Велосипед в массовом сознании является почти что символом бесконечности – можно сказать, двухколёсной лемнискатой. Все знают, что на велосипеде нужно раз научиться кататься и уже никогда, сколь бы большим ни был промежуток без транспорта, не разучишься крутить педали. А сейчас и вовсе самый сезон...
По удивительной случайности (или, скорее всего, тщательно спланированной схеме) несколько разных по тематике СМИ в одно и то же время сделали материалы о велосипедах. Так, великолепные журналистки «Огонька» создали полушутливый-полусерьёзный текст про опасность сегодня оказаться под колёсами – не только автомобильными и не только какими ещё. Велосипедистов – всё больше, выделенных для них полос – всё меньше, неизбежных аварий с пешеходами – сами понимаете.
Другие медиа шлифуют новость о прошедшем в столице велопараде и мировому рекорду, установленному там же. Так, агентство «Москва» выпустило статью, рассказывающую более чем о двух с половиной тысячах велосипедистов, проехавших в форме огромного двухколёсного товарища. Всю ночь по всей Москве люди катались, проваливались в ямки, въезжали в бордюры – замечательное активное времяпровождение в субботу ночью.
Что всё это значит? Что велосипед жил, жив и будет жить – видимо, даже чересчур.
Все с детства летают на велосипедах: в деревнях, сёлах, городках. Мы постоянно, если хотя бы наполовину сходил снег, доставали из сараев и гаражей замёрзших и не смазанных друзей и брались за насосы. Даже впоследствии, уже будучи взрослыми, часто ездили к друг другу в гости на велосипедах: и город небольшой, и проедет по любому тротуару, и быстро. В общем, с самого детства все усваивали:
лучше с пацанами на велике, чем с кентами на «гелике».
Скоростных велосипедов у нас не было – тормозили педалью, сажали на багажник, выворачивали руль. Каждое дело было удобным: для торможения быстро развивалась мышечная память, для багажника всегда находились двухлитровые бутылки лимонада или не лимонада, для вывернутого руля часто использовались пакеты с продуктами или мусором, норовившие разорваться от трения о спицы переднего колеса. И, конечно, падения: из-за щели в асфальте, из-за врезавшегося сзади друга, из-за собаки или кошки. Песок, щебень, ладони, коленка – набор понятен.
Сложно закурить от спички, если ехать на велосипеде, и к тому же стлеет гораздо быстрее.
Сложно не врезаться в припаркованный у бордюра автомобиль, когда не успеваешь выбрать песню в плеере.
Сложно не бить ногами по рулю и багажнику после первого за десять лет серьёзного падения.
Сложно не любить велосипеды там. А в Москве, видимо, сложно любить.
Помните Чехова и его рассказ из школьной программы? Герой Беликов, увидев потенциальную раскрасневшуюся невесту рассекающей на велосипеде, высказал своё негодование её брату, за что был спущен с лестницы; а вскоре и помер. Увидел женщину на велосипеде – и помер. Возможно, это была его личная смерть с косой?
— Позвольте, что же это такое? — спросил он. — Или, быть может, меня обманывает зрение? Разве преподавателям гимназии и женщинам прилично ездить на велосипеде? (...) Если учитель едет на велосипеде, то что же остается ученикам? Им остается только ходить на головах! И раз это не разрешено циркулярно, то и нельзя. Я вчера ужаснулся! (...) Женщина или девушка на велосипеде — это ужасно!
Хотелось бы верить, что у нас в Москве таких впечатлительных мужчин немного. А то хороших велосипедисток-то – очень даже много.
Борис Поженин
