Я с таким нетерпением ждал этого дня, а он всё время переносился и переносился.
Казалось, уже всё готово, но в последний момент меня просили операцию отложить. Один раз — из-за ошибки с коронавирусом. В лаборатории я получил чужой анализ.
— Не удивляйтесь, — сказал мне врач. — Сейчас, когда такое количество анализов, лаборатория не справляется, и ошибки неизбежны.
Операция прошла быстро и, как сказал мой лечащий врач, успешно.
С трудом отходил от наркоза. Встал — и меня шатает. Лёг поспать.
Часа через два встал — шатало меньше, и я уговорил Марата Рауфовича Рахматулина поехать со мной в ресторан «Ноев ковчег».
Я заказал себе щавелевый суп, лосось, салат и свежие овощи, а также очень вкусный аджапсандали.
Всё было вкусно, сытно, красиво. Да-да, я не ошибся — красиво. Даже жалко было эту красоту разрушать.
Я хорошо поговорил с Олегом Александровичем Новиковым, директором ресторана. Он сам из Саратова, в прошлом лётчик, учился в Воронеже. Дочь его решила поступать в медицинский, а ведь десять лет назад мечтала стать балериной.
Сегодня я ничего не успел сделать ни по «СОЛО на клавиатуре», ни по дневнику, ни по фирме, ни по звонкам. Я имею право болеть? Имею. И я болел.
Когда мы болеем, мы взрослеем. А куда мне взрослеть?
Мне бы ещё годик, два, три (а можно и больше), и мне кажется, я смогу поднять фирму, сделать курс «Учимся говорить публично» таким, чтобы его захотелось проходить, а после у каждого появилась потребность в разговоре с другими людьми.
Вся наша жизнь — это разговор, общение.
Да-да, общение — основ основ.
Мечтаю сделать курс, чтобы человек, научившись говорить, испытывал от этого процесса радость, наслаждение, мог бы отстаивать правоту, мог бы утешать тех, кто в этом нуждается, поддержать тех, кому это необходимо, и чтобы такой человек не мог себе и мысли позволить обидеть другого человека.
От прошедшего курс матери и отцы, бабушки и дедушки получали бы только положительные эмоции. Никаких ссор, претензий, обид, недовольств…
Это ещё мягко сказано. Я знаю семьи, где дети шантажируют родителей. Я знаю ситуации, где взрослые люди кричат на стариков.
Грустная шутка:
Не обижайте своих детей… Именно они будут выбирать для вас дом престарелых.
Подчинённый должен научиться говорить с начальником, а начальнику необходимо научиться говорить с подчинённым. Говорить так, чтобы возникало понимание.
Я получаю много писем от читателей онлайн-книги «Курить, чтобы бросить!». Любопытно, многие благодарят меня за книгу, отмечая, что они не только перестали курить (травить себя), но и прошли своеобразный курс психотерапии и многому научились:
- правильно тратить время;
- меньше спорить;
- больше верить в свои силы.
Курс «Учимся говорить публично» должен стать своеобразным учебником жизни. В нём будут занятия (обсуждения тем):
- как найти своё призвание;
- как расставаться с теми, кого любил;
- как выстраивать свои отношения с родственниками;
- как научиться с честью выходить из конфликтных ситуаций;
- как не поддаваться на провокации идиотов;
- как добиваться выполнения своих планов;
- как относиться ко времени;
- как приучить себя к мысли, что смерть неизбежна;
- как научиться радоваться жизни и ценить то, что есть, сохраняя в любых сложных ситуациях спокойствие, выдержку.
Да-да, мы будем учить людей:
- говорить;
- спорить (хотя я против споров и утверждаю, что в споре не рождается истина);
- развивать свои идеи, отстаивать их;
- заражать слушателей оптимизмом.
- Нет-нет, в курсе дадим упражнения:
- По технике речи;
- по актёрскому мастерству;
- на самообладание, терпение, выдержку.
Мне хочется сделать курс (понимаю, это звучит громко) способным перевернуть мир.
Гигантская задача!
Если мне удастся её выполнить хотя бы на 10%, буду рад.
Сегодня на эту тему размышлял долго и много. Казалось бы, садись и пиши дальше. А я всё откладываю и откладываю… Какой-то подспудный страх: вдруг не получится.
Впрочем, у меня так со всеми работами:
- и с «1001 вопрос про ЭТО»;
- и с «Почти серьёзно…» — книгой, над которой я работал семь лет (эту книгу я помогал написать Ю.В. Никулину);
- и с «СОЛО на клавиатуре» (оно заняло у меня минимум 10-15 лет).
Почему я сегодня думал об этом так много и долго? А так сложились обстоятельства.
Меня везут на операцию на каталке.
Перед этим меня попросили раздеться догола, укрыли простынкой, и я сразу почувствовал себя беспомощным и одиноким. Нет, две медсестрички были рядом, по коридору ходили больные, в операционной я насчитал 18 человек, а я чувствовал себя покинутым. Даже захотелось поплакать. Я сдерживался. Я вообще себя вёл мужественно и даже пытался шутить.
