Творческий космос этой артистки, которая пишет и пропевает свои тексты так, как будто изготавливает ювелирные украшения со множеством изящных завитков и деталей, расширился до гигантских размеров. Рожденную в противоречивое и, кажется, совсем не мирное время пластинку «#МируМир» она сама называет переходом на другую творческую ступень, и эта эволюция настолько ощутима, что, кажется, ее можно потрогать руками.
Пластинка получилась выпуклой, многогранной, по-своему романтичной и по-своему жесткой, но очень цельной, заряженной мощной энергетикой. Бьющие хлыстом фразы вроде «всюду шалят ментальные ножницы – перекроить норовят, уничтожить» переплетаются с лирическими и легкими танцевальными мотивами. В интервью «МК» Светлана призналась, что открыла новый рецепт творческой кухни, рассказала, разорвала ли она «отношения» с классиками литературы, и поделилась рассуждениями о том, можно ли сравнивать современных музыкантов с «революционерами» 1980-х.
- Светлана, ваши выступления всегда эпичны, но динамично развиваются: три часа пролетают как десять минут. Они часто ретроспективны и представляют некое путешествие по музыкальным и литературным эпохам, но актуальны сегодня. Вы сами комфортно чувствуете себя на современной сцене?
- Абсолютно органично. Мне иногда, конечно, кажется, что я с какой-то другой планеты и задаюсь вопросом «как меня сюда занесло?». Но на концертах я вижу резонанс, любящие, искренние взгляды, читаю точные, развернутые рецензии после, слышу слова благодарности – и в итоге делаю вывод, что нахожусь на своем месте и в своем времени.
- Почему сегодня многие артисты ругают публику за инертность?
- Не знаю, это точно не относится к нашим поклонникам. Вы же видели, что происходит на выступлениях группы: возникает диалог между зрителями и музыкантами на сцене, яркий отклик. Я всегда жду от своих слушателей сюрпризов, и они неизменно оправдывают ожидания, радуют и удивляют. На протяжении многих лет я чувствую, как аудитория развивается вместе с нами. Если раньше на концерты приходили прекрасные молодые люди, молодые девушки, то сейчас я вижу тех же самых повзрослевших людей уже со своими детьми. Иногда приходят и представители сразу трех поколений: бабушка, мама и внук, например.
- Вы не гонитесь за модными тенденциями, трендами и создаете свой творческий мир, но при этом можете легко собрать многотысячную площадку. В чем секрет?
- Может быть, я просто наивна, но при этом искренна, в чем-то несведуща, но верю в собственную правоту. У меня есть своя правда, и я не боюсь ее показывать, высказывать идеи, которые кажутся мне верными – именно свои, а не чьи-нибудь, не иду по чужим следам. Насчет модных тенденций, кстати, не совсем так. Мои ребята очень хорошо ориентируются в современных музыкальных течениях, и вкрапляют их в наше творчество, может быть, просто не так нарочито и явно. Мы инсталлируем в саунде наших песен новые звуки, новые ритмические рисунки, стараемся делать это тонко и ненавязчиво. Может быть, кстати, в этом и есть феномен: вроде бы явно присутствует отсыл к ретро-культуре, но это звучит и выглядит актуально. Мы стараемся умело сочетать новые тенденции, сохраняя самобытность и самостоятельность, не терять свое лицо.
- Вы часто обращаетесь к лирике Ахматовой и Цветаевой. Если бы вы жили в их время, какую музыку вы бы делали?
- Мне кажется, я занималась бы фортепианной музыкой и играла бы в стиле такого медитативного минимализма. Я сейчас нахожусь под впечатлением от концерта Антона Батагова, композитора и пианиста, работающего как раз в этом направлении. Я поняла, что это очень мое, музыка, которая помогает сосредоточиться на своих мыслях, стимулирует творческие размышления. Когда слушаешь ее, абсолютно забываешь о сиюминутном, уплываешь от суеты и соприкасаешься с чем-то великим, вечным. Я испытала непередаваемые ощущения, всем рекомендую послушать этого музыканта.
- Сейчас абсолютно не верится, что вы когда-то играли в «Ночных снайперах». Кажется, что в какой-то момент с вами произошла огромная трансформация, и сегодня ваши пути с Дианой Арбениной очень разнятся – если она все глубже погружается в рок-историю, то вы, скорее, более романтичны, идете по экстенсивному пути – расширяете жанровую палитру, все время экспериментируете. В какой момент произошел перелом внутри вас?
