Режиссера Андрея Звягинцева можно назвать баловнем судьбы, и многие так и называют.
В 2003 году его первый полнометражный фильм «Возвращение» получил двух «Золотых львов» на Венецианском кинофестивале. В
Смотреть фотогалерею кадров из фильма
Каждый раз на родине с нетерпением ждут «возвращения» фильма Звягинцева после очередного престижного фестиваля. Каждый раз происходит «изгнание»: фильм вызывает массу споров и всегда находятся критики. Так и сейчас — «Елену» уже видели летом на «Кинотавре», Московском кинофестивале в рамках российской программы, она была фильмом открытия и киносмотра «Московская премьера». На всех показах зал «ломился». Более того, «Елена» сейчас претендует на престижную премию Европейской киноакадемии, продолжает собирать фестивальные призы, а Андрей Звягинцев за это время, помимо прочих, даже удостоился высокой награды в Смоленске «За вклад в кинематограф». Но как и где восприняли кино и что за ним стоит? И чего ждать зрителям — «Елена» выходит в широкий прокат 29 сентября. Андрей Звягинцев — собеседник «РГ».
Российская газета: Андрей, вы мысленно возвращаетесь к вашим любимым фильмам? И много ли смотрите кино?
Звягинцев: Не могу похвастаться этим. Не так много, как, скажем, кинокритики. В свое время, будучи совершеннейшим неофитом, я очень много фильмов смотрел в Музее кино. Но как тогда были, так и теперь остаются серьезные пробелы в кинообразовании. В моей жизни было несколько сильных культурных потрясений. В частности — кинопотрясение, которое лежало в области узкой актерской специализации. Будучи актером-студентом, я увидел Аль Пачино и благодаря мощному впечатлению от него выбрался из Новосибирска — поехал в Москву, где, как мне казалось, я найду учителей.
РГ: В каких же фильмах вас так потряс Аль Пачино?
Звягинцев: «Жизнь взаймы» по роману Ремарка и «Правосудие по-американски». Во всяком случае под такими названиями эти фильмы вышли у нас на экраны один за другим буквально в течение одного месяца. Кумиром моим он стал именно тогда, в 1982 году.
РГ: Вы встречались с Аль Пачино?
Звягинцев: Я видел его. Он стоял рядом со мной несколько долгих секунд. В профиль ко мне — на ступеньку выше меня на лестнице, собираясь подняться вверх. Я дышал ему в ухо: он очень маленького роста. Это было в Лос-Анджелесе на вручении премии «Золотой глобус». Я думал: «Что-то я должен ему сейчас сказать». И именно тогда, когда так ничего и не сказал ему, я точно сформулировал для себя, что именно благодаря этому человеку, его необыкновенному актерскому дару я изменил свою жизнь. Если бы не он, я бы, возможно, так и остался в Новосибирске, будучи уверенным в том, что знаю все об актерском ремесле.
РГ: Андрей, вы не боитесь, что вашу новую работу — фильм «Елена» ждет слишком много людей, она «забронзовела», еще не выйдя в прокат, а в таких случаях часто ожидания оказываются обманутыми?
Звягинцев: Никаких страхов. Тот, кто найдет этот фильм для себя нужным, для того он и предназначен. Остальным могу сказать: простите за обманутые ожидания. Вот вы спросили, возвращаюсь ли я мысленно к увиденным фильмам. Для меня это очень важный момент. Если фильм выветривается через час после просмотра, а наутро ты забыл, что вообще его видел, это — порожняк. Если даже вначале ничего с тобой особенного не случилось или, наоборот, тебя «накрыло», но ты возвращаешься к нему завтра и послезавтра, если он поселился в тебе и пускает корни и дает новые побеги, это гарантия того, что фильм живет в тебе, и это твой фильм. Таких возвращений у меня много. Но только не в профессиональном плане. Профессионально я возвращаюсь к фильмам редко.
