Продолжаем публикацию интервью Андрея Ванденко. Разговор, состоявшийся в 2010 году, с певцом Александром Градским.
Данила Трофимов, редактор 1001.ru
Отмечающий 3 ноября шестидесятилетие композитор и певец Александр Градский главный подарок сделал себе сам, завершив к юбилею задуманную еще тридцать лет назад оперу "Мастер и Маргарита". Полжизни на путь от замысла до реализации. В итоге три часа симфонической музыки, 62 персонажа, четверо из которых поют голосом Александра Борисовича - Мастер, Иешуа, Воланд и Кот Бегемот. Кто теперь скажет, будто Градский отыграл лишь первый тайм?
- Сколько же их у вас на счету, Александр Борисович?
- Таймов? Не один и не два, уж точно. В последние годы проводил в студии не менее ста часов в месяц. Как сказал по этому поводу Коля Фоменко, насрал ты, Саня, в вечность!
- Значит, все, что было до, не считается?
- Почему же? Кое-что успел сделать и раньше, начиная с "Романса о влюбленных". В 1974 году написал музыку к фильму, не будучи членом Союза композиторов, что по тем временам считалось грубейшим нарушением правил. Если бы не Андрон Кончаловский, никто не доверил бы мне такую работу. Сначала планировалось, что в картине будет две песни, потом - три, затем - шесть… И получил я не стартовые шестьсот рублей гонорара, а восемь тысяч, на которые купил "Жигули" третьей серии. Роскошь по тем временам невероятная! Главное - машина давала свободу. Не столько передвижения, сколько мироощущения… К слову, годом позже я едва не погиб на том автомобиле. Возвращался из Крыма, спешил к Насте Вертинской, с которой познакомился накануне, и под Подольском угодил в дикую аварию, чудом избежав лобового столкновения с грузовиком. "Жигуль" улетел в кювет, а на мне - ни царапины! Хотя мог разбиться насмерть. И стал бы "Романс" моей лебединой песней. Первым таймом и последним.
- Вы ведь за музыку к фильму тогда претендовали на Госпремию?
- Да, но в тот раз что-то не сложилось.
- Зато в 1999-м вас не обнесли. К пятидесятилетию, за выслугу лет?
- За концертную программу, которую показал в Зале имени Чайковского. Потом я входил в комиссию по Государственным премиям и горжусь, что по моей инициативе лауреатами стали Игорь Бутман, Елена Камбурова, Давид Тухманов. А меня, кстати, к званию представляла Людмила Зыкина.
- Удивительное дело!
- Можно петь в разных жанрах, но говорить на одном музыкальном языке. Если, конечно, им владеешь. Ведь многие наши рокеры зачастую оказывались профессионально безграмотными. Реальных гонений на рок в советское время не было. Проблемы возникали у тех, кто выходил на сцену в дупель пьяным и с верхотуры мочился на головы собравшимся. Тогда появлялась милиция и вязала охальника. Никакой политической или идеологической подоплеки! Оппозиционность не всегда заключается в противостоянии режиму. Порой достаточно не соответствовать общепринятым стандартам. Наша же рок-тусовка гордилась незнанием нот, бравировала этим. Велика доблесть! В конце концов, ребята из "Битлз" тоже не учились в консерватории, но у них был гениальный продюсер Джордж Мартин.
- А у вас?
- Мне это не нужно, я сам со всем управлялся. И работа над "Мастером и Маргаритой" - лишнее тому доказательство. Считаю, многие исполнители раскрылись в этой опере в новом качестве.
- Например?
- Уже упомянутый Фоменко потрясающе спел за Коровьева. Даже лучше, чем я ожидал. В бит-квартете "Секрет" Коля никогда не решал таких вокальных задач.
- А почему с Хворостовским любовь у вас не сложилось?
- Мы сохраняем прекрасные отношения, Митя бывал у меня дома, мы говорили о "Мастере", он вроде всерьез примеривался к партии Воланда, а потом вдруг стал ссылаться на занятость. Гастроли, поездки, то, се… Ну, я послушал и отошел в сторонку. Скажем, Володя Маторин, который, считаю, обладает талантом не меньшим, чем Хворостовский, услышав от меня об Афрании, начальнике тайной полиции Пилата, задал единственный вопрос: "Когда начинаем?" Равно как и Евгению Светланову в 1988 году не пришлось дважды предлагать мне спеть на сцене Большого театра Звездочета в "Золотом петушке". Я мигом на фиг отменил все свои концерты на ближайшие шесть месяцев!
- Дмитрий сейчас записал двойной альбом с Игорем Крутым, собирается давать концерты по миру. Значит, речь не только о дефиците времени?
- Не буду это обсуждать!
- Обиделись, Александр Борисович?
