1994 год. Президентом республики Крым становится бывший следователь прокуратуры Олег Носков, пытающийся вернуть полуостров в состав России.
У Носкова нет опыта ведения государственных дел, и слабостью власти пользуется мафия. Впереди приватизация здравниц Южного берега Крыма.
В драку за лакомые куски вступает крупная банковская структура России.
В основе сюжета — реальные события, участником которых был сам автор (в книге — Яшин, советник президента Крыма).
СЕРИЯ 27
1994-Й ГОД, МАЙ
Киевское телевидение показывало прибытие в симферопольский аэропорт Курпатова. Наместник оказался совсем молодым мужчиной, не старше 40. Диктор сказал, что полномочный представитель президента Украины был одно время директором птицефабрики. На шестом этаже Белого дома даже ярые противники Носкова из Партии независимости зашлись в негодовании.
— Специально с птицефабрики прислали, чтобы унизить крымчан, – возмущался, выступая перед соратниками Мозуляк.
Курпатова встречал Федор Федорович Кузьмин. Увидев его на экране телевизора, Брагин процедил:
— И после этого Пискля будет мне доказывать, что его пахан не при чем?
— Кузьмин обязан встречать по протоколу, — сказала Журавская. Она купала в это время сынишку, вылитого Максима Брагина.
— По какому протоколу? Этот старый пень уже никто! – прорычал Максим.
— Как никто? Он пока что Председатель Верховного Совета Крыма.
— А какого хрена этот козел захватил его кабинет?
— Это не козел захватил, а твой верный мент Федулов, — сказала Журавская, кутая ребенка в огромное полотенце.
— Папа, а кто козел? – спросил мальчик.
— Все козлы, — ответил отец.
— А волки?
— Ты мог бы хотя бы при ребенке выбирать слова? – упрекнула мужа Журавская.
Время, когда Носковы должны были приземлиться в Никосии, уже вышло, а мобильный телефон президента не отвечал на вызовы. Прошел еще час, и стало ясно, что произошло самое худшее: президент либо не может пользоваться телефоном, либо вообще лишен этой возможности.
— Может быть, что-нибудь с самолетом? – предположил Синцов.
Связаться с аэропортом в Никосии было нетрудно, на другом конце провода говорили по-английски. Цыганков дал трубку Яшину.
Нет, ответили ему, самолет благополучно приземлился. Багаж давно выдан, все пассажиры разъехались.
— Ничего не можете сказать о пассажире по фамилии Носков? – спросил Яшин.
Через полминуты послышался ответ:
— Мистер Носков, его супруга и мальчик находятся в списке пассажиров. Но это единственное, что мы можем сообщить.
— Кто его встретил? Куда он поехал?
— Мы не располагаем такими сведениями.
Генерал Синцов тут же набрал телефон Внешней разведки России и сообщил, что президент Крыма прилетел в Никосию, но затем исчез.
— Мы знаем и принимаем меры, — сказал голос на другом конце провода.
Яшин в какой-то момент вспомнил про Воротникова: а чего, собственно, полковник молчит? Почему не звонит? Это было, по меньшей мере, странно.
Помощник Воротникова ответил сухо, даже не поинтересовавшись, кто спрашивает полковника:
— Юрий Кириллович в командировке.
— Давно отбыл? – Яшин пытался понять, когда Воротников вернется.
— А вы, собственно, кто? — спросил помощник.
«А может, Воротников вылетел сюда, в Симферополь?» — подумал Яшин, кладя трубку.
Догадка была верной только отчасти. Полковник Воротников и двое других сотрудников российской контрразведки в эти минуты летели обычным рейсом на Кипр с заданием подстраховать президента Носкова на тот случай, если возникнут какие-нибудь осложнения.
Воротников не раз бывал на Кипре, знал в лицо почти всю российскую агентуру из числа греков-киприотов. Приезжал он под видом то ли нового русского, то ли братка. Его уже знали в лицо в аэропорту Никосии.
Первые сведения о Носкове он получил, порасспросив персонал. Встретили президента, судя по внешности, тоже русские, посадили в микроавтобус с тонированными стеклами и увезли. Никакого сопротивления Носков не оказывал, был совершенно спокоен. Его супруга мило улыбалась. Мальчик шел рядом с ней вприпрыжку. На номер микроавтобуса никто внимания не обратил. Автомашина ушла в сторону Никосии. Все.
Встретивший Воротникова и его спутников сотрудник консульства тоже ничего не мог сказать. За помощью к нему никто не обращался.
