Биография Руссо – сплошная путаница. Он родился в протестантской Женеве и по всем законам был гражданином Швейцарии, но всем миром считается французом. В Женеве он написал роман в письмах «Юлия, или Новая Элоиза», роман-трактат «Эмиль, или О воспитании» и свою главную книгу – «Об общественном договоре», но Городской совет постановил две последние книги сжечь, объявив автора вне закона. Между тем Швейцария до сих пор живёт (и совсем неплохо) в политических координатах Руссо. И не только Швейцария. Сформулированные им принципы политического права использовали создатели конституций, например США и Франции.
Он считается отцом «прямой демократии» и идеологом французской революции, но при жизни прославился сентиментальными романами и «педагогической поэмой», той самой, которую предали сожжению перед женевской ратушей. Самое интересное, что такой же варварский приговор вынес тем же произведениям королевский суд в просвещённой Франции, но «Эмиль» стал настольной книгой Робеспьера. Кстати, детей тогда одевали как маленьких взрослых. Детская одежда появилась под влиянием идей Руссо. Он всю жизнь любил аристократок, а умер в объятиях простолюдинки Терезы, матери его пятерых детей, которых педагог-новатор бестрепетно сослал в приют.
Сирота (мать умерла родами), брошенный отцом, плохо воспитанный разночинец, сбежавший от обучения мастерству гравёра и судебного канцеляриста, лакей, писарь, гувернёр, вечный бобыль – это всё он, ни на кого не похожий Жан Жак Руссо. Менявший вероисповедания как перчатки, проповедовавший естественную религию, не связанную церковными догмами, он утверждал, что атеизм и добродетель несовместимы. Ненавидевший деспотизм и частную собственность, призывавший человека слиться с природой, он дал демократии самую нелицеприятную оценку: «Если брать этот термин в точном его значении, то никогда не существовала подлинная демократия и никогда таковой не будет. Противно естественному порядку вещей, чтобы большее число управляло, а малое было управляемым. Нельзя себе представить, чтобы народ всё своё время проводил в собраниях, занимаясь общественными делами, и легко видеть, что он не мог бы учредить для этого какие-либо комиссии, чтобы не изменилась и форма управления». Эта цитата словно взята из «Чевенгура» Андрея Платонова. Руссо, между прочим, высоко оценивал русское народоправство, заметив, что «русские подверглись цивилизации очень рано».
Над ним всю жизнь смеялись и потешались. Даже Пушкин, говорят, не упустил случая скаламбурить по поводу прославленной фамилии: «Это правда, что он Иван, что он Яковлевич, что он Руссо, но не Жан Жак, а просто рыжий дурак». Игра слов здесь строится на омонимах: roux означает «рыжий», а sot – «глупый».
Однако русская аристократическая молодёжь выросла на его романах, цитатами из Руссо сыпали во всех салонах. Бесчисленное множество эпистолярных романов вплоть до увенчанного «Письмовника» М. Шишкина вышли из романа в письмах «Юлия, или Новая Элоиза». Все психологические романы нового времени – из «Исповеди» Руссо. Лев Толстой опирался на его идеи, как на путеводный посох. Только для знаменитой «Энциклопедии» Руссо написал 390 статей (!) – в основном по теории музыки. Ещё бы! Занимаясь с голодухи перепиской нот, он изобрёл новую систему нотного письма, которая, правда, никого не заинтересовала. Потом Руссо насмерть разругался с энциклопедистами. Искусством разрывать нужные связи и не помнить имена своих благодетелей он владел в совершенстве.
Самая захватывающая, искренняя, простая и нежная его книга – «Прогулки одинокого мечтателя» – осталась, наверное, самой непрочитанной: «…в каком положении ни находись, постоянно несчастен бываешь только из-за самолюбия. Когда оно молчит и говорит разум, – он в конце концов утешает нас в незаслуженных нами страданьях. Он даже уничтожает их настолько, что они перестают действовать на нас непосредственно; можно быть уверенным, что удастся избежать самых мучительных страданий, перестав обращать внимание на уколы самолюбия. Они ничто для того, кто о них не думает. Обида, месть, насилие, оскорбление, несправедливость – всё ничто для того, кто видит в своих страданьях только страданье, а не намеренье причинить его, для того, чьё место не зависит, на его собственный взгляд, от места, которое другие вздумают отводить ему…»
Самое разумное, что можно сделать в преддверии 300-летия великого поборника человеческого разума, мечтателя, мыслителя, писателя, – это предоставить ему слово.
Виктор КЛИМЕНКО
