Сергей Светлаков считает, что любовь сама тебя находит, объясняет, почему женщины начали видеть в мужчинах обузу, и уверен, что вместо больших кинотеатров скоро будут зальчики на районах. Об этом режиссер, актер и продюсер рассказал «Известиям» накануне выхода своего фильма Love, приуроченного к Дню влюбленных.
— Сергей, вы пять лет не писали сценарии для полного метра. Набирались вдохновения?
— Наверное, так и есть. Думаю, всё это время было потрачено не зря — ко мне пришел новый опыт, какие-то чувства внутри поменялись. Появился профессиональный интерес сделать то, чего я еще не делал. Например, не писал ничего романтичного — у меня такие темы всегда переходили в шутку или в стеб. Но в фильме Love всё по-настоящему: есть и юмор, и романтика без фиги в кармане. Я понял, чего сейчас не хватает людям, — любви и денег. За деньги в нашей стране не я в ответе, а вот искренности и любви с появлением этого фильма в кино, мне кажется, немного добавится.
— Понятно, почему сейчас не хватает денег, а почему не хватает любви?
— Из-за жестких обстоятельств. Когда люди попадают в сложные ситуации, они начинают жить исключительно инстинктами и заниматься только собой, думать только о собственном выживании — моральном и физическом. Поэтому этого чувства не хватает. Плюс рождается недоверие из-за кучи ограничений, которые сейчас есть: люди дистанцируются, государства закрывают границы, друзья переходят в Zoom. Нас всех немного растащили друг от друга, от этого рождаются незакрытые чувства и эмоции, которые никуда не выплескиваются — им сложно дать волю. Поэтому всё, что нам сейчас нужно, — это пандемия любви.
— Как считаете, любовь — это встреча судьбоносная?
— У всех по-разному случается. Кто-то считает, что если намеренно не искать, то сложно найти себе пару. И уж тем более человека, который тебе подходит, с которым ты будешь счастлив. При этом есть куча примеров, когда любовь сама тебя находит. Думаю, дело действительно в случае, удаче, провидении.
— У вас как было?
— Я познакомился с будущей женой практически на работе — на премьере своего кино. Ничего для этого не делал, просто приехал в Краснодар представить фильм «Камень», а Тося ждала меня в аэропорту — была ответственной за мой приезд. Она до сих пор ответственна за мой приезд везде и всюду.
— Вы сразу влюбились? С первого взгляда?
— Как вам сказать. Ты не можешь понять сразу, что это любовь, но сильный прострел в спине, видимо, случается. Сильная симпатия, шевеление где-то внутри: у девочек — бабочки в животе, у нас, мужчин, — слоны топчут кукурузу. Да, действительно, даже первое взаимодействие было сильным для меня.
— Недавно слушала подкаст по психологии с названием «Зачем мне мужчина, если я всё могу сама?». Не грустно вам от такой тенденции?
— Конечно, грустно. Институт семьи разрушается, а ведь это, как мне кажется, оплот, он в отличие от всех других движений доказал свою состоятельность. Происходящее меня в большей степени огорчает, но отчасти я чувствую какую-то вину за это. В последнее время мужчина стал более мягкотелым, эгоистичным. Женщины уже не видят в нем сильное плечо, скорее обузу. Причем почему-то именно эта обуза принимает решения.
Такие нынче тенденции, и нам приходится с ними жить. Одни женщины продолжат искать своего мужчину и создавать семью, другие никого не будут искать и проживут самодостаточную жизнь. Ну ничего, пускай у них тоже всё получится. Что с этой проблемой делать, я не знаю. Могу что-то предпринимать только в рамках собственной семьи — заботиться о жене, воспитывать детей так, как считаю нужным. Навязывать кому-то свою картину мира непозволительно, у личности должна быть возможность сделать собственный выбор.
— В целом вы положительно относитесь к борьбе женщин за то, чтобы они зарабатывали на равных с мужчинами, чтобы их не воспринимали как сексуальный объект?
— Что касается неравных социальных условий, безусловно, я только за, чтобы женщины так же зарабатывали. Это вообще глупо — распределять зарплаты по половому признаку. Но во всех современных тенденциях и движениях есть куча «но».
— Какие «но» в растущей женской самостоятельности вами воспринимаются труднее всего?
— То, что женщина уходит из дома. Конечно, если она не хочет там находиться, наверное, и не надо. Некоторые от какой-то нужды, некоторые, может быть, от недолюбленности идут и строят себе карьеру. Возможно, в их жизни никогда не появятся дети. Такой уход из классической семьи не кажется мне хорошей тенденцией. Институты власти воспринимают все эти веяния тоже по-своему. Я, например, не понимаю, зачем на предприятии или на съемках того же кино обязательно должно быть определенное количество женщин, гомосексуалистов, инвалидов и еще кого-то. Мне кажется, мы таким образом лишаемся естественного отбора в сфере работы. Каждый должен получать место честно, по заслугам. Кто умнее, проворнее, кто больше работает, тот и должен зарабатывать больше и двигаться дальше. Понятно, что мир несправедлив, но когда какое-нибудь замечательное кино не может получить «Оскар» из-за того, что у него роли распределены не среди тех, между кем надо, — это глупо. Это тенденция в никуда.
— Мне кажется, в российское кино эта тенденция не придет.
— Придет. Она уже приходит.
— Снимая Love, вы сталкивались с такой проблемой?
