Мастер спорта, отличник физической культуры, тренер высшей категории Александр Иванович Нуждин трудится в УОР№2 уже добрый десяток лет. А в тяжелой атлетике он уже с полвека. Мы застали его в зале в последний рабочий день. Впереди учебно-тренировочные сборы со сборной командой Москвы. О том, как проводят лето в УОР№2, лучше расскажет сам специалист.
– Весь июль наши ребята проведут на сборах с последующим выступлением на соревнованиях. А наш Магомед Сейтиев 21 июня выступил на первенстве мира среди юниоров в Токио (Магомед занял 9-е место в весовой категории до 94 кг). Он дебютант, поэтому от него пока каких-то чудес не ждали. Все впереди.
Спортсмены, которым этим летом предстоит участвовать в летней Спартакиаде России, отправятся на сборы в Чехов. Два по четырнадцать, всего 28 дней. Приятно, что мужская команда Москвы процентов на 75-80 состоит из атлетов УОР№2. Под эти важные соревнования и спортсменов брали, и тренеров приглашали. Последние два года мы целенаправленно готовились к Спартакиаде. Ведь последняя в 2015 году сложилась для нас неудачно: заняли только 10-е место. Но тогда были другие условия: Москва участвовала в отборочных соревнованиях. Мы ехали отбираться по ЦФО (Центральный федеральный округ – прим. авт.). И только занявшие первые места на этом отборе попадали в финал. Таким образом, получалось, что спортсмены ЦФО на каких-то позициях нас выбивали, и вместо 14-15 человек мы отправили не больше 10.
В этот раз регламент изменили: столичные спортсмены обошлись без отбора. Команда полностью укомплектована, мы готовы побороться за первое место в командном зачете. По итогам Спартакиады будет сформирована сборная России на первенство Европы среди юношей до 17 лет. Есть у нас спортсмены, на которых делаем ставку. Это, к примеру, Хас-Магомед Балаев (94 кг), который уже выиграл первенство России-2017 среди 17-летних. Потом он ездил на мировое первенство, но выступил неудачно из-за неправильно выбранного тренерским штабом начального веса: получил нулевую оценку в рывке. В любом случае, на Спартакиаде его соперником будет только он сам.
Остальная молодежь сейчас готовится на двухнедельных сборах в Обниково к молодежному первенству России во Владимире. В Огниково же пройдет и еще один учебно-тренировочный сбор уже к чемпионату России в Чебоксарах. Некоторые спортсмены из молодежной команды примут участие в обоих турнирах. Здесь количество атлетов УОР№2 будет поменьше, чем на грядущей Спартакиаде молодежи, но добрую половину столичной команды все-таки составят наши спортсмены. Надеемся, что по итогам этих двух соревнований многие наши атлеты отберутся и на европейское молодежное первенство, и на чемпионат мира.
– А что у УОР№2 с олимпийскими перспективами или об этом пока рано говорить?
– Взрослых спортсменов олимпийского уровня в УОР№2 пока нет. Мы рассчитываем, что в новую весовую категорию перейдет Эдуард Чуйков, который в прошлом году был серебряным призером юниорского европейского первенства. Он здорово прогрессирует и должен выйти на качественно новый уровень мастерства, прибавить в результатах.
Что же касается олимпийских перспектив, то рассчитывать на высокие результаты стоит не раньше 2024 года. После того, как в нашем училище расширили отделение тяжелой атлетики, построили нам новый спортивный зал, плоды этой работы обязательно будут.
Тренироваться в хорошем зале для штангиста очень важно. Когда создаются все условия для учебно-тренировочной работы, быстрее происходит и восстановление атлетов. Вот наш директор Андрей Анатольевич Захаров постоянно идет нам навстречу. Попросили его предоставить нам сауну для восстановительных целей. Три раза в неделю – без проблем. Нужно будет 4-5 – найдем время. По четвергам у нас бассейн, здесь же к нашим услугам игровой зал, в котором по воскресеньям мы играем в мини-футбол. Это своего рода ОФП, переключение на другой вид спорта, чтобы у атлета от штанги «отдыхала» голова.