Я смотрю в потолок и, конечно, думаю, каким меня привезут после операции.
Я отхожу от наркоза и думаю, как пойдёт всё дальше, смогу ли закончить курс «Учимся говорить публично».
Ем в ресторане с М.Р. Рахматулиным и О.А. Новиковым, слушаю, отвечаю, задаю вопросы, а сам думаю о курсе «Учимся говорить публично».
По большому счёту, чтобы сделать её такой, какой хочу, нужно ещё года два и огромное количество денег.
Нужно создать лабораторию по распознаванию и анализу речи. Выполняя задание (отвечая на наши вопросы), наговорил человек текст, а программа ему выдаст:
- у вас маленький (средний, большой) словарный запас;
- вы говорите слишком медленно, можно заснуть;
- напрасно вы повторяете одни и те же слова;
- у вас много сорных слов, нужно от них избавляться;
- вашему голосу не хватает уверенности, твёрдости, а для этого пройдите такие-то упражнения.
Если подробно рассказывать о том, каким я вижу курс, то мне надо написать ещё страниц четыреста.
День закончился просмотром фильма «Прощание со Сталиным» (другое его название: «Государственные похороны») режиссёра Сергея Лозницы.
Всем сталинистам я настойчиво советую посмотреть эту ленту.
В кадре попадало очень много молодых людей. В 1953 году им было по 20-25 лет, а то и меньше. Значит, если они и живы сегодня, им всем под девяносто и за девяносто.
Поколение Сталина (людей, выросших при сталинском режиме) называли рабским поколением.
Как там Антон Павлович Чехов говорил?
По капле выдавливать из себя раба…
Да, и об этом должен быть курс «Учимся говорить публично».
Все учебники (а я просмотрел их несколько сот) подробно рассказывают, КАК нужно говорить:
- эмоционально;
- умно;
- убедительно;
- веско;
- чётко;
- внятно;
- честно;
- понятно.
Но требуется-то другое — как этому научиться.
Какие упражнения необходимо выполнить, чтобы твоя речь стала:
- эмоциональной;
- умной;
- убедительной;
- веской;
- чёткой;
- внятной;
- честной;
- понятной?
И самое главное — чтобы эти упражнения хотелось выполнять. Вот тут-то и возникают сложности. Есть прекрасное упражнение (я его автор). Любой человек, который его выполнит, начинает говорить лучше.
Упражнение практически не требует времени, сил, но его упорно не хотят ученики выполнять. Находят тысячу причин, чтобы увильнуть от задания.
Требуется всего-навсего два дня помолчать: ничего не говорить два дня (ни разу!).
Если без обращения не обойтись (скажем, надо что-то купить и назвать товар), то необходимо иметь с собой листок бумажки и карандашик, и там писать.
Писать можно —
говорить нельзя.
Желательно это упражнение выполнить в самом начале курса, но я знаю, что это нереально: человек споткнётся и перенесёт его на неопределённый срок, поэтому этюд по молчанию мы решили дать в конце.
А вот, как и кто выполнял это задание, необходимо рассказать, при этом в нескольких вариантах:
- простой отчёт (чем короче, тем лучше);
- подробный отчёт (но не более трёх минут);
- юмористический отчёт (что было смешного, когда возникали те или иные ситуации);
- обобщённый отчёт (в меру коротко, с правильной первой фразой, с хорошим финалом, с использованием смешных ситуаций, сознательным повтором основных положений, жестикуляции — и на всё про всё две-три минуты).
Таким у меня оказался этот сложный день.
Перед сном, разумеется, читал список новых читателей онлайн-книги «Курить, чтобы бросить!», а потом наслаждался просмотром фотографий новых учеников по «СОЛО на клавиатуре».
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Я хорошо помню день, когда официально объявили о смерти Сталина. Сначала несколько дней сообщали о состоянии здоровья товарища Сталина (оно всё ухудшалось и ухудшалось). А 6 марта сообщили, что 5 марта Сталин умер.
Всё это передавали по радио, об этом писали во всех газетах. За газетами стояла очередь. Казалось бы, зачем газеты, ведь обо всём говорили по радио? Газетам больше доверия. Можно один раз прочесть, второй, третий, поразмышлять о прочитанном.
Почему-то все люди (и я не исключение) верили, что Сталин бессмертен. Все могут умереть, а он — нет. Поэтому известие о его кончине прозвучало как гром среди ясного неба, хотя радио и газеты нас к этому готовили…
Помню, как кто-то из соседей сказал: «Сталин умер, но сталинизм жив». Тогда эти слова были как одобрение Сталину. Мол, он-то смертен, но учение его вечно.
Пять томов собраний сочинений Сталина — кто их сейчас читает? Разве только историки.
Учение вечно?
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища…Осип Мандельштам (1891-1938), поэт