— Нет, слава богу. Но, думаю, в каком-то виде это будет восприниматься фестивалями, кинокритиками, владельцами сетей кинотеатров. В профессиональной среде всё равно ловят эти хайповые движения, всё равно применяют и не от большого ума, а из-за того, что это типа классно — следовать западным тенденциям.
Я только за крутые идеи, за равноправие, за любовь и всё то замечательное, что можно взять у мира. Но надо это делать с головой, чтобы вдруг не получить кучу ненужных последствий и дурости.
— Ваши фильмы всегда отбиваются в прокате. Как думаете, Love этот статус укрепит?
— Мы все сейчас надеемся только на чудо, потому что ситуация, в которой мы находимся, ужасная. Если слушать в себе продюсера, то прокат фильма надо было бы сдвинуть на более благоприятный период — когда кинотеатры откроют стопроцентную продажу, люди перестанут бояться, когда помимо больших расходов на кино на нем можно будет еще и заработать, а деньги пустить в дальнейшее кинопроизводство.
Но я попал в сложные обстоятельства: действие нашего фильма происходит 14 февраля, все герои говорят о Дне святого Валентина. Глупо было бы его переносить. С другой стороны, я рад, что мы сможем хоть немного расслабить зрителей и они увидят на экране исполнения желаний, наших прекрасных героев, которые рождают улыбку и слезы. Красивое кино — это то, что сейчас нужно.
— Поделитесь своим видением перспектив развития кинопроката. В конце 2020 года игроки кинорынка предсказывали ему смерть, а все надежды возлагали на стриминговые платформы.
— Сложно делать прогнозы, тенденции непонятны. Наверное, со временем общий бокс-офис будет уменьшаться, люди действительно переходят на платформы. Но смерть индустрии я точно не предрекаю — поход в кинотеатр невозможно сравнить с сидением перед телевизором с бутербродом. Люди всё равно будут ходить в кино, пускай меньше. Может быть, формат кинотеатров поменяется: станут открываться небольшие зальчики на районах, возможно, кинотеатры уйдут из больших торговых центров либо будут принадлежать их владельцам, чтобы не платить аренду. Не исключено, что увеличится цена билета или будут продаваться групповые сеансы, как это сейчас происходит в Америке, — за $100–200 компания из 20 человек может посмотреть кино. В общем, будет точечное движение в борьбе за зрителя.
Что касается людей, которые занимаются производством, думаю, что всё восстановится. В любом случае те же деньги, что недополучаешь в прокате, ты доберешь, продав цифровые права платформе. Период сложный, все либо заползают в минус, либо обнуляются. Но те, кто выживут, возможно, объединятся в более крупные корпорации. Возможно, одни и те же люди будут владеть и платформами, и кинотеатрами.
Качественный фильм получит своего зрителя и деньги. Понятно, что сейчас нет готовых схем. Индустрия рождается заново, объединяется в борьбе за зрителя, меняется, лишнее отрезается. Но я верю, что глобально всё останется на своих местах.
— Сейчас все живут сериалами, вы в этом направлении не работаете?
— Почему же? Вместе с Александром Незлобиным мы сняли свой первый сериал «Я не шучу», он выйдет в марте. Это история про 49-летнюю стендапершу, которая живет в Кузьминках и воспитывает двоих детей. Всеми прелестями жизни она делится со сцены. Снято в нашем любимом жанре: где-то грустно, где-то смешно.
— Вам, кстати, нравится женский стендап?
— Конечно, нравится! Всё веселое, классное и талантливое я не делю на мужское и женское. Выходит девчонка — разрывает или выходит парень и разрывает — мне вообще без разницы. Хотя, если это получается у девчонки, я радуюсь больше. Потому что девочек-стендаперов меньше, они как жемчужинки рождаются. Женский стендап forever!
— Ваше мнение — с чувством юмора рождаются или можно себя в этом плане прокачать?
— Считаю, что с этим рождаются. Если человек по своей природе в определенных обстоятельствах не шутит, бесполезно его учить это делать. Он просто такой, так в его голове работают нейроны, так он реагирует на окружающий мир. Можно обрести чувство юмора пересадкой гипофиза. Может быть, медицина будущего лет через сто сможет вырезать чувство юмора у одного и сделать пересадку другому. Представляете? Появятся доноры юмора. Например, в коре головного мозга человека найдут участок, который отвечает за эту функцию. Хоп, отрезали тебе ее, и вот сидишь себе спокойно в компании, как креветка, пьешь сок. Все кругом ржут, а ты сидишь. Ведь, может, ты к этому всегда и стремился, мучился: «Что такое? Почему я всё время ржу над какой-то ерундой? Не хочу ржать! Всё!» Потом этот же человек сидит с каменным лицом в кинотеатре на комедии: все ржут, а он молчит и его это устраивает. Потом такие люди могут даже свое движение организовать, бороться за что-нибудь. А представляете, что будет с теми, кому чувство юмора пересадят? Двадцать операций — это уже хороший юмористический проект на канале.
— Ну нафантазировали...
— А что, всё может быть!
— Над какими проектами еще работаете?
— Помимо Love и «Я не шучу» в феврале на СТС выходит уже второй сезон нашего с Сашей Незлобиным проекта «Стендап Андеграунд». Это такой экспериментальный формат, где мы даем возможность начинающим комикам проявить свой талант на большой сцене. Начинаются съемки и второго сезона шоу «Полный блэкаут», где участники проходят испытания в темной комнате. В запуске крупный юмористический проект –— скетчком, где герои будут иронично рассказывать актуальные новости
Наталья Васильева