– Футбол – травмоопасный вид…
– Мы аккуратно, стараемся друг друга не ломать (улыбается). К тому же с медициной у нас порядок. Можно в любой момент обратиться к нашему спортивному врачу, который нас курирует. Можно записаться на физиотерапию. Ребята в случае необходимости проходят процедуры, с реабилитацией у нас тоже порядок.
Ну и добавлю, что кроме отличного зала тяжелой атлетики, в котором теперь проводятся многие календарные городские турниры, мы тренируемся на новых помостах и с новыми штангами фирмы ELEIKO. Это лучший инвентарь, который только может быть в мире. Поэтому грех жаловаться: остается только работать и давать результаты. Уже через несколько лет тот набор, что был сделан после открытия зала, проявит себя. Ведь до этого мы тренировались в полуподвале на ограниченном количестве помостов без необходимой вентиляции. Занимались в тяжелейших условиях, дышали пылью.
А до 2007 года у штангистов УОР№2 вообще не было своего зала, хотя отделение появилось в начале 2000-х. Приходилось спортсменам и тренерам ездить в «Кунцево» к гостеприимному Александру Михайловичу Сконникову. Было неудобно, а зимой еще и холодно в ожидании автобуса. Кроме того, зал там небольшой, да еще с учетом спортсменов Александра Михайловича получалась скученность. И так мы мучились до 2007 года, пока в Москомспорте не решили «подселить» нас в зал к гребцам уже на территории УОР№2. Нам закупили помосты и штанги, и тогда мы начали тренироваться без утомительной дороги. А с 2015 года у нас появился полноценный зал тяжелой атлетики: осенью будет 2 года с момента его открытия.
– Сколько штангистов насчитывается в УОР№2?
– В отделении 55 человек. Часть спортсменов находится на сборах или соревнованиях. Потом одна группа приезжает, и уже другая отправляется на свои сборы. Тренерский штат тоже расширился: на сегодняшний день 8 специалистов. У нас хорошая тренерская команда, которая может решать любые поставленные задачи. Причем у нас как молодые специалисты, так и наставники с большим опытом. Насколько я знаю, в следующем году планируется небольшое увеличение численности учащихся.
Сына одного отпустить не мог
– Расскажите, как вы попали в УОР№2?
– Я работал тренером в Пензе до 2000 года. В этот год мой сын в 15-летнем возрасте выполнил норматив мастера спорта. Его заметил Павел Иосифович Вишневский и пригласил в Москву. Как раз в УОР№2, где только-только открылось отделение. 15-летнего ребенка одного отпустить я никак не мог, а потому приехал вместе с сыном. И с 2000 года я в столице. Приехали, что называется, в неизвестность. Сын то был устроен: его обеспечили и жильем, и питанием. А я был неустроен. И на первых порах очень помог Александр Михайлович Сконников. И с проживанием, и с трудоустройством. Так как тренерский штат был уже укомплектован, меня определили электриком. А в свободные часы тренировал сына и вообще помогал в тренировочном процессе. А в 2003 году профсоюзная школа расширилась, появились новые тренерские ставки, и тогда меня официально назначили тренером в профсоюзную школу «Кунцево». С 2005 года меня задействовали еще и в качестве одного из тренеров сборной Москвы. Я отвечал за подготовку ребят, а Владимир Семенович Кольцов – девочек. Мы выезжали на все спартакиады и на все всероссийские соревнования. С 2007 года, когда заработал зал в УОР№2, я перешел туда как на основное место работы. А в профсоюзной школе, которая стала называться «Юностью Москвы», я остался совместителем. Оттуда не хотел уходить, прикипел душой: все-таки с первого дня своего пребывания в столице там трудился, воспитывал спортсменов.
