36-й международный оперный фестиваль имени Ф. И. Шаляпина по традиции стартовал на родине великого певца в Казани с новой постановки — «Набукко» Верди. Татарский театр оперы и балета имени М. Джалиля доказал, что традиционные ценности — прекрасная музыка, академический стиль и интернациональное артистическое братство — не потеряли своего смысла даже в наше время безрассудных экспериментов в искусстве и в жизни.
Сколько уж мы видели переделок классических сюжетов, где действие перенесено за тысячи лет и верст от того, что задумано авторами. К примеру, героев того же «Набукко» московская Новая опера поместила в подобие станции метро «Маяковская» и сделала участниками мировой войны. Любопытно?
Да, но где посмотреть «классического» «Набукко»? Как и «классическую» «Аиду», «классического» «Евгения Онегина» и множество других шедевров... Можно, правда, услышать аргумент (совсем недавно мне его повторил, например, Дмитрий Бертман): а кто знает, что задумал композитор? Мы лишь можем представить наши гипотезы на этот счет...
«Гипотеза» латвийско-американского режиссера Ефима Майзеля (кстати, ученика Бориса Покровского) не уводит от музыки, а исходит из нее. Он ставит спектакль в историческом стиле. Без чрезмерной детализации — кто знает, как выглядели эти детали 2600 лет назад. Но колорит древнего Ближнего Востока бесспорно воссоздан — в украшенных религиозными символами декорациях Иерусалима и Вавилона, в очень красивых одеждах (иудеи в белом, вавилоняне в синем — видимо, памятуя «фирменный» цвет их главной богини Иштар). А богатство пространственных, перспективных эффектов вполне может быть достигнуто и в этих условиях. Сцена же крушения гигантского идола над царским троном внушает настоящий трепет.
Главное — визуальный ряд, завораживая живописностью и эпической ритмичностью, совершенно не перечит восприятию музыки. За ее целостное воспроизведение отвечает великолепный итальянский дирижер Стефано Романи. Какая чистота красок, начиная с духового хорала в увертюре! Какой темперамент и вместе с тем четкость донесения пружинных вердиевских ритмов, которые потом, вместе со знаменитыми «скачущими» темами увертюры, перейдут в самые драматичные хоровые сцены — преследования жрецами Исмаила, захвата вавилонским царем иерусалимской крепости.
А как выстроены ансамбли — например, драматичнейший дуэт кичливой Абигайль и потерявшего рассудок Набукко, а особенно громадный кусок финала, где хор и солисты поют гимн Иегове без инструментальной опоры, как бы отрываясь от оркестровой почвы, от земли.
Вот о вокальном ансамбле — особо. Хор, понятно, здешний, и за подопечных хормейстера Любови Дразниной радостно, это они несут на своих плечах мощное и стройное здание вокальной партитуры — а «Набукко» опера хоровая, один гимн Va, pensiero, ставший мировым символом благородства и воли, чего стоит. Партию добропорядочной царской дочери Фенены взяла на себя обладательница красивого меццо-сопрано Регина Рустамова (Мариинский театр), иудейского юношу Исмаила спел московский тенор Антон Иванов.
Основу же сольной группы составили артисты Национальной оперы Украины имени Т.Г.Шевченко. Не секрет, в последние годы достойных представителей этой музыкальной державы редко увидишь на российской сцене. Отдадим должное казанцам и их давнему другу, замечательному киевскому басу Сергею Ковниру — певцу с уверенной международной карьерой, но не забывающему, что среди его конкурсных побед — премии двух российских состязаний: Всероссийского конкурса 2003 года в Санкт-Петербурге и Конкурса имени Галины Вишневской в 2007-м в Москве. Сергей уже десятый год приезжает на Шаляпинский фестиваль, на этот раз украсив состав «Набукко» прекрасной, масштабно и харизматично спетой партией иудейского первосвященнникаЗахарии. А в последующих фестивальных спектаклях он заявлен как Спарафучиле в «Риголетто», Царь Египта в «Аиде», Феррандо в «Трубадуре», Пимен в «Борисе Годунове», Сурин в «Пиковой даме», Тимур в «Турандот».
Более того, за Сергеем в столицу Татарстана потянулись и его коллеги. Так, заглавную партию в «Набукко» спел обладатель экспрессивного баритона (с очень уместным здесь нервным теноровым оттенком) Геннадий Ващенко. А партию главной интриганки Абигайль, одну из труднейших в мировой сопрановой литературе, исполнила Оксана Крамарева. Кому-то ее тембр показался скорее характерным, чем классическим, более подходящим для какой-нибудь Фата-Морганы в «Любви к трем апельсинам», чем для центральной героини вердиевской оперы. Но когда артист настоящий мастер, о тембровых «особенностях» забываешь на вторую же минуту. Именно это произошло и с пением Крамаревой. Роскошную арию в кабинете Набукко, а особенно финальную сцену смерти ее мятежной героини под проникновенные звуки английского рожка (еще один комплимент оркестру) она провела с горячим чувством и с ювелирной выверенностью.
Право, если остальной фестиваль пройдет на таком же уровне (а в афише, кроме упомянутых спектаклей, еще «Травиата», «Севильский цирюльник», «Порги и Бесс» с артистами и постановщиками из Германии, США, других стран) — завидую казанцам. Даже будучи жителем не обделенной оперными событиями Москвы.
А тем, чья жизнь в основном проходит вне оперы, посоветовал бы присмотреться к опыту музыкантов. Не тех, что пишут в фейсбуке мерзости про своих коллег, вроде панк-рокера, шутившего по поводу гибели в Черном море артистов Ансамбля Александрова (на днях его концерты в России справедливо отменили). А тех, кто при всей трагической нелепости нынешней российско-украинской государственной ссоры продолжают совместно работать на уровне своего профессионального, человеческого долга. Тех НЕ-музыкантов, что год назад поддержали песенный русско-украинский флешмоб на вокзалах. Всех тех, кто, в отличие от политиков, от конфликтов не жиреет, а страдает, для кого Россия и Украина — по-прежнему не враги, а сестры.
Сергей Бирюков