- Хорошо отношусь и к Мите, и к Игорю. По отдельности. Но смешивать их вместе… Необычный коктейль! Все, больше ни слова! Да, хотел, чтобы у меня спели Хворостовский и Нетребко, но уговаривать никого не собирался. Думал, сумею убедить, что это благо для всех. Не получилось. В итоге партию Воланда исполнил сам.
- А Маргариту, выходит, не потянули?
- Повторяешься! Первым мне это предложил Макаревич. Если же говорить серьезно, в какой-то момент я вдруг испугался, что не найду исполнительницу на главную женскую роль. Хорошо ведь представляю, как в России обстоят дела с вокалистками. По большому счету петь было некому! И вдруг звукорежиссер Витя Глазков, близкий товарищ, с которым мы почти шесть лет колдовали в студии над "Мастером", принес запись детского мюзикла, где я услышал девушку, о чьем существовании доселе не подозревал. Позвал ее на прослушивание. Оказалось, Елене Мининой 22 года, в тот момент она заканчивала Академию имени Гнесиных как пианистка и теперь там же учится на вокальном факультете. Спустя двадцать минут после знакомства и первых фраз на записи я предложил Лене партию Маргариты.
Все артисты пели у меня бесплатно. Не удивлен подобным обстоятельством, поскольку сам миллион раз без всяких гонораров выступал на концертах у коллег. Наверное, в таком подходе есть что-то советское, даже совковое, но мне это нравится. Вижу тут эстетическую чистоту. С трудом представляю, чтобы Пушкин попросил у Гоголя деньги за предложенный сюжет "Мертвых душ".
- Коммерчески опера может окупиться?
- Никогда! С самого начала знал, что попаду на деньги. Сколько бы дисков ни продал, в материальном смысле это будет абсолютный прогар. К счастью, не все в жизни измеряется дензнаками. Говорю ответственно, поскольку давно живу при капитализме. Я с 1976 года собирал дворцы спорта. Другое дело, что рыночные отношения в СССР долго считались противозаконными. В середине 80-х меня вызывали в КГБ, но я лишь показывал залитованные цензорами тексты. Помню, после концерта в Челябинске вызвали на Лубянку. В ходе беседы услышал вкрадчиво сформулированный вопрос: "Что у вас, товарищ Градский, за странная песня "А вокруг от Ивановых содрогается земля"?" Говорю: "Это стихи Саши Черного. Изданы в СССР". Следователь не поверил, попросил принести книгу. Знаете, отвечаю, закажите в Ленинке, прочтите и убедитесь, а я свою купил на черном рынке. Он мне: "Не все, что напечатано в нашей стране, можно петь". Тут уже я развел руками: ну пронумеруйте стихотворения, которым дозволено стать песнями, а каким - нет. Словом, странный разговор состоялся. В итоге меня отпустили, взяв письменное обещание впредь не исполнять не залитованных песен. А я их и не пел никогда. Вышел из здания КГБ: на крыльце стоят два молоденьких лейтенанта, курят и в мою сторону косятся. Потом один говорит: "Не бзди, Борисыч. Все будет путем. Начальник у нас малость с приветом, а мы тебя любим, в обиду не дадим". За что, спрашиваю, такая честь? Отвечает: "А ты корреспондента Би-би-си с лестницы спустил".
- В самом деле?
- Ну да. За пару лет до того приходил англичанин, говорил гадости о России и от меня требовал. Я терпел-терпел, а потом выставил наглеца вон. Ненавижу, когда мою страну паскудят иностранцы. Сами разберемся со своими проблемами, без забугорных антисоветчиков! Но та сцена проистекала без свидетелей, тем не менее КГБ, как оказалось, все равно был в курсе…
Фото: Дмитрий Пленкин
- Работа у людей такая.
- Понимаю. Только со мной в этом смысле работать было бесполезно. В декабре 1980 года выступал в киевском Дворце спорта. Перед началом концерта за кулисы заглянули товарищи в строгих костюмах: "В зале первый секретарь ЦК компартии Украины Щербицкий, песню о Высоцком исполнять не надо". Я ответил, что тогда не выйду на сцену и улечу в Москву. А в Киеве уже продали билеты на десять концертов. Ладно, говорят, черт с вами, делайте что хотите. Не было, кстати, Щербицкого в зале, а вот дети его сидели в первом ряду… До 78-го я брал для песен чужие стихи, а потом решил, что и мои не такое уж дерьмо. Рифмовать слова начал лет с двенадцати, правда, получалось средне, на уровне "синий лес до небес". После смерти Высоцкого думал, никто не посмеет открыть рот, чтобы петь на социальные темы. Владимир был бесподобен. Но ниша ведь опустела. И я решился. Жизнь-то не остановилась, происходили события, требовавшие реакции. Написал о ТВ: "Для того чтоб телевидеть, можно даже еле видеть, можно даже еле слышать, полудумать, полуспать…" Так и пошло.