– Разрываться не приходится на два фронта?
– Нет, поскольку с 2005 года задействован на всех столичных сборах, на сборах «Юности Москвы» и УОР№2. Большую часть времени провожу не в стенах школ, а на учебно-тренировочных базах, где тренируются атлеты и «Юности» и УОР№2.
– Сын – ваш первый ученик?
– Нет. Официально тренером я начал работать с 1981 года в Пензе. Там был открыт подростковый клуб «Богатырь», меня туда пригласили. Я был еще действующим спортсменом, но мне поставили условие, чтобы параллельно набрал группу 20-25 человек, которых и тренировал. Немало из них стали мастерами спорта.
Сын же у меня 1985 года рождения и тренироваться начал с 1998 года. К этому моменту имел приличный тренерский опыт. Поэтому за два года воспитал из него мастера спорта. Тренироваться начал с 13 лет, а в 15 на первенстве России выполнил мастерский норматив. Тогда-то его и заметили и пригласили в Москву. Всего же на сегодняшний день у меня 27 мастеров спорта и 5 международников.
– Ведете счет?
– Конечно, ведь каждый ученик выстрадан, в каждого вложена частица души, потрачено время.
– Кого из мастеров спорта международного класса вы воспитали?
– ТяжеловесаСережу Бондаренко, Андрея Молчанова, Людмилу Анину, Ксению Анисимову. А первой моей «международницей» стала Светлана Ярыгина: сейчас она работает инструктором-методистом в «Юности Москвы». Сейчас она уже Сенаторова, так как вышла замуж.
– В Москву вы попали благодаря сыну. Как сложилась его карьера?
– Он несколько раз становился призером первенств России. В 18 лет он уже поднимал на 37 кг больше мастерского норматива, но потом получил травму плеча. Полностью вылечить плечо так и не удалось. Тем не менее, он выходил на помост в студенческих чемпионатах России, выступал за ПИФК (Педагогический институт физической культуры) у Василия Степановича Беляева. В общем, сын получил диплом выпускника УОР№2, а затем успешно окончил и ПИФК. Уже на 5 курсе он взял группу новичков, стал тренером в «Кунцево», клубе Александра Михайловича Сконникова. Там он отработал 4 года, набрался опыта, а с 2011 года перешел работать в УОР№2. И вот уже 6 лет он плечо к плечу трудится со своим отцом. Я для него не просто отец, а наставник, который учит, подает пример. И у него уже есть результаты. Никита Киндинов в 2014 году стал бронзовым призером первенства Европы.
Другой его ученик Магомед Сейтиев, который пришел в УОР№2 перворазрядником (рвал 50 кг, а толкал 70), в июне этого года отправился на свое первое мировое первенство. Сейчас у него результаты: 165 кг и 195 – соответственно. Сын с ним не полетел, так как поездка слишком дорогая. Хотя в идеале, конечно, чтобы личный тренер в связке с главным выводили спортсмена на международный помост. К тому же дебютанта.
Вот, например, Эдуард Чуйков дважды ездил на европейские первенства: один раз со мной, другой раз без меня. Спрашиваю: «Есть отличия»? Говорит: «Огромные». Но тут встают проблемы финансирования, и далеко не всегда личному тренеру удается поехать на турнир вместе со своим подопечным. Тем более что деньги в бюджет закладывают заранее, а предсказать, кто из спортсменов «выстрелит», невозможно. Но проблем нет: мы постоянно на связи со своими спортсменами по скайпу и вотсап. Сейчас современные технологии позволяют такую роскошь. А для спортсмена связь с близкими людьми, которые всегда помогут советом, дорогого стоит.
– Вывести спортсмена за два года на уровень мастера спорта, как вы это сделали вместе с сыном, – это не слишком ли быстро?
