Картинки ранней стадии построения капитализма в СССР

Поездка в Смоленск — занятие интересное и поучительное (для Харви). Он наконец-то перестает ругать Макдоналдс и московские дороги — все познается в сравнении! К моменту въезда на историческое место славных побед русских войск над иностранными захватчиками, Харви твердо занимает свое место в списке побежденных варягов. Он сломлен и готов к самому худшему.

Управление спецучреждений Смоленского ОУВД, скажу честно, очень слабо напоминает Версальский дворец. Замученные, с асфальтового цвета лицами милиционеры реагируют только на явно выраженных убийц и насильников. Для того, чтобы на тебя здесь всерьез обратили внимание, ты должен быть как минимум Чикатило. Лейтенант на входе нам сразу объясняет, что по личным делам сюда только в воронке привозят, а все остальное — дела служебные, и нам тут делать нечего. Приходится вернуться в машину, оставить там Харви, и проскользнуть в здание, когда лейтенант выходит покурить.

Дальше все идет по накатанному сценарию — бутылка коньяка, запасливо взятая с собой, и щедро со входа предложенная майору-снабженцу, быстро открывает перед нами манящие дали фуфаечного изобилия. После некоторых весьма вялых обсуждений, мы приходим к цене в 30 центов за ватник. Оплату обещаю в долларах наличными, что вызывает невероятный энтузиазм у моего визави.

Через три дня мне приходится ехать в Смоленск еще раз для оплаты и личной приемки пяти тысяч телогреек. Все они загружаются в КамАЗ, заботливо предоставленный нам за дополнительные пятьдесят долларов.

Согласно нашему договору, моя миссия считается выполненной.

Следующие три недели Харви уже сам, не останавливаясь, платит на таможне, за контейнеры и билеты, за погрузку, хранение и передвижение, за складирование и еще черт знает за что. В конце четвертой недели он улетает домой измученный и слегка даже обезумевший. В последние дни перед отъездом он начинает заговариваться, обращаясь ко мне, он называет меня то Майклом, то Ольгой (переводчица), то Алексом (шофер) и еще парой каких-то имен по мелочи. На прощание Харви обещает прислать мне пару образцов своих шедевров.

Харви сдерживает слово, и через три месяца, через кого-то из наших общих знакомых я получаю две телогрейки. Они упакованы в черный пластиковый мешок с изображением собора Василия Блаженного. Под картинкой собора написано:

«Perestroyka»
Russian Siberian Men’s Coat
Only $89.95
Made in USSR

Все выглядит совсем даже не по-советски. Если бы я не был участником этой истории, то ни за что бы не поверил, что передо мной продукция зэк-пошива из смоленских лагерей.

Через полгода Майкл рассказывает мне конец истории. Харви взял дополнительный заем в банке на переделку, упаковку и рекламу «хита сезона». Они с дизайнером устроили шикарную презентацию, на которой было продано штук тридцать ватников.

И все.

Ватники эти я еще долго держал дома в мешках на антресолях. Перед отъездом в Штаты отдал их соседу. Он отодрал лампасы и надпись СССР и сильно радовался тому, как хороши были эти телогрейки на рыбалке.