- Да, в 80-е годы сочиняли песни протеста, а потом ваше бунтарство иссякло.
- Не склонен к показушным акциям. Протестовать надо не на сцене, и не песни должны звать на баррикады. Но весело, что сложенные в 86-м строки "О, ближе! Новый зад к языку верноподданных ближе. Все на лыжи! Новый лидер в пустыне лыжню проложил - все на лыжи!" по-прежнему ассоциативны. По крайней мере публика до сих пор адекватно реагирует на эти слова. Ну не о Ходорковском же мне теперь петь, правда? Скучно, неинтересно! Я все сказал еще в "Монологе батона за 28", датированном 1981 годом: "Чересчур закон гуманен / К хамам, к пьяни, к негодяям / И желающим разжиться на народный пансион. / Но Россия знает лучше, / Кто, когда и что получит, / И на сей особый случай / Есть неписаный закон".
Что, скажи, изменилось за почти три десятилетия? Один крутой парень купил себе футбольный клуб и балдеет. Раз он до сих пор на свободе, значит, все сделал законно. До момента, пока не докажут обратное. А второй мужик, который еще недавно мог приобрести всю английскую футбольную лигу с потрохами, сидит в тюрьме. Почему? Как поется в другой известной песне, "ничто на земле не проходит бесследно". За все надо платить. И часто не только деньгами… Вопрос не в том, что я боюсь поссориться с начальством. Многие из тех, кто сейчас рулит в правительстве и ездит на работу в Кремль, когда-то пробирались на наши с Андрюшей Макаревичем концерты через окна туалетов. Это факт.
- И?..
- Речь не об индульгенции или охранной грамоте, скорее о возможности спокойно жить и работать. Если не лезть в то, в чем не разбираешься.
- Плата за лояльность?
- Повторяю, лично у меня нет поводов для протеста. И я не завожу политические диалоги с людьми, облеченными властью. Зачем зря жужжать, если не ты пчела? Но если бы меня спросили, ответил бы. Знаешь, однажды я согласился поработать зампредом московского отделения Союза композиторов. Спустя четыре года окончательно понял, что не могу и не хочу быть начальником. В партии тоже принципиально не вступаю, уже и звать перестали, поняв бесполезность попыток. Впрочем, я никому не навязываю точку зрения. Как-то даже спорили с Кобзоном в телеэфире, должны ли артисты, футболисты и гимнасты идти во власть и политику. Иосиф Давыдович, кстати, действительно хорош во всех проявлениях, но таких мощных и грамотных, как он, просто нет.
- Кто победил в дебатах?
- Логика моя. Спортсмен должен бегать, прыгать, бить по мячу, певец - петь. Каждому свое. Зачем транжирить божий дар? В конце концов, искусством занимается меньшинство. Да и принадлежит оно, строго говоря, ему же, меньшинству. Если, конечно, речь не о попсе. Но это не искусство.
- Снобизмом отдает заявление, Александр Борисович.
- Плевать! Я ведь тоже долго был неандертальцем, о поэтах Серебряного века услышал лет в двадцать пять. Правда, потом выучил все досконально. Книжки мне на многое глаза открыли. Помню, был потрясен "Портретом тирана" Антонова-Овсеенко, став на время верным ленинцем и ярым антисталинистом. Позже узнал, что первые концлагеря в России организовал Ульянов, и моя вера в непогрешимого Ильича рухнула. Мне стало совсем кисло.
- А в Мавзолей заглядывали?
- Дважды! Впервые, когда там оба лежали - и Ленин, и Сталин. Увиденное произвело сильнейшее впечатление, вернулся к себе на Фрунзенскую набережную ошеломленным…
- В шикарном месте жили!
- Ага! В восьмиметровых подвальных апартаментах с родителями и бабушкой. Несколько лет спал на раскладушке под пианино - другого места попросту не было. До сих пор сохранил привычку вставать с кровати не вверх, а как бы скатываясь вбок. Все из-за того, что в детстве регулярно прикладывался башкой об нависающую часть пианино, когда с раскладушки вскакивал.
- Странно, что любовь к музыке вам напрочь не отшибло.
- Наоборот, вбил ее в себя намертво!
- Ну да, на столько таймов запала хватило.
- И даже на дополнительное время силы остались. Хотя, признаюсь, после "Мастера" сложно мобилизоваться на творческие вечера к собственному 60-летию.
- Что способно испортить вам предъюбилейное настроение?
- Пожалуй, ничего. Если только наши уступят в стыковых матчах и не попадут на чемпионат мира по футболу в ЮАР. Но эти игры состоятся уже после моего дня рождения. Да и обязаны мы пройти словенцев. Даже без овертаймов!
