При царях народ на улицу ходил лишь погулять да когда на крестный ход. Ни тебе митингов, ни демонстраций, ни праздничных шествий. Ну, когда ярманка или набат – шли на главную площадь – послушать. А так все подавались в степь и там бегали. Потом пришли фабриканты и сказали: хватит вам шататься да в степу бегать, пора на нас поработать. Мы вам дадим цепи и твердую копейку. Народ почесался и от скуки и крайней нужды сказал: если так, то куй, сволочь! Фабриканты сказали: копейка копейкой, но уж и вы не шалите, а то копейку отымем. И, конечно, так и сделали: сперва заковали, а потом тихо отняли. И довели степных людей до стачек и забастовок.
Долго это продолжаться не могло. И поэтому родился Ленин. Тут все и началось – котел кипящий! Все вышли из жилищ – посмотреть. И так и забыли домой дорогу. Много полегло в давке, а много поняло: без царей и капиталистов оно лучше. Нынче каждый себе царь, а то и над всеми встанет. Тут ум не надо, была бы оказия. Кто был никем, тот будет всем. Так-то.
Долго это продолжаться не могло. И поэтому пришел Сталин. Новый хозяин сказал: булыжники – это прошлое. Пора собирать камни. Я вам дам работу и твердую копейку. Народ ответил: куй, сволочь. Сталин заковал и сказал: будете шалить – работы прибавлю, но все отыму. И сабли, и папахи, и красные шаровары. У меня чтоб тихо. И прибавил, и отнял. А на площадь народ шел не сам, а когда ему велели. К тому же люди стали пропадать бесследно. Много пропало, а какие потом вернулись – уже были не те. Будто подменили. Один раз народ вышел сам и весь – на позабытый набат. Война случилась. А потом опять стало тихо, как на кладбище.
Долго это продолжаться не могло. И поэтому пришел Хрущев. И все сами повалили на улицу – поглядеть. И пока ходили – забыли, куда дели свои цепи. Кто нашел, а кто нет. Между делом народ распахал степь, чтоб не было где бегать, и поднялся к звездам – чтоб сказать Богу, что его нет. А потом идеи кончились. Народ поскучнел и запил. Шатался и пел песни под гармонь.
Долго это продолжаться не могло. И тогда пришел Брежнев. Новый хозяин сказал: идите-ка вы по домам и не мешайте мне жить. Не шумите тут. И народ разбрелся строить гаражи и копать огороды. А на площадь ходил два раза в год – по привычке и на всякий случай. Выпивать стали на кухне или на производстве. И прямо до безобразия. Пришлось кое-кого лечить, а молодежь отправили от греха подальше – строить железную дорогу в Сибири. Потом случилась война в Азии, и стало не до пьяниц. К тому же Брежнев захворал.
Долго это продолжаться не могло. И тогда пришел Андропов. Народ выглянул в окна – поглядеть. Новый хозяин сказал: пора бы поработать на государство, совсем оно не в призоре. Народ покопался в памяти и ответил: ну, куй уж, ладно. Но тут Андропов вдруг помер – и народ остался с вытянутыми руками. За хозяина немного побыл Черненко. Он мимо проходил, да не заметил. Он помирать тоже шел.
Долго это продолжаться не могло. И тогда объявился Горбачев. И сказал: а что это вы тут стоите так? Айда на площадь! И народ ринулся – послушать. И тут такое началось – котел бурлящий! И стало все взрываться и пропадать. Сперва выпивка, потом еда. А народ совсем от рук отбился и весело проводил время в поисках насущного. И телевизор заменил людям жизнь. Народ слушал правду, разинув рот, говорил: «Во дают!» — и совсем ничего не делал. Посмотрит в ящик – и на площадь: проверять соответствие. Полный разброд и шатание.
Долго это продолжаться не могло. И тогда пришел Ельцин. Прямо на площадь. Встал и сказал: пора нам обособиться и о себе подумать. И народ пошел укреплять собственность. Соседи начали воевать из-за огородов. А на общие колодцы и дороги нашлись единоличные хозяева. Народ сразу поскучнел и попрятался. На улице постреливали.
Долго это продолжаться не могло. И тогда пришел Путин. Народ включил радио – послушать. Новый руководитель сказал: я деда в обиду не дам. Он дров наломал, но он хотел как лучше. Пусть все останется как есть, чтобы не было хуже. Давайте жить как-нибудь сами. И стал укреплять позиции на окраинах. Площадь давно опустела и вскоре заполнилась ларьками. Люди пошли в наем или стали арендаторами. Уже вроде не постреливали, но кое-где гремели взрывы. Это окраины не сдавались. Народ пропал на огородах, а гаражи заржавели. Посудачить стало негде, да и некогда. У колодцев стояли сторожа и брали мзду. Дороги какие приходили в упадок, а по каким сновали чужие машины. Ездить стало небезопасно. Твердую копейку сменил шатучий доллар. Страна потеряла лицо и нашла морду. Теперь люди не бежали в степь, а степь сама подалась в люди. Звезды удалились, а Бог вернулся на святое место. Народ опять превратился в население. Одни копили прибыль, другие подсчитывали убытки. Все вернулось на круги своя – к мировому порядку.
Жизнь наконец наладилась.
