Парадоксально, но никто не может дать четкого определения чувству, которое правит миром. У любви нет никаких объективных критериев, причин, универсальных форм. Все, что мы можем, — это чувствовать или не чувствовать любовь.
Маленькая девочка, обнимающая свою маму, и малыш, кричащий в обиде, что мама плохая. Мужчина, преподносящий цветы любимой, и тот, кто в ярости ударил жену. Женщина, ревнующая мужа к коллеге, и та, что с нежностью обнимает милого. Все они могут искренне и по-настоящему любить, каким бы прекрасным или, наоборот, отвратительным ни был способ выражения этого чувства.
Вопреки расхожему мнению, будто на свете много тех, кто не способен любить, статистика утверждает обратное. Психопатия, проявляющаяся в неспособности испытывать эмпатию и сочувствие и, как следствие, — любить, встречается лишь у 1% населения земного шара. А это значит, что 99% людей любить как раз-таки способны. Просто любовь эта порою совсем не такая, какой мы привыкли ее видеть. Вот мы ее и не узнаем.
«Я сомневаюсь, что он/она по-настоящему любит меня» — эти слова я часто слышу от супругов, обратившихся за помощью. Встречая человека с иным способом выражения чувств, мы волей-неволей начинаем сомневаться — а любит ли он на самом деле? И порою эти сомнения заводят отношения в тупик.
Еще вчера на консультации у меня сидела пара, в которой партнеры взрослели в очень разных условиях. Он в семье старший ребенок, от которого с раннего детства ждали, что он будет самостоятельно справляться со своими проблемами и помогать младшим. Он научился не показывать болезненных переживаний, не беспокоить близких и «уходить в себя» в ситуации стресса.
А она — единственная дочь в семье «итальянского типа», где отношения выяснялись на повышенных тонах, а реакция импульсивных родителей была абсолютно непредсказуемой. Ребенком ее могли в любой момент как обласкать, так и наказать за что-нибудь. Это научило ее с обостренным вниманием прислушиваться к эмоциям окружающих и всегда быть начеку.
Судьба свела их вместе! И теперь в ситуации малейшего напряжения она с ужасом всматривается в его отстраненное лицо и пытается знакомыми ей импульсивными методами «выбить» хоть какую-то понятную ей (то есть эмоциональную) реакцию. А он замыкается все сильнее от любого всплеска ее эмоций, потому что чувствует, что не справляется, и тревога заставляет его становиться все более каменным! Каждый из них искренне не понимает, почему второй ведет себя подобным образом, и все меньше верит в то, что его любят на самом деле.
Уникальность нашего детского опыта определяет уникальность способа любить. И от этого мы порою так не похожи друг на друга в проявлениях этого чувства. Но значит ли это, что мы все обречены любить по заложенной в нас в детстве схеме? К счастью, нет. Привычные, но приносящие страдания способы отношений можно изменить, каким бы ни было семейное наследие. У каждого взрослого есть возможность переписать свою формулу любви.
...Вот и в этой паре к концу нашей третьей сессии начал прорастать росток надежды. «Я верю, что ты меня любишь», — сказала она, глядя ему в глаза. И я поняла, что они начинают создавать новую, собственную историю любви.
Карина Карамян