- Сначала хочется сказать о рок-н-ролле – его очень много на нашей новой пластинке. Никакого перелома не было, я осталась такой же, какой была 20 лет назад и всегда. Может быть, наоборот, сейчас я стала немного жестче, и это очень заметно по альбому. Возможно, я даже стала взрослее, смелее и могу говорить не только на какие-то сентиментальные, лирические темы, но и о более широких, острых, иногда более важных вопросах. У меня появилась рефлексия по поводу того, что происходит со страной и в мире в целом. Меня стали больше волновать общефилософские, общечеловеческие темы.
- А какую позицию, на ваш взгляд, должен занимать артист в период обостренной социально-политической обстановки, когда в стране происходят какие-то серьезные и противоречивые события?
- Мне кажется, что в любом случае хорошо бы иметь собственное мнение о происходящем, и если тебя просят высказаться – высказывать его, выражать свою гражданскую позицию. Артист, как и каждый человек, имеет на это право, и если ему важно донести свою мысль в этой области до слушателя, он должен это делать. Но если, например, музыкант нарочито акцентирует внимание на этих темах в корыстных целях, чтобы повысить собственный рейтинг, - это вряд ли правильно.
- Некоторые сегодня проводят параллели между нынешней обстановкой в стране и происходящим в 1980-е годы, отмечая также и рост протестных настроений в музыке. Как вы воспринимаете ситуацию?
- Я считаю, что мы живем в совершенно другое время, но такая тенденция есть. Она, конечно, не будет такой яркой, как это было в 80-х, когда процветал Ленинградский рок-клуб, представители рок-культуры были настроены революционно, а каждая песня была фактически лозунгом, призывом к борьбе против устоявшейся системы и так далее. Сейчас тоже есть активные музыканты. Тот же Борис Гребенщиков, на мой взгляд, - человек с яркой гражданской позицией, который в своем творчестве очень высокохудожественно, аллюзиями, эпитетами и точными метафорами абсолютно четко формулирует свое отношение. Юрий Шевчук тоже остается гражданином своей страны, не боится высказывать свое мнение по злободневным общественно-политическим вопросам. Хип-хоп артистов, наверное, тоже сегодня можно отнести к этому лагерю. Хотя им все-таки ближе конкретно социальная, бытовая проблематика, но некоторые тексты мне очень интересны – например, тексты Ассаи. Так что резонанс, безусловно, возникает. Возможно, это не настолько очевидно, потому что информационное поле перенасыщено, все очень размыто. Если раньше существовал некий конгломерат, то сейчас общество более дискретно и разделено на множество групп по интересам, оно не консолидировано. Это симптом времени.
- Музыканты сегодня тоже разобщены, или есть какие-то внутренние связи?
- Сложно дать однозначный ответ. В качестве примера, попыткой объединения можно назвать проект Би-2 «Последний герой». Вышла уже не одна пластинка, где ребята приглашают к сотрудничеству многих музыкантов, и под одной обложкой собраны композиции в исполнении самых разных артистов. Мне кажется, держаться друг друга стараются представители старой гвардии – ДДТ, «Наутилус Помпилиус», «Аквариум», «АукцЫон». Эти люди очень дружны между собой, общаются и периодически устраивают совместные концерты. В остальном – каждый сейчас варится в собственном соку.
- Есть ли у вас «братья по духу», люди, с которыми вы, может быть, хотите сделать что-то в тандеме, за кем вам просто интересно наблюдать?
- Мне всегда был интересен «АукцЫон», со временем я все больше проникаюсь творчеством Бориса Гребенщикова – это действительно наше все, наш гуру. Я, конечно, много лет очарована «Наутилусом Помпилиусом», группа «Пикник» тоже вызывает уважение и интерес. Все эти команды реально способны меня духовно подпитать своим творчеством. Мне нравилась команда «Колибри», жаль, что сейчас они почти не играют, в свое время они стали особенным явлением в музыкальном мире, ничего подобного не было ни до, ни после.
- Давайте вернемся к вашим песням и поговорим о пластинке «#МируМир». Какой спектр тем вы хотели в ней отразить? Что сейчас вас волнует больше всего?