– Это очень быстро, и не каждому дано. Но мы специально не форсировали. Он ведь мастера выполнил в легкой весовой категории до 56 кг: 95 кг вырвал, 107,5 – толкнул. «Мухачи» быстро выходят на свой пик, тогда как тяжеловесам требуется больше времени реализовать весь свой потенциал: они дольше растут, созревают. Поэтому ранний срок выполнения мастерского норматива не гарантирует радужного будущего, хотя, как показывает практика, перспективные спортсмены нормативы мастеров выполняют в первые 2-4 года. А дальше уже появляются другие факторы, от которых и зависит, пойдет атлет дальше в своем развитии или он уже уперся в свой потолок. Тут мало только способностей и таланта. Например, если взять уже международника, то его дальнейший подъем зависит от очень многих факторов: это и хорошие условия, и квалифицированный тренер, и финансовое обеспечение. И все это должно сойтись. К слову, из 10 мастеров спорта, до уровня «международника» доходит только 1 атлет. Но звание МСМК еще не гарантирует медалей чемпионатов Европы и мира. Как правило, чтобы стать призером международных соревнований необходимо добавить к нормативу МСМК 30, 40, 50 кг. Это не каждому дано. А сейчас это стало еще сложнее сделать, так как почти все запретили для восстановительных процедур. Оставили только поливитамины. Но это современные реалии, с ними надо смириться и идти дальше.
Только у меня зарегистрировано 7 спортсменов в системе «Адамс». Это значит, что в любой день могут приехать комиссары Всемирного антидопингового агентства с проверкой. Когда атлет приезжает на сбор национальной команды, он первым делом обязан зарегистрироваться в этой системе. И были случаи, когда уже в первый-второй день сборов наведывались офицеры ВАДА и брали пробы на допинг-контроль. Кроме того, пробу на допинг могут взять на любых соревнованиях вне зависимости от занятого места. Мой спортсмен Магомед Торшхоев, участвуя в первенстве Европы в 2016 году, занял 14-е место, но его все равно проверили. Поэтому всем надо быть аккуратными и придерживаться международных правил.
– Последний раз олимпийское золото в тяжелой атлетике у России было в уже далеком 2004 году. Это, на ваш взгляд, стечение обстоятельств или мы в чем-то отстаем от ведущих держав мира?
– Не думаю, что мы в чем-то отстаем. На Олимпийских играх в 2008 и 2012 годах у нас было немало серебряных наград. А что такое серебро? Это значит, что где-то проиграли по собственному весу, где-то уступили считанные килограммы, а где-то не сработали тактически. Многие атлеты в эти годы могли реально, на мой взгляд, претендовать на золото, если бы не тактические просчеты тренеров. Например, Апти Аухадов в 2012 году просто обязан был брать высшую награду. А в технической и физической подготовке мы давно никому не уступаем. Мы же по-прежнему стабильно выигрываем чемпионаты Европы и мира. Вот Артем Окулов выиграл чемпионат мира – значит, он сильнейший в мире. Ему, конечно, просто не повезло, что мы не поехали на последнюю Олимпиаду. Но таланты на нашей земле не перевелись.
Москва стала домом
– Много потребовалось времени, чтобы вам закрепиться в Москве, почувствовать себя здесь своим?
– Когда мы с сыном отправились в Москву, в Пензе оставалась жена. Но уже через полгода она перебралась к нам. Она также устроилась на работу в клубе «Кунцево». В 2009 году мы продали квартиру в Пензе и приобрели жилье в подмосковном Одинцово. А потом и дочь с зятем переехали в столицу, здесь уже родилась внучка. Теперь вся семья здесь. Уже 17 лет я живу в столице, здесь прошла добрая половина моей трудовой деятельности.
– Могли представить, что так резко измените свою жизнь и поменяете спокойную Пензу на суетную Москву?
