- О чём вы мечтаете, Глеб Михайлович? - спросил меня Дмитрий Михайлович на пороге своей квартиры, находящейся в левобережной части Москвы.
Я шёл к нему с правого берега. Я устал. Поэтому показал ему пальцем, что мне нужна минутка. Согнулся, уперев руки в колени, и отдышался. Потом начал говорить, но он прервал меня:
- Через порог нельзя.
- Говорить?
- Ничего нельзя.
Я не хотел заходить к нему домой, потому что знал, что он накормит меня до отвала. Ненавижу чувство сытости.
- Вы готовы, Дмитрий Михайлович?
- Да, сейчас. Только надо проехать полумарафон на велотренажёре.
- У вас нет велотренажёра.
- Правильно. Поэтому сначала я пойду в магазин, чтобы купить его.
- На левом берегу нет подходящего магазина.
- Это правда. И денег у меня тоже нет...
- Как нет? У вас из кармана торчат затянутые резинкой пятитысячные купюры
- Так это не мои. Это на похороны.
- Чьи?
- Чьи-нибудь. Кого-то постоянно хоронят. Так о чём вы мечтаете?
- Знаете, Дмитрий Михайлович. Я мечтаю о том, чтобы вы научили меня стоицизму.
- Так поезжайте со мной на кладбище. Это действительно то, о чём вы мечтаете?
- Да. А вы?
- А я мечтаю застрять в лифте с какой-нибудь очень умной девушкой.
- Я вам это устрою, Дмитрий Михайлович.
Он оделся, и мы поехали на кладбище. Минут сорок мы, правда, потеряли на то, что стояли на лестничной клетке и ждали, что у лифтов появится очень умная девушка, с которой можно будет застрять. Не дождались.
... На кладбище я и Дмитрий Михайлович разговорились о такой важной теме, как женщины. Мы проходили одну за другой могилы, и везде лежали мужчины. А женщины проходили мимо нас в красивом траурном облачении.
- А это правда, Дмитрий Михайлович, что мужчин умирает больше?
- Правда. При этом их меньше рождается.
- Бедные женщины...
- А то. Каждый день говорю спасибо, что я мужчина. Мы как хвостатые кометы. Раз - и всё. Жизнь коротка, но ярка.
После этого Дмитрий Михайлович замолчал, потому что увидел курящую девушку. Он подошёл к ней и порекомендовал бросить, потому что миру было бы обидно лишиться такой красоты в её лице.
- А не хотите ли застрять с Дмитрием Михайловичем в лифте? - спросил я эту девушку.
- Конечно, хочу, - сказала девушка и решила бросить курить.
От удовлетворения закурил Дмитрий Михайлович.
Мы втроём поехали искать лифт...
... Оказалось, что искать ничего не надо, потому что Дмитрий Михайлович знает, где находятся самые эстетичные лифты в Москве. Плюс, он ещё в школьные годы научился вскрывать любой домофон с помощью пятирублёвой монетки и магнитика с холодильника.
Мы вошли в подъезд дома на Трифоновской набережной.
- Так о чём вы мечтаете, Глеб Михайлович?
- Знаете, Дмитрий Михайлович. Я даже не знаю. Мне кажется, благодаря вам я обрёл покой. Наверное, мне следует позвонить маме.
- Это правильно. Надо любить свою маму.
- Продиктуйте номер, пожалуйста.
- Какой номер?
- Номер вашей мамы.
- Зачем?
- Хочу сказать ей спасибо.
- Глеб Михайлович, лучше не по телефону. Давайте вы к нам заедете как-нибудь, я вас накормлю и всё такое. Там и скажете.
Тут я стал понимать по выражению его лица, что он пытается меня слить, потому что застрять в лифте он хотел бы без меня - только с девушкой. Девушка, увидев мой взгляд и поняв, о чём я подумал, кивнула.
И я ушёл. Впрочем, мне было проще. Мы находились на правом берегу. Мне не надо будет переплывать реку, как Дмитрию Михайловичу. Хотя ему тоже не надо переплывать. Двадцать первый век всё-таки... Но Дмитрий Михайлович занимается плаванием, чтобы быть подтянутым, а сейчас ещё зима приближается, крещенские купания...
... На следующий день я снова приехал к Дмитрию Михайловичу в гости. Я хотел спросить, как у него прошло в лифте.
- А зачем вы хотели застрять? - спросил я.
- Хотел рассказать ей всё, что знаю про лифты.
- ... И как? Ей было интересно?
- Не знаю. Но она очень стонала. Значит, ей понравилось?
- Не знаю, Дмитрий Михайлович. От моих слов девушки никогда не стонали.
- Так я молчал...
- А как же?
- Мы общались душами....
Я посмотрел в чистые глаза Дмитрия Михайловича и понял, что уровень его покоя для меня пока недостижим. Мне ещё закаляться и закаляться....
Глеб Буланников