- Это и мир, претерпевающий определенные метаморфозы, и тенденция общего хаоса. Сейчас очень важно консолидировать мировые силы разума, чтобы сохранить не только отдельно взятые государства, а планету в целом. Название альбома очень точно отражает его главную идею – миру действительно необходим мир. Это и тема внутренней гармонии человека, внутреннего согласия, пожелание, чтобы каждый человек жил в мире с самим собой и окружающей средой. Есть в нем, конечно, и лирические настроения – тема взаимоотношений между людьми, тема любви. Говоря об этой работе, я должна отдельно выделить пять композиций Юла Абрамова, аранжировки которых мы сделали специально для нее. 10 лет назад он умер от меланомы, болезни, которая на тот момент никак не лечилась, это был фактически приговор. Это наш хороший друг, очень талантливый автор. Мы помогали ему и психологически, и эмоционально, и финансово, тянули его, как могли, записывали, пытались всячески отвлекать. Он очень мужественно все переносил и прожил почти два года с тех пор, как у него обнаружили болезнь, хотя врачи этому удивлялись. Одна из его песен, которую мы включили в пластинку, была написана по поводу Чеченской войны. Несмотря на легкий, танцевальный ритм, она посвящена тяжелым событиям. Получается, что спектр затронутых на альбоме тем очень широк, и все они очень актуальны.
- Когда он был готов, вы сказали о прорыве, который вам удалось совершить. В чем он заключается, и в чем непохожесть работы на предыдущие альбомы?
- Он создавался абсолютно другим способом. Если раньше я приносила материал, и ребята его разучивали, аранжировали, то теперь мы получили плод коллективного творчества, результат работы коллективного разума. Очень многие идеи композиций принадлежат моим ребятам – Никите Межевичу, Денису Сусину, Михаилу Тебенькову, Валерию Тхаю. Они стали создателями мелодических и аранжировочных идей. Моя задача в основном заключалась в том, чтобы произвести их селекцию и написать тексты на эти мелодии, в чем мне очень помогла Кира Левина, с который у нас уже был удачный совместный поэтический опыт с песней «Я теряю тебя». Получился такой замечательный симбиоз, альбом, для работы над которым было привлечено большое количество прекрасных людей.
- Почему раньше ваши музыканты не проявляли такой активности? Вы меньше доверяли им?
- Может быть, я меньше доверяла, может быть, у них в связи с нашим сотрудничеством раскрылся какой-то новый потенциал, они начали творить, и это мне стало очень интересно. Я очень рада, что их идеи вошли в альбом. Очень здорово наблюдать за процессом, когда записывается пластинка, в которую каждый участник группы вложил частичку себя. Я видела, с каким рвением ребята работали, все были заинтересованы, все являлись соавторами этого альбома.
- Светлана, недавно вы сказали о том, что на вас перестал давить груз ваших литературных авторитетов. Что произошло?
- Он действительно ужасно на меня давил, сейчас - то же самое, но в меньшей степени. Все-таки кто-то смог убедить меня в том, что я имею право на собственное слово и поэтому надо просто расслабиться, дышать и говорить, как чувствуешь. В конце концов, я не худший из представителей человечества (смеется), и я попробовала. Опять же – Кира Левина очень меня в этом поддержала, она была своеобразным «детонатором слова»: подавала мне прекрасные идеи, которые я уже потом развивала или редактировала.
- И все-таки, если говорить о кумирах, одна песня Цветаевой все-таки вошла в состав пластинки…
- Да, это замечательная вещь, мелодическое решение которой принадлежит Евгении Венлиг. Мы немного ее видоизменили, и Евгения сказала мне, что это уже моя песня, к которой она отношения не имеет. Идею аранжировки придумал Денис Сусин. Получилось достаточно широкое эпическое полотно. И в нем воплощена вся моя гордость за женщин.
- У всех артистов разное отношение к выпуску альбомов: кому-то нужно долго вынашивать идею, для кого-то важна периодичность. Какой у вас подход?
- Если раньше это был долгий процесс созревания идеи, подбор уже давно написанных песен и попытка их скомпилировать, то в работе над новым альбомом мы нащупали новую методику того, как можно создавать материал. Этот момент стал переломным: для себя мы придумали свой велосипед, открыли свою Америку. Многие коллективы, возможно, давно работают таким образом, но нам понадобилось 12 лет, чтобы найти свой рецепт. Лучше поздно, чем никогда.
- Бывают ли у вас в группе какие-то конфликты, и нужны ли они для встряски?
- Конечно, бывают, мы же все живые люди. Мне, конечно, совершенно не нужны бурные эмоции, я всегда тяжело переношу