В последнее время Анатолий Чубайс тщится привлечь к себе внимание общества. В этом видится что-то возрастное. К старости, как писал философ Василий Розанов, начинает томить сожаление, что не так жил, чего-то не сделал. Что-то в этом роде сквозит в высказываниях Чубайса о том благословенном времени, когда он ходил в фаворитах у Ельцина.
Нет, Чубайс ни в чём не раскаивается. Такой уж характер. И всё равно душа его, похоже, требует реабилитации. Как бы отдельно от его сознания. Не хочет душа попасть в компанию с душой Герострата.
Но тут отметим важное различие. Герострат сжёг храм Артемиды, чтобы прославиться. А Чубайс делал то, что делал, ради власти. Гайдар (и он за спиной Егора Тимуровича) должны были сменить Ельцина во второй половине 90-х. Похоже, знали, что терпению государственников в спецслужбах подходит конец. Хотели опередить.
Но для этого им нужны были деньги, очень много денег. Конечно, могли обратиться к американским кураторам, но ведь на этом можно было спалиться. Требовался легальный источник. И они его избрали. Это был Приморский край с его сказочными океаническими богатствами. И казалось бы, всё уже было на мази – их ставленник Кузнецов стал губернатором, закрепились на неслабых позициях в крае другие их люди. Но неожиданно губернатором вместо Кузнецова стал Наздратенко.
И началась кампания по его дискредитации в глазах Ельцина. А если коротко – травля. Как была организована эта травля и как она происходила – в этом материале.
Анонимка от Гайдара
В сентябре 1994 года, когда Приморье боролось с последствиями страшного наводнения, в приморской газете «Арсеньевские вести» был опубликован 34-страничный «доклад группы экспертов» партии «Демократический выбор России» и тут же озвучен тогдашними корреспондентами «Вестей» Воскресенским и Абросимовой, а также самим Гайдаром» на собрании членов «Демроссии».
Цитирую выдержки из этого «доклада»:
«В крае, который всегда отличался… энергией и оптимизмом, поражает подавленное состояние людей, чувство забытости и оторванности от России...
Поражает всеобщая атмосфера страха, напоминающая худшие годы тоталитарного прошлого... Люди на улицах боятся... давать интервью журналистам. Чиновники из краевой администрации боятся встречаться с посетителями из Москвы...
Крупные предприниматели боятся в своих роскошных кабинетах обронить хотя бы одно плохое слово... в адрес администрации края...
Возмущённые рассказы в уединённом месте о произволе и тёмных делах, которые творятся в крае, заканчиваются стандартной просьбой не упоминать фамилий...
В Приморье систематически нарушаются... элементарные нормы морали и человеческой совести...
Осуществляются репрессии... ликвидируется свобода печати и информации, задушены оппозиционные издания...
Небывалых масштабов достигли коррупция, экономическая преступность и разграбление края...
Страхом охвачен и хозяин самого главного кабинета. Он боится всех. И своих высоких покровителей в Москве, которых он готов предать в любой момент, и своих непримиримых противников. Поэтому он усиливает охрану, окружает дачу военными укреплениями типа МЭП (малозаметные проволочные препятствия), устанавливает спецсигнализацию, предназначенную для охраны ракетных установок...
Нынешняя администрация Приморья — это шайка коррупционеров и авантюристов... мафиозная клика, прорвавшаяся к власти...
На территории Приморья больше не существуют законы России...»
Прежде люди в России и в мире представляли Наздратенко чем-то вроде монстра. Теперь же они пришли в ужас: это не монстр, а сам дьявол.
Словно повинуясь движению дирижёрской палочки, доклад принялись перепевать центральные газеты.
«Называя Приморье «зоной страха», — писала «Российская газета», — демократы попытались привлечь внимание президентских структур к тому неприятному факту, что «верный ельцинист» Наздратенко на самом деле является не просто самостоятельным политиком, для которого державная Москва — лишь касса, из которой можно время от времени выдаивать дотации, но и ярым сторонником «Республики Приморье»... По всей видимости, выборы губернатора края состоятся, и Наздратенко получит статус избранного народом главы Приморья. Что последует дальше — уже вычислено гайдаровскими экспертами: последует очередная дестабилизация несчастной России очередной «сильной личностью» — дальневосточным губернатором, который неоднократно заявлял, что «Россия ломается по Уральскому хребту».
Резко меняют свое отношение к Наздратенко и западные журналисты.
«Ни один другой город не имеет столь многообещающего будущего и не имеет большего потенциала для процветания, — пишет «Нью-Йорк таймс». — Но Владивосток стал также полуостровом страха, он управляется железным кулаком человека, который открыто ставил под сомнение ценности демократии. «В настоящее время слово «демократия» стало во Владивостоке грязным словом», — говорит бывший мэр Владивостока г-н Черепков, который живёт в Москве и судится, чтобы получить свою работу обратно. Это чисто криминальный, фашистский и номенклатурный режим, который не существовал даже при коммунизме».
Здравомыслящие люди пожимали плечами: тут что-то не так. Демороссы утверждали, что «эксперты» работали тайно. Причём не неделю, а чуть ли не месяц. Это при «тоталитарном режиме»?
Напрашивалось два вывода. Либо в Приморье никакой ни тоталитарный режим. Либо доклад написан вовсе не московскими «экспертами». В любом случае получалось, что Гайдар говорит неправду.
Трое депутатов Государственной думы С. Орлова, В. Голубковский и В. Нестеренко обращаются к Гайдару с письмом. Просят назвать фамилии «экспертов». В противном случае ничего не останется, как считать доклад анонимкой.
Гайдар отказывается и отправляет лукавый ответ:
«Если вы действительно искренне желаете вывести Приморский край из тяжелейшего кризиса, то свои усилия, вероятно, стоит направить не на столь скрупулёзное выяснение статуса и состава нашей экспертной группы, а на анализ содержания представленного нами доклада».
Таким ответом лидер демороссов письменно признал, что доклад был и остается анонимкой.
Е. Гайдар обращается к В. Черномырдину с призывом «назначить комплексную проверку деятельности администрации Наздратенко и принять меры к восстановлению свободы печати и информации в Приморском крае».
В. Черномырдин поручает разобраться С. Шахраю. Шахрай отвечает премьеру, что «в условиях тяжелейшего стихийного бедствия, постигшего Приморский край (в зоне затопления попало 24 района, 12 тысяч жилых домов, 1575 километров автомобильных дорог, 122 гидротехнических сооружения, 132 тысячи га сельхозугодий), проверять деятельность администрации в настоящее время нецелесообразно».
Это должен был понимать и сам Гайдар. Какая может быть комиссия, когда нужно спасать тысячи людей и их имущество?!
«Что касается принятия мер к восстановлению свободы печати и информации в Приморском крае, — писал далее Шахрай, — то о фактах, свидетельствующих о воспрепятствовании законной профессиональной деятельности работников органов печати и информации в крае сообщается только Е. Гайдаром. От соответствующих органов такая информация в Правительство не поступала».
Так кто же все-таки написал этот «доклад»?
И что вообще происходит вокруг Наздратенко?
Это предстояло узнать и понять.
...В августе 1995-го года я прилетел во Владивосток. Жил в загородном пансионате. Ездить каждый день в город было неудобно, зато мало кто знал о цели командировки. Работал месяц. Улетел в Москву с чемоданом, набитым копиями документов, газетными вырезками, диктофонными кассетами. Написал 100-страничное расследование, которое печатали отдельными кусками только самые отчаянные редакторы.
Далее – только некоторые фрагменты.
Виталий Ерёмин