Полковник позвонил Шелепугину. Тот боялся говорить открытым текстом и только давал волю эмоциям:
— Я чувствовал, что мы намаемся с этим олухом. Ей-богу, даже не знаю, к кому идти и что делать. Но что-то предпринимать надо. Ты давай, Аркадий, пока на свой страх и риск действуй. Найди хоть какие-то следы, а уж потом мы тут впряжемся.
...Встречавшие представились Носкову сотрудниками российского консульства. На всякий случай даже предъявили удостоверения. И президент на всякий случай в них заглянул. Никаких сомнений документы у него не вызвали.
Подкатили к двухэтажному особняку в центре Никосии. Открылись высокие ворота. Микроавтобус въехал. Ворота закрылись. Носковым показали их покои, две большие комнаты, и предложили немного отдохнуть, принять душ. Потом будет обед. А после обеда – встреча с представителем президента Кипра.
Галина повела внука в ванную, а Носков включил телевизор. Но изображения не появлялось. Президент чертыхнулся, проверил контакты, все было нормально, но телевизор не работал. Хотелось пить. Носков открыл бутылку минеральной воды, выпил стакан и сел в кресло. Через минуту уже не мог свободно пошевелить ни рукой, ни ногой.
Вошла Галина с мальчиком. Внук подбежал к деду. Но Носков не смог взять его на руки. Он сидел и жалко улыбался.
— Что с тобой? – спросила Галина.
— Даже не знаю, — с трудом выговорил Носков.
Вошли те двое, кто их встречал.
— Олег Степанович, просим на обед.
Президент Носков издал что-то нечленораздельное. Двое подошли к нему поближе, заглянули в глаза.
— Олег Степанович, что с вами?
— Н-н-н-е могу, — с трудом выдавил из себя Носков. – Вс-с-с-тать н-н-не могу.
— Кажется, инсульт, — сказал один из встречавших. — Нужно срочно врача.
Галина заметалась по комнате, ребенок заплакал. «Неотложка» появилась очень быстро. Сотрудник Безпеки, игравший роль врача, осмотрел Носкова, смерил давление и объявил по-английски, что, скорее всего, это инсульт и требуется срочная госпитализация.
— Я не оставлю мужа, — решительно сказала Галина.
Но ее остановили.
— Ну, куда же вы? Кто вас пустит в госпиталь с ребенком?
Галина со страхом смотрела на незнакомых мужчин. Она им не верила. Но боялась не столько за мужа, сколько за внука. Ей предложили пройти в другую комнату. Она захотела взять свою сумочку и мобильный телефон мужа. Ей не позволили. И тогда она поняла, что это – западня.
Через несколько минут ее усадили вместе с внуком в белый «Мерседес». Автомашина выехала за город и понеслась по автостраде на юго-запад. За «мерседесом» следовал микроавтобус с тонированными стеклами. Обмирающая со страху Галина догадывалась, что муж в этом автобусе. Она видела в окно, что их везут через перевал массива Троодос. По обеим сторонам дороги появилась горная деревенька Ганья. Машины остановились на несколько минут. Похитители Носковых купили в таверне вина и сыра.
Мероприятием Безпеки по выведению Носкова из политической игры руководил лично подполковник Дзюба. С помощью его агентов президент Крыма принял вместе с минеральной водой дозу сильнейшего снотворного. Хотя, если бы не хотел так сильно пить, ему бы подсунули снотворное во время обеда.
«Мерседес» и микроавтобус въехали во двор виллы на окраине Лимассола. Галину определили в одно крыло, президента Носкова – в другое. Его немедленно подключили к психотронному биорегулятору – электронному прибору, вызывающему эффект управляемого воздействия на мозг. Еще в советское время Украина была известна спецслужбам мира как серьезный разработчик таких приборов. После 1991 года республика отказалась от ядерных ракет на своей территории, но психотронное оружие оставила. На всякий случай. И вот – пригодилось.
Во второй половине дня Дзюба позвонил Лисовскому и коротко доложил:
— Вулкан уснул, а когда проснется, будет как шелковый.
— Не переусердствуйте, — предупредил Лисовский. – Тут не все складывается. Вполне возможно, сценарий будет изменен.
— Понял, — сказал Дзюба, хотя на самом деле ничего толком не понял. Вечно эти политики сначала порят горячку, требуют быстрых и решительных действий, а потом, когда уже все на мази, срывают стоп-кран. И тебя же сделают виноватым, даже если все выполнишь, как было велено.
