«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, — и нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Это хрестоматийная строка Тютчева, которая в равной степени может быть отнесена к творчеству поэтов, художников и, конечно же, педагогов. Головой мы это понимаем. Но не скрою, что когда неожиданно получаешь буквальное подтверждение известной с юности поэтической формулы, то воскресаешь душой и черпаешь новые силы.
После публикации статьи «Удар хамства по благим делам» («МК» от 24 января 2017 г.) получил много откликов, и среди них — весточку из прошлого.
Несколько слов об авторе — моем давнем выпускнике. В те далекие годы он — высокий, артистичный, музыкальный. Король всех капустников и школьных спектаклей, любимец девушек. Стоит ли удивляться, что с такими природными данными он после окончания школы поступил в ГИТИС, на факультет, где готовили актеров оперетты. Амплуа героя-любовника ему было обеспечено. Но после второго курса был призван в армию, где получил серьезную травму ноги. Мечты о сцене пришлось оставить. Но человек смог преодолеть тяжелейший психологический кризис и депрессию. Он поступил в медицинский вуз. А что, врачу, как и педагогу, без артистизма никуда. Психологическое воздействие на больного порой значит не меньше, чем искусное владение скальпелем. Игорь стал хирургом. А затем — две чеченские войны, работа в полевом госпитале, ранение… Словом, профессия и полученный суровый жизненный опыт не располагают к сантиментам.
Я не встречался с ним четверть века. И вдруг это письмо, которое я привожу в ободрение своим коллегам, у которых, что греха таить, при очередной встрече с хамством порой опускаются руки:
«Здравствуйте, уважаемый Евгений Александрович.
С осени 1982 г., со дня нашего с Вами первого знакомства, я незаметно «подглядываю» за Вами по публикациям в различных изданиях.
Связаться с Вами меня подвинула Ваша статься в «МК». Правильная статья. Жесткая. И легла она на подготовленную почву.
…Возвращаюсь я прошедшей осенью на поезде из санатория на Черном море. Купе. Стук колес. Я и молодая пара. Хочется почитать и поспать. Но уши уловили то, что заставило меня, не подавая виду, вслушаться в разговор…
…Пара, супружеская пара. Он директор одной из подмосковной школы, она там же учителем. Возвращаются с какого-то конгресса-симпозиума. Обсуждают. Я — лицом к стенке. Вроде сплю. Начинают обсуждать каких-то своих, чем-то особенных воспитанников. Словообороты не очень лестные. Слова более чем грубые. И заканчивается это «промывание» замечательной фразой директора: «Как же я их ненавижу!» Сказано было очень искренне и без фальши. Женушка-учительница выждала паузу и добавила, явно смакуя: «Твари!»
К чему я все это? Да просто все очень. Вы в своей статье поднимаете не просто пласт — тектоническую плиту беды, которая нависла над нами. «Особенно омерзительно, когда хамское поведение демонстрируют наши коллеги, деятели образования…»
Нет, Евгений Александрович, это не хамство и не омерзение. Это именно та БЕДА, беда не только в педагогике — в нашем обществе. И имя ей ТОТАЛЬНАЯ ИНФЛЯЦИЯ ЛЮБВИ! А это — страшнейшее из бедствий!
Лицемерие, всепроникающая лживость, эгоизм, жизнь по принципу «тільки для себе» — все это производное той самой инфляции Любви. Любви не просто так. Любви за что-то. Любви только для себя…
Мало ее осталось.
И спасибо Вам за прививку на всю жизнь, данную мне еще за школьной партой.
Удачи Вам во всем и крепчайшего здоровья.
Ваш ученик, полковник медицинской службы, кандидат медицинских наук, ветеран боевых действий и просто бард
ИГОРЬ Р.».
Спасибо тебе, Игорь, что вселяешь в нас уверенность в том, что прививка, данная еще за школьной партой, что-то да значит. По большому счету такая прививка добросердечия может быть сделана где угодно: в школе, в семье, в кружке Дома творчества… В конечном итоге в жизни человека, в отдаленных результатах его воспитания все решают волшебные встречи: с Человеком, Книгой, Богом. Каждая такая встреча — чудо. Но их совокупность значительно снижает инфляцию любви. Потеря же веры педагога в свою миссию — диагноз, несовместимый с профессией.
К слову, о волшебных встречах. У каждого из нас есть свои Учителя. К числу таких Учителей я отношу Зинаиду Александровну Миркину — религиозного поэта и творца дивных сказок. Ей идет девяносто первый год, но ее творческая активность поразительная — каждый год выходит новая книжка стихов.
