Слово «эгоист» нынче и на рекламных растяжках, и на обложках гламурных журналов, и в названиях ночных клубов. Любить себя модно. Заботься о себе, уговаривают с экранов, погрузись в мир роскоши, подари себе наслаждение, и пусть весь мир подождёт.
Но как ни пытаются воспитать поколение бездумных потребителей, рано или поздно любой человек понимает, что нельзя жить лучше, чем хорошо, и что на двух «Мерседесах» сразу себя не повезёшь.
И понимание это приходит не только в дни кризиса, но и в годы благоденствия. В странах, где большинство населения сыто, одето и благоустроено, в пику идеологии потребления широко распространена система бескорыстных дел доброй воли, волонтёрство. В русском языке людей доброй воли мы так и называем — добровольцы.
Можно выбрать помощь по своим возможностям: перечислить деньги, привезти лекарства, поработать няней, поделиться вещами или игрушками, если вы юрист, дать консультацию. Но самое трудное — полностью включиться в чью-либо проблему. И люди, которые идут на это, у меня вызывают не только уважение, но и удивление — где берут силы? И — зачем им это надо?
Недавно мне довелось посетить региональный семинар волонтёров. Они приехали в Москву из разных городов: из Перми, Кирова, Йошкар-Олы, Соликамска. Студенты и взрослые, совсем девчонки и зрелые мужи… Всех их, таких разных по опыту, характеру и внешности, объединяет одно: они
Нурие двадцать лет. Студентка из Йошкар-Олы, худенькая, с негромким голосом, пшеничной косой, сначала показалась мне немножко скованной. Но когда стала рассказывать про свою «младшую сестру» Наташу, какие искры заиграли в серых глазах, как радостно взлетал голосок:
— Вы представляете, Наташа даже научилась фотографировать! В моём телефоне встроенная фотокамера, и Наташа не только снимает, но умеет сохранять и находить свои снимки!
«Младшей» Наташе тридцать четыре года. Она родилась с синдромом Дауна. Как известно, такие люди навсегда остаются детьми, словно жители с острова Нет-
В начале знакомства Нурие по пять минут приходилось выкликать Наташу из её комнаты, терпеливо ждать под дверью. Сейчас «младшенькая» сама бежит навстречу, вешается на шею долгожданной гостье. За полугодовое знакомство Нурия стала почти членом семьи, Наташина мама заботится о ней, как о родной дочери. Сама Наташа стала общительнее, точнее воспринимает мир, знает теперь, что банан не синий, а жёлтый — «лё-лё», так называется этот цвет на её языке.
Мама Наташи, чтобы найти для своей дочки друга, обратилась в программу «Старшие Братья и Старшие Сёстры», которая в Марий Эл действует на базе Йошкар-Олинского университета. Студенты — народ отзывчивый, но найти общий язык с Наташей никто не смог — она живёт в своём мире, и речь её похожа на детский лепет. Нурие помог личный опыт, хотя и не слишком весёлый: у неё родной брат с синдромом Дауна.
— Андрюша старше меня на шесть лет, но я воспринимаю его как младшего. Уже прошла все сложности — косые взгляды одноклассников, когда приводила Андрюшку на школьные праздники, обидные клички, непонимание. Мне другого брата не надо, он спокойный и добрый. Теперь мне радостно отдавать мой опыт Наташе.
С появлением «старшей сестрички» тесный мир Наташи словно наполнился воздухом.
— Мне нравится за ней ухаживать, — улыбается сероглазая Нурия, — собьётся у неё юбочка, я поправляю. А она как изменилась! Раньше только себя замечала, а тут сели чай пить, она вдруг мне салфеточку повязала, печенье не только себе кладёт на тарелку, а всем. Теперь она за нами ухаживает, помогает посуду убирать. Салаты делаем вместе, даже круассаны печём.
Нурие судьба подарила трудный дар — любить и понимать людей с дополнительной хромосомой. Сегодня многие девушки стараются спасти душу постом и молитвой. Нурия думает не о себе — она спасает от одиночества чужую душу. Может, этот путь надёжнее?
А вот ещё одна судьба. Аня тоже из Йошкар-Олы, тоже студентка университета, только на курс младше. Тихая девушка с тёмными волосами и тёмными глазами мало говорит, зато внимательно слушает, её красивое лицо серьёзно и сосредоточено. Пожалуй, именно таких девушек принято называть тургеневскими. Как и героини классика, Аня сама сделала свой трудный и смелый выбор.
Её «младшую сестричку» зовут Ксюша, девочке девять лет. У Ксюши детский церебральный паралич, она колясочница — работает только одна ручка, да и то не полностью. Ксюше повезло с родными: с ней всегда рядом папа и бабушка с дедушкой, а вот подруги до Ани не было ни одной. Речь Ксюши немного затруднена, к ней надо привыкнуть. Аня сообразительная и терпеливая, она быстро научилась понимать «сестрёнку».
— Гулять мы не ходим, сложно — четвёртый этаж без лифта, нет пандусов, да и погода часто холодная, а Ксюша мёрзнет. Зато мы играем, занимаемся. Сначала Ксюша плохо шла на контакт, теперь охотно разговаривает. Мы выучили алфавит, сперва по картинкам, теперь и без них Ксюша узнаёт буквы. Ксюшина бабушка считает, что главное — научиться читать, тогда жизнь другая. А так Ксюша обычная девочка, мы разговариваем про всё на свете, у неё хорошая память, она легко пересказывает мне свои любимые фильмы.
За полгода общения молоденькой студентке удалось добиться многого: раньше Ксюшу считали необучаемой, теперь выделили учителя из школы. Кто знает, не вырастет ли из этой девочки писатель или программист? Рубен Гонсалес, несмотря на такой же, как у Ксюши, недуг, стал широко известен, получил Букеровскую премию за правдивую и мудрую книгу, которую набирал на компьютере одним пальцем левой руки.
Книжка Гонсалеса называется «Белое на чёрном». Чёрного в мире много, и серого хватает. Часто, начиная хорошее дело, мы не знаем, что из этого получится. Будет ли результат? Станет ли чёрного меньше? Современный прагматичный человек заточен на достижение цели.
«…Не мне судить то, что выйдет из моей работы, и не моё дело задавать себе работу, а моё дело проживать жизнь так, чтобы это была жизнь, а не смерть…» — так говорил о своей работе Лев Николаевич Толстой. Во время семинара, отвечая на вопрос «Чем вы увлекаетесь?», одна из девушек-волонтёров сказала: «Я увлекаюсь жизнью».
Нынче в СМИ и на разных властных уровнях принято много рассуждать об особой русской духовности, державности и патриотизме. Но ухаживать за нашими одинокими стариками, развозить горячие обеды и тёплую одежду бездомным
Екатерина СИЛЬЧЕНКОВА
P.S. Почему действительно волонтёрство так медленно приживается на нашей почве? Неужели потому, что эгоистов среди нас гораздо больше, чем альтруистов? И только ли чувство милосердия движет добровольцами на сытом Западе? А может быть, ответ как раз в «сытости»? И мы, как только нагуляем жирок и заскучаем, тоже начнём снимать «ужастики» (уже снимаем) и массово раздавать обеды бомжам?
