Когда я учился на журналиста, во время защиты диплома старый профессор, весь израненный на войне, задал мне практически единственный вопрос: «А вы знаете, молодой человек, журналиста Аграновского?» Я слегка не понял вопроса. «Ну, тот, кто писал мемуары Брежнева». А дело оказалось в том, что мой стиль в глазах профессора чуть ли не один в один напоминал манеру письма вышеозначенного мэтра советской журналистики. «У вас,- сказал мне профессор Гуревич,- великое будущее». Почему я это вспомнил? Трилогия незабвенного Леонида Ильича состояла из книг «Малая земля», «Целина», «Возрождение». Что касается «Целины», насколько я помню, вступительные слова там были такие: «Будет хлеб - будет и песня». Я не знаю, заметили ли вы, но с довольно давних пор у нас в продаже пропал нормальный хлеб. Тот, который в так ругаемые советские времена был безупречен. С корочкой, пахучим мякишем и который мог храниться неделю, не теряя своих, присущих хлебу, качеств.
Нынешний хлеб, так бойко рекламируемый на каждом углу, ничего общего с хлебом как таковым не имеет. Такое ощущение, что многочисленные производители, прежде чем взяться за кормление страны продуктом номер один, не удосужились даже элементарно прочесть рецептуру выпечки хлеба в Интернете. Вот скажите мне, знающие люди, довольны ли вы качеством хлеба, который ежедневно едите? Вспомните классический бутерброд и попробуйте на отрезанный кусок излюбленного вами хлеба намазать масло так, чтобы этот кусок не развалился под вашим ножом. Конечно, вы рассмеетесь. И вас не смущает, что этот хлеб совершенно не умеет черстветь. Он желтеет, зеленеет и, наконец, чернеет, даже находясь в надежной упаковке. А ведь известно, что ничего страшнее и опаснее черной плесени нет. В старину даже помещения, пораженные черной плесенью, бросали и переселялись в другое место. И вам не страшно эту гадость есть? Я работаю на местном телевидении. Когда я затронул тему качества хлеба в нашем городе, мои коллеги дружно подняли меня на смех. «Да вы что? Посмотрите сколько разного хлеба вокруг, какой выбор! Чего вам не хватает?» Я говорю: «Выбор действительно большой, но хлеба я не вижу, я вижу суррогат, дешево и малозатратно слепленный в расчете на неразборчивость покупателя». В общем, к единому мнению с коллегами я не пришел.
Мой брат, например, очень привередлив и в поисках нормального (то есть максимально похожего на настоящий) хлеба готов сжечь горючего больше, чем стоит батон или буханка. Конечно, такой хлеб найти можно. Но горючее дорого. Раньше у нас выпекали хлеб в селе Пилюгино, он был кисловат, но славился на всю округу. А самый лучший хлеб, как ни странно, я ел в армии, проходя службу в Монголии. Хлеб базирующегося рядом с нами желдорбата – железнодорожного батальона – был черным, как уголь, и походил на стоптанный башмак. Поэтому соседи хитрили и часто прибегали к нам занимать наш белый и высокий хлеб, а отдавали свой. Тот хлеб мы сразу же отправляли на подсобку, на откорм свиней. А какая бы разница, если хлеб есть хлеб, черный он или белый. Но страшнее изжоги, чем от того черного, у меня тоже никогда не было. Может быть, с той поры у меня хроническая язва.
О качестве еды, которую нам сегодня предлагают, говорится много. Но все начинается с хлеба. И что должно было произойти в мирное время (до революции тоже был капитализм, но еда была нормальная), чтобы хороший хлеб из повседневного продукта превратился чуть ли не в деликатес? Наверное, зря у нас отменили все ГОСТы, нормативы и ОТК. Это как цензура, только не в гуманитарной отрасли. А цензура теперь слово ругательное, такой жупел тоталитаризма. И о том, и о другом многие начинают жалеть. Потому что выражение, что совесть – лучший контролер, почему-то не работает. И пора вводить эту самую цензуру для недобросовестных производителей, тем более в пору импортозамещения. Чтоб если уж возвращаться масштабно к своему, родному, то имея в виду лучшие образцы. Потому что изобретать велосипед не надо, просто надо вспомнить, как на нем ездить, чтоб не набить шишек. А так, как сейчас, мы далеко не уедем. По крайней мере, доедут до лучших времен далеко не все.
