Почти сразу вслед за юбилейными торжествами БДТ им. Г. Товстоногова показал необычную премьеру — пространство «Фанерный театр», которое должно просуществовать как минимум до конца этого года.
«Фанерный театр» в БДТ — своего рода парадоксальный жест, безусловно, резкий и столь же, безусловно, элегантный. То есть театральный в хорошем смысле слова. У автора концепции худрука БДТ Андрея Могучего, художника Александра Шишкина и архитектора Андрея Воронова получилась одновременно и архитектурная инсталляция, и театрально-политическая декларация.
Попасть внутрь можно через отдельный вход и оказаться в трехэтажной конструкции из коридоров, проходов и небольших комнат, которые приводят в конце концов в крохотный зальчик со скошенными стенами — снаружи он выглядит как впечатляющий красный клин, своего рода революционная мансарда, врезающаяся в сине-белое пространство зрительного зала БДТ.
Супрематические кубы и призмы — очевидный оммаж авангардистским архитектурным опытам начала ХХ века, времени основания БДТ, а сам принцип дома в доме, модернистская игра между «внутри» и «снаружи»,— очень театрален по духу. Да и с внешней стороны фанерные стены забавно напоминают ящики для перевозки и хранения декораций. Но есть у «Фанерного театра» и вполне неигровой контекст. Андрей Могучий говорит, что идея появилась после того, как театр долго и безуспешно пытался согласовать установку на фасаде мемориальной доски Александру Блоку, который, по существу, был первым художественным руководителем БДТ.
Действительно, одна из фанерных стен увешана стилизованными мемориальными досками, правда, Блок на них пока еще не увековечен, все посвящены художникам, сценографам, работавшим в БДТ, от Добужинского до Петрова-Водкина. Так что супрематическая фанерная шкатулка не только напоминание об авангардистских, революционных корнях нынешней академической сцены, но еще и своего рода овеществленная метафора внутренней эмиграции. Впрочем, метафора эта у Могучего овеществилась ненадрывно, с большим творческим и светским потенциалом. В мини-театрике запланированы на ближайшее время выставки, дискуссии, лекции, а конструкция предполагает, что на время вечерних спектаклей красный клин будут демонтировать, превращая «Фанерный театр» в своего рода авангардистскую царскую ложу на 25 персон, идеальное ВИП-пространство с отдельным входом и гардеробом.
Помимо всего прочего, появление «Фанерного театра» подчеркивает какой-то новый баланс, достигнутый во взаимоотношениях театра и его худрука: еще года два-три назад такой художественный жест неизбежно выглядел бы как конфронтация, а сегодня это остроумная встреча, изощренно сделанное предложение новых возможностей. Которые всегда уместны в театре — даже (или особенно) в столетнем.
Ольга Федянина
