Когда Вы первый раз закурили? Ваше отношение к курению?

Именно в лоне этих убаюкивающих совесть и разум догмах и постулатах — залог моего спокойствия. Любой, даже совсем необразованный человек знает, что такое «лёгкие курильщика в разрезе». Даже самый далёкий от таинств эскулапов и авиценн пациент представляет, что скрывается за словами «злокачественная опухоль».

«Концерт в яйце», Иероним Босх, 1561.

Но только у продолжателей традиций русской интеллигенции имеется чудодейственный инструмент борьбы с научным прогрессом и здравым смыслом. Состоит он в ежедневном пропевании мантр, обращённых к себе дорогому и любимому. Мантры поются на любой мотив, предпочтительно что-то торжественно-минорное (использование музыки Эль-Регистана не возбраняется). Конкретные слова не важны, но смысл обязательно должен состоять в перечислении главных бед «вообще» и «моего курения» в частности. А беды эти известны ещё со времён Фёдора Михалыча: недостаток духовности, врождённое бессилие и непреодолимая сила внешних обстоятельств.

Последние поётся в качестве рефрена, т. к. непреодолимые жизненные обстоятельства для настоящего русского интеллигента (к коим себя надо обязательно причислять, невзирая на соцпроисхождение и образование) всегда были причиной душевного разлада, лени, пьянства и, разумеется, курения.

Итак, внешние обстоятельства… Поскольку они «внешние» и дрессировке не поддаются, следует отнестись к их, обстоятельств, воздействию на мечущуюся интеллигентскую душу с пониманием и всепрощением. Идея приятия страданий по причине неотвратимости воздействия «внешних факторов» настолько нам свойственна, что добровольный отказ от нескольких лишних (?) лет жизни воспринимается нами если не как подвиг, то уж с осознанием значимости совершённого поступка.

То же самое, только короче. «Да, я курю! А жизнь-то вокруг какая?!»

Я знаю людей восьми десятков лет от роду, не признающих земного существования без пачки сигарет в день. Встречались мне и сыгравшие в ящик в пятьдесят поборники очень здорового образа жизни. Как человек, прикидывающийся разумным, я бы должен был сказать, что мне приятнее ощущать себя суровым аскетом, питающимся исключительно взращённой на навозе морковкой и избегающих минутных соблазнов, разрушающих организм. Но мне больше по душе Берроуз Уильям Сьюард, хотя к тяжёлым наркотикам я всегда относился с некоторым предубеждением.

Курить я начал в семнадцать лет, когда сдавал выпускные экзамены в школе. Причём не по сигаретке тайком от родителей. Моё обращение началось с полпачки дрянных кубинских сигарет, скуренных в течение нескольких ночных часов на балконе под что-то рок-н-ролльное. Поутру я проснулся абсолютно законченным курильщиком, вызвав лёгкую досаду своей матери, которая почти гордилась наличием двух некурящих сыновей. Увы, поводов для гордости стало ровно в два раза меньше. С тех пор я никогда не пытался избавиться от привычки, радующей меня в тот момент, когда мне хорошо, и позволяющей с лёгкостью перешагивать колдобины и вы… вы… выбоины.

Прошу не считать всё сказанное мной выше гимном курению и апологетикой «нездорового» образа жизни. Просто время от времени стоит себе позволять нелогичности, которые и являются единственным признаком разумности человека и отличают его от остальных пассажиров Ноева ковчега. Разве видели вы собаку, которая сознательно уродует свой организм? То-то и оно… А то, что «время от времени» растягивается на всю жизнь, — так кто ж его считает, это время…

Игорь Ружейников