стало меньше на улицах. Или конкретно на этом мосту.
В общем, такие люди, как Гарик, любят покрутить такие вопросы у себя в черепной коробке, чтобы прийти к выводу о росте чайлдфри, архаичности застройки или архитектуры, а может, о влиянии сменившейся политической конъюнктуры на проходимость витальных семей в районе Филёвского метромоста.
Что касается меня, то я такой ахинеей не занимаюсь.
- А что это за крендель? – спросил Янычар, увидев плакат Джереми Кларксона на двери гаража.
- Это, - сказал я, - главное божество в пантеоне Паши. Что бы ни случилось, запомни, заклинаю тебя: не говори, что Кларксон переоценён.
Глеб Буланников