Поразительно, но сборники стихов Зинаиды Александровны, изданные небольшими тиражами, мгновенно разлетаются по городам и весям отечества и попадают за его пределы, а главное — в души людей, истосковавшихся по чистосердечному разговору. (Интернет позволяет легко найти стихи, новеллы и сказки автора.)
Хорошая новость — людей, испытывающих духовный голод, не так мало, как представляется на первый взгляд. Печально, что они зачастую не находят своего собеседника среди светских и церковных деятелей, претендующих на пастырскую роль. Поэтому стихи Зинаиды Александровны сегодня так нужны людям.
Правда и то, что потребность в удовлетворении духовного голода возникает, как правило, в обстоятельствах трагических, когда слетают все внешние покровы, обнажая суть жизни и смерти. Ее стихи принимают душой те, «кто посетил сей мир в его минуты роковые» (опять Тютчев). И тогда стирается грань между поколениями, которые приобрели этот экзистенциальный опыт. В доказательство привожу фрагменты из писем педагога, работающего во фронтовом городе — Донецке, публикуя их с согласия Зинаиды Александровны.
«Зинаида Александровна, мой драгоценный собеседник и ангел-хранитель моего духа!!! Вы будто щитом, украшенным розами алыми и белыми, ограждаете мой дух от «холода ничто», от утраты «света в себе»… Вы меня обнимаете каждой своей строчкой, тихо, любовно, ласково, и горят слова Ваши в моем сердце Светом и Высотой!!!
…Несмотря на «боли и ушибы», завтра начинается учебный год, и дети, многие с ранеными сердцами, вновь сядут за парту. Нужна новая сила сердца и новое радостное мужество, чтобы отбить печаль и уныние, которое темные силы «вращивают» в наше сознание. Вчера узнала, что моя ученица 6-го класса переведена на домашнее обучение, у нее обнаружили онкологическое заболевание, а врачи говорят, что это «синдром войны»… Среди ужаса моим маленьким героям приходится ЖИТЬ!!! Герои знают, что земная жизнь может прерваться в любое мгновение, но это знание не ослабляет воли и мужества. Они совершают подвиг…
<...>
Со мной по соседству живет двенадцатилетняя Варенька, инвалид с детства. С трудом ходит, но мир Божий радует своими талантами. Она подарила мне свою «Поэтическую тетрадь», над которой я проплакала не один вечер. В ответ на вопрос «Чем жива душа, дитя?» эта хрупкая солнечная девочка прочитала свою «Балладу о детской дружбе», посвященную погибшей подружке:
Кругом бомбят. Зенитки. «Грады»
Свой марш неистово поют.
Того гляди, и детский садик
Найдет в руинах свой приют.
А в нем толпа босых детишек,
Сирот — им некуда бежать.
Лежат и слушают, как свищут
Снаряды, чтоб чью-то жизнь украсть.
Зачем? Никто уже не помнит,
Но, взявшись раз за автомат,
Его сложить уж очень сложно.
А дети плачут без умолку,
И, коль не слышали хоть раз…
Моя старенькая мама, названная когда-то «ребенком войны», стала «стариком войны», а сегодняшние дети — «мудрецами войны»… Стихи другого ребенка:
Плач о Донецке
Мой город опустел. Не видно в окнах света,
А зачастую в них и стекол нет.
И так, как раньше, не смеются дети…
Мой город пуст. Мой город, мой Донецк!
Еще остались в памяти моменты,
Когда журчала чистая вода.
Я помню это сказочное лето…
И смех друзей… Но вот пришла беда:
Горит мой город страшною войною,
И гибнут дети — в чем же их вина?
Я плачу по тебе, любимый город.
Ты знаешь, как безжалостна война.
Эти детские стихи — это один раздирающий призыв к осознанию космически важных правил жития на Земле. Печаль растет, что наши дети напитываются мерзостью эпохи, что убивает в них созидание крылатого будущего… И наша задача — быть лучом солнца в окно Детства, наполнять их дни радостью, по своим силам, духовным подъемом, чтобы они, как мощный Скрябин, создавали свое пространство Беспредельности».
Надеюсь, что после прочтения этих писем, каждому непредвзятому читателю явлены тонкие невидимые инструменты, снижающие тотальную инфляцию любви — страшнейшего из бедствий, на которое мудро указал мой выпускник Игорь, также хлебнувший в своей жизни лиха, но не потерявший себя.
Евгений Ямбург
