Весь день провёл дома. Фирмой руководил по телефону: короткие, но частые разговоры с Павлом Вячеславовичем Померанцевым, Евгением Алексеевичем Никитиным и Михаилом Юрьевичем Горшковым.
Жаль, что мне не удалось научить всех сотрудников собирать хронику дня. Я думал, что у нас это будет одна из самых популярных рубрик. Мы же работаем в круглосуточном режиме — в круглосуточном режиме могли бы давать новости, отбирать самое-самое-самое. А вот не выходит.
Через несколько дней, если всё пройдёт хорошо и ничего экстраординарного не произойдёт, мы с Павлом Вячеславовичем будем уже в Финляндии...
Фирмой в последнее время занимаюсь мало — всё передоверил Павлу Вячеславовичу. А он в основном сосредотачивается на работе с программистами, а всё остальное как идёт, так и идёт. Жаль.
Мы давно не звонили в Сбербанк. Интересно, как там проходят занятия по корпоративной версии «СОЛО».
Сегодня больше мне и рассказывать нечего. Планы огромные, а сил мало. Но я знаю, что добьюсь!
А П.В. Померанцев станет прекрасным руководителем! И Е.А. Никитин — тоже...
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Сегодня прочёл заметку. Опять же вспомнил Татьяну Голикову...
Глава свердловского исполкома «Справедливой России» Максим Головизнин в прошлую пятницу умер в Москве, куда приехал на съезд партии.
Политик умер у ворот НИИ имени Вишневского, куда его отказывались принимать, сообщает «Ура.Ru».
«Выбегаем к будке, кричим: врача! Каталку! Человеку плохо! В КПП дед-охранник отвечает: не положено. Мол, мы с улицы людей не берем — руководство запрещает. Вызывайте скорую», — цитирует издание члена «Справедливой России» Константина Комиссовского, который был вместе с Головизниным.
«Нам понадобилось меньше минуты, чтобы доехать до ворот, за которыми приемный покой. Еще подумал — надо же, проперло, даже не придется вызывать скорую, которая реально не доберется до нас по односторонке запруженной. И одна мысль успокаивает: здесь Евкурова по кускам собрали после теракта. Лучшие врачи России! Трогаю Макса — теплый», — вспоминал происходившее Комиссовский.
По его словам, политик лежал на асфальте, пока его товарищи пытались убедить охранника в необходимости оказать ему помощь. Издание сопровождает этот рассказ съемкой, сделанной на мобильный телефон. Охранник сделал звонок начальству, которое не согласилось помочь, сказав что не принимает больных, находящихся в экстренном состоянии, и посоветовало вызвать службу скорой помощи. Чтоб добиться приема в НИИ имени Вишневского, друзья погибшего перекрыли своим автомобилем выезд из института, но после этого охрана открыла другой выезд. Через 25 минут после того, как Головизнина тщетно пытались передать врачем НИИ, прибыла скорая помощь, сотрудник которой констатировал смерть больного. Начальник орготдела НИИ имени Вишневского Григорий Кривцов сообщил, что в институте ведется служебное расследование. Пока же руководство НИИ уверено, что специалисты действовали в рамках закона, а он запрещает клиникам, подобным НИИ имени Вишневского, принимать экстренных пациентов.
Страшная заметка. С другой стороны, понимаю: если в Институте Вишневского разрешат «самотёк», то десятки людей будут требовать, чтобы им оказали медицинскую помощь, ежедневно. А институт принимает только плановых больных. В то же время не пустить больного, тем более если видишь, что ему стало у института плохо — так уж получилось, — это преступление. И в Уголовном кодексе есть статья, по которой можно наказать врача за неоказание помощи...
«Если врач скажет, что мне осталось жить 5 минут, я не буду рвать на себе волосы. Просто я стану печатать на машинке немного быстрее». Айзек Азимов