– Не думал, не гадал и даже не собирался. Нормально жил и работал в Пензе, а про Москву и мыслей не было. И главное, желания не появлялось: когда приезжал в столицу, видел только вокзалы, рынки, толпы людей. В Пензе спокойнее…
– В Пензе часто летние спартакиады проводят…
– Мой хороший друг Дмитрий Васин который год участвует в их организации. За его плечами три спартакиады учащихся России, Кубок России и чемпионат России. Мы с ним вместе тренировались, до сих пор приезжаем друг к другу в гости. Сам я один-два раза в год приезжаю в родные пенаты, вижусь с людьми, с которыми в свое время поднимал штангу. Связь не теряю. В 2008 году, когда в Пензе проходил Кубок России, ко мне подходил председатель местного спорткомитета и предлагал мне и сыну вернуться. Категорически отказался: все-таки на периферии совсем другие возможности. Финансирование идет на 3-4 вида спорта (хоккей, легкую атлетику, прыжки в воду), а остальные поддерживаются материально по остаточному принципу. В том числе тяжелая атлетика. А такое меня устроить не могло.
– Продолжая тему спартакиад. У сборной Москвы за все время провал случился только в 2015 году, когда стали десятыми. В другие годы вы вместе с главным тренером Валерием Юровым не давали команде опуститься ниже призовой тройки. Теперь команду возглавил Валерий Тараненко. Уже успели почувствовать отличие в подходах к работе двух тренеров?
– Конечно, есть отличия: у каждого тренера свой взгляд, свои требования. После Геннадия Живова новый главный тренер сборной Москвы Валерий Юров вывел команду на более высокий уровень. Сейчас на пост главного тренера пришел Валерий Тараненко, у которого, безусловно, есть спортивные амбиции. Он работает недавно, но уже видно огромное желание поднять столичную тяжелую атлетику на новый уровень. Я его знаю давно, можно сказать, с первых своих лет работы в Москве. Мы с ним вместе работали на сборах, когда он тренировал спортсменов МГФСО, жили в одном номере. Это очень амбициозный, грамотный, требовательный специалист. Цель у него: подняться на ступеньку выше в результатах, чем были у его предшественников. Ну а мы, тренеры команды, всячески ему в этом будем помогать. Другое дело, что не все тренеры хотят работать со сборной Москвы.
– Почему?
– Дополнительная нагрузка. Одно дело, когда ты работаешь со своими учениками. Вот есть у тебя двое-трое, а других ты не замечаешь. Это уже не тренер сборной. Или приехав на соревнования, надо следить за всеми спортсменами: кто и сколько весит, кто сгоняет вес, кому, наоборот, надо набрать. Не допустить, чтобы спортсмен что-то не то купил в магазине и не отравился. Личным тренерам, которые имеют возможность выехать со своими спортсменами, дополнительная работа с другими атлетами – только лишняя головная боль. А тренерам сборной надо, чтобы все выступили достойно, чтобы команда заняла первое место. Чтобы не было потом стыдно, что располагая такой базой, такими спортсменами и тренерскими кадрами, лучшим в России финансированием, мы не сумели вдруг добиться поставленной цели. Второе место для нас – это уже неудача.
– У сборной Москвы действительно лучшее финансирование в России?
– Конечно. Если мы едем на соревнования, то только в купе. Если в гостинице – то останавливаемся в лучших номерах. У спортсменов и тренеров всегда перед теми же спартакиадами новая экипировка. В регионах о таком можно только мечтать.
Кумиром был Давид Ригерт
– Вы знаете, о чем говорите, учитывая, что сами родом из российской глубинки. Как вы сами «заболели» тяжелой атлетикой?
– В городе Никольске я занимался лыжными гонками в детско-юношеской спортивной школе. Случилось так, что однажды заболел воспалением легких. Пропустил много тренировок и в лыжные гонки уже не вернулся. Во дворе моего дома были брусья, перекладина, гантели. Собственноручно сделал помост 3 на 4 метра, чтобы немного подкачаться с самодельной штангой. Исполнилось к тому времени 16 лет, вполне осознанный возраст, чтобы по книгам можно было постигать азы тяжелой атлетики. Что-то покупал в магазине, что-то выписывал.
– В те времена тяжелая атлетика еще была в чести в нашей стране.
– Да, было внимание прессы, телевидения. Были трансляции с соревнований, пусть и в позднее время. Чемпионаты СССР, союзные спартакиады – ничего не пропускал. Моим кумиром был Давид Ригерт. И когда он выступал на Олимпийских играх 1976 года, мы выставили телевизор в окне, и вся наша улица сидела и болела за него. Несмотря на то, что уже была полночь. И мы дождались: он стал олимпийским чемпионом.
Сам же я четыре года так занимался в своем дворе штангой и даже начал тренировать соседа. А потом решил написать письмо в пензенский спорткомитет. Попросил консультации у какого-нибудь опытного тренера. Мое письмо передали старшему тренеру сборной Пензенской области Слепышеву Владимиру Яковлевичу (кстати, его внук Антон Слепышев играет за океаном в Национальной хоккейной лиге). Так вот Владимир Яковлевич мне ответил: приезжай! Я приехал. Он отвел меня и говорит: «Вот спортзал, вот общежитие, работай, учись, тренируйся!».
В зале было 11 помостов, штанги ленинградские (в то время большая редкость). Я и тренировался, а работал на заводе: стоял у станка, вытачивал детали. Работал по дереву, но не только. Там были секретные военные цеха. И мы делали какую-то упаковку для военной промышленности.
Потом, когда подошел к нормативам мастера спорта, меня от станочной работы освободили. В цех уже ходил только за зарплатой, а спорт стал моей основной деятельностью (в советское время не было профессии «спортсмен»). Пять лет я входил в сборную Пензенской области, выступал за нее на всесоюзных турнирах, спартакиадах, зональных чемпионатах России и ЦС «Зенит».
А в 1981 году в Пензе открыли клуб «Богатырь», где было отделение тяжелой атлетики. Николай Иванович Дурцев пригласил меня туда. Тогда и началась моя тренерская практика. В 1982 году я выполнил норматив мастера спорта СССР.
Так тяжелая атлетика меня привела сначала в Пензу, а потом и в Москву. Я рос в тяжелых условиях, с братом, без отца. Жили в частном доме, с бабушкой. Мама работала педагогом в школе, получала нищенскую зарплату в 70 рублей. Нам с братом приходилось все делать по дому самим: и воду носить, и дрова заготавливать и колоть, огород поливать и т.д. И такую физическую закалку я получал с 7 лет. Возможности отдыхать не было: постоянно что-то делали по хозяйству. Но зато эта самая закалка мне здорово помогла в жизни и пригодилась в тяжелой атлетикой, которой начал осваивать только в 16 лет. Но ведь и Давид Ригерт начинал в том же возрасте, а Василий Алексеев вообще в 19, но выступал зато потом чуть ли не до 40. Тогда рано никто не начинал, была, что называется, поздняя тяжелая атлетика.
И я тоже не сторонник ранней специализации. Ребенку можно начинать занятия тяжелой атлетикой не раньше 12-13 лет. А до этого ОФП, подвижные игры, перекладина и брусья, прыжки, упражнения на технику с палочкой. Неправильно, когда тренеры выжимают из ребенка 9-10 лет максимальный результат. Плод должен созреть, а выжатый лимон никому не нужен. Форсирование результатов к хорошему не приведет. Надо уметь ждать. Ведь тем же тяжеловесам нужно время, лет десять. Но не всем тренерам хватает терпения, в условиях, когда требуют результат, когда от этого результата зависит зарплата тренера.
– Чего пожелали бы себе?
– Мне уже идет 60-й год, поэтому хочется подготовить олимпийца. Просто воспитать участника Олимпийских игр станет успехом.
Михаил Евсеев
