Заинтересованность литературой, мне кажется, протекает как болезнь – по стадиям.
Сперва хочется читать произведения сами по себе, впитывать их прелесть и живость, восхищаться языком.
Затем наступает стадия интереса к биографии автора, его жизненным выборам, удачам и провалам.
Третья стадия заключает в себе симбиоз первых двух – возникает дикое желание читать дневники и письма писателей.
Если вдуматься, то чтение личных записей литераторов – дело спорное. Вроде как влезать в чужие дневники и письма – плохо. По 23-й статье Конституции РФ, каждый имеет право на тайну переписки. «Я не люблю, когда мои читают письма, заглядывая мне через плечо», – пел поэт. Действительно: нельзя и всё.
Но классики – персоны публичные. Опять-таки сошлёмся на закон – об авторском праве. Он гласит, что авторское право действует в течение 70 лет после смерти автора, а потом переходит в свободное плавание. Соответственно, если это действительно классик (как раз понятие «живой классик» очень спорное), то даже цитировать его тексты можно свободно. А читать, соответственно, можно было ещё раньше.
Но, конечно, тут приходит и другая вещь: желание самого автора публиковать те или иные письма или дневники.
Ведь всё то, что мы читаем в собраниях сочинений, было одобрено к публикации либо родственниками автора, либо им самим. По крайней мере, в это хотелось бы верить!
Ведь писатель или поэт мог бы с лёгкостью, скажем, вырвать тот или иной листочек – сжечь, выбросить, использовать для папирос. А он не сделал этого, и теперь люди читают, наслаждаются, исследуют. Хотя там могут быть и довольно нелицеприятные вещи.
Поэтому, наверное, не нужно особо задумываться, когда читаешь письма или дневники того или иного литератора. Секретности в них нет – только то, что некоторые люди посчитали полезным для изучения.
Вместо заключения приведём три записи из дневника молодого офицера графа Л.Н. Толстого, сделанные в 1850-е годы:
«Вёл себя отвратительно, после Некрасовского обеда шлялся по Невскому и кончилось баней. Ужасно! Но наверно (в смысле «точно» – прим. авт.) последний раз».
«В Олешко задержала меня ночевать хорошенькая и умненькая хохлушка, с которой я целовался и нежничал через окошечко. Ночью она пришла ко мне. Лучше бы было воспоминание, ежели бы я остался при окошечке».
«Встал в 5 утра, гулял, признаюсь, с ужасно эротическими мыслями».
Как такую прелесть не исследовать?!
Борис Поженин