РГ: Вы можете заплакать, когда смотрите фильм?
Звягинцев: Конечно. Я довольно сентиментальный человек. Прежде всего я смотрю кино как зритель, сохраняя эмоциональные впечатления.
Елена
РГ: Вы могли бы заплакать на фильме «Елена», если бы он был снят не вами?
Звягинцев: Вот этого я не знаю.
РГ: Я почему вас спросила о возвращении, я мысленно возвращалась к фильму «Елена» дня четыре. Не к тому, как он сделан. А к самой истории. Хотя мое первое впечатление — что этот фильм вообще не про Россию. Мне казалось, что это какая-то Cкандинавская страна: холодная, размеренная, с высоким уровнем жизни и высоким уровнем самоубийств. Россия появлялась там, только когда возникала семья сына Елены.
Звягинцев: Русь — это варяжское племя, из которого вышли Рюриковичи, под непосредственным влиянием которых в течение столетий и формировалось то, что мы с вами нынче именуем Россией: не только территориально, но и, что называется, ментально. Так что в некотором смысле страна у нас действительно Скандинавская. И холод, и уровень самоубийств, я уверен, зашкаливает. Уровень жизни, правда, оставляет желать лучшего. Между богатыми и бедными пропасть невероятная. Мы сознательно в «Елене» подчеркиваем это: Остоженка, Бирюлево...
РГ: Потом уже я узнала, что действительно предполагалось, что этот фильм будет сниматься не в России, на английском языке и с иностранными актерами.
Звягинцев: Да, предложение поступило от молодого британского продюсера Оливера Данги — снять фильм на тему Апокалипсиса. Это было еще в феврале 2009 года. Он собирался сделать большой проект, состоящий из четырех полнометражных фильмов, не зависимых друг от друга. География такова: Северная Америка, Южная, Европа, которая рассматривалась широко — от Британии до России и Азиатский регион — от Таиланда до Японии. Продюсер наметил себе уже имена режиссеров, к которым хотел обратиться. Сложность этого проекта я понял только потом, когда стало ясно, что он неповоротлив, как слон. Продюсеру нужно было найти одновременно четырех режиссеров, которые написали бы каждый свой сценарий, и только уже с этим портфелем идей он пошел бы к инвестору за
РГ: А почему вы так быстро написали? У вас была готовая история?
Звягинцев: Нет. Стечение обстоятельств. Мы встречались с соавтором сценария Олегом Негиным, думали, что это могло бы быть, примеряли так и эдак, сочиняли истории на ходу, сидели сутками и придумывали до тех пор, пока однажды история не родилась. Рождение это, конечно, не было случайным — это не плод воображения, не вымысел в чистом виде. В основе сюжета — реальные события, свидетелем и даже участником которых был сам Олег, и происходили они в России, в Москве. Так что возвращение замысла на Родину вполне естественно.
РГ: Но все-таки это должна была быть Британия?
Звягинцев: Либо Британия, либо Америка. Фильм на английском языке, потому что таково было условие. Мы понимали, что в сценарии есть скользкий момент — коррупционный. Просто, когда мы стали рассматривать историю в деталях, поняли, что в Европе или Америке такой ситуации не могло бы быть: если у семьи не хватает денег для поступления ребенка в вуз, то это обстоятельство не может быть там совершенно безвыходным. Человек из шахтерского городка вполне может получить грант на обучение и попасть, если не в высшую школу, то по крайней мере в приличную. Мы договорились с Оливером, что найдем англоязычного драматурга, который предложит какой-нибудь другой серьезный узел, понятный западному зрителю. Первоначально нашу героиню звали Хелен, а Владимира — Ричардом.
РГ: Отчего именно Елена?
Звягинцев: Просто такое хлесткое имя — Хелен. А уже потом, при обратном переносе истории на родную почву, Хелен вполне логично обернулась Еленой.
РГ: Чем вас «взяла» именно Надежда Маркина? Я в какой-то момент поверила, что в роли Елены — не профессиональная актриса.
Звягинцев: Когда мы с Олегом Негиным сели «чистить» сценарий, я вспомнил о ней. В последний раз я ее видел лет 15 назад. В театре у Сергея Женовача в «Короле Лире» и потом — в спектакле «Идиот» по Достоевскому, он шел в Театре на Малой Бронной. Она играла, кажется, одну из сестер Аглаи. Мне показалось, что в ней есть удивительное сочетание «тамбовщины» (она сама из Тамбова), эдакая русопятая Родина-мать, и благородства, тонкости и достоинства, что-то, кстати, скандинавское: нордическая стать.
РГ: Как вы относитесь к той стороне жизни, которую принято называть эзотерической?
Звягинцев: Скажем так, иногда эзотерические тексты вызывают у меня любопытство.
РГ: Исходя из этого, как вы считаете, — была ли наказана Елена?
Звягинцев: Когда гаснет свет, для любого человека это — просто выбило пробки, а для Елены этот колокол звонит по ней. Теперь она один на один со своим адом в душе.
Изгнание
РГ: В вашем фильме большое внимание уделено деталям. Ребенок на тёмном покрывале. Смена постели, когда героя выписывают из больницы. Я читала блоги: вас обвиняют в просчитанности. Хотя я сама так не считаю.
Звягинцев: Бюджет — это, пожалуй, единственное, что мы точно просчитывали, да и то в итоге потратили больше, чем планировали. Во всем остальном: кино непредсказуемо, если все просчитывать, можно сильно просчитаться.
РГ: Не могу не спросить об авторской программе Владимира Познера, где вы были гостем. Вы — человек мягкий, но в том эфире стояли, как скала.
Звягинцев: Познер стал "глушить, как рыбу на пруду, все авторское кино.
РГ: Вы могли улыбнуться, уйти от ответа. Но вы бросились защищать и поставили мэтра, который не видел большинства фильмов, о которых говорил, на место. Ваш главный аргумент в защиту сегодняшнего российского кинематографа?
Звягинцев: Российский кинематограф не нуждается в защите просто потому, что такового не существует. Существуют российские кинематографисты — отдельные личности, люди, которые снимают кино «не благодаря, а вопреки». Причем многие из них именно что существуют... непонятно как и на что. Индустрии нет, есть лишь имитация бурной деятельности.
РГ: И чем же тогда мы можем гордиться?
Звягинцев: Авторским кино. Пусть оно у нас жесткое и невеселое, но зато правдивое.
РГ: Вы — мягкий. А режиссеры в большинстве своем авторитарны. Мягкость вашего характера вам самому мешает? Или это всего лишь манера поведения?
Звягинцев: Возможно, я невольно руководствуюсь принципом, который наиболее удачно, на мой взгляд, сформулировал Лао-Цзы: «Мягкое побеждает твердое». Не более того. Но и не менее.
РГ: Часто режиссеры не удерживаются от соблазна сыграть в своих фильмах. Вы сами — актер. Не хотите ли играть? В частности, в своих фильмах?
Звягинцев: Хотите верьте, хотите нет, но у меня никогда не возникало желания играть в собственных фильмах. Возможно, потому, что не вижу в себе способности быть одновременно в двух ипостасях, или потому, что режиссерские задачи поглощают меня целиком и полностью настолько, что не возникает чувства недореализованности.
РГ: Можно ли уже говорить о новом проекте с продюсером Александром Роднянским?
Звягинцев: Нет. Пока еще рано. В настоящий момент мы ведем консультации и прикидки в отношении одного весьма амбициозного проекта. И, если все получится и мы войдем в производство, это станет большой удачей и очень серьезным испытанием. Скажу только, что это будет масштабный проект с мировыми звездами и с серьезными художественными задачами.
Сусанна Альперина (блог автора)
«Российская газета» — www.rg.ru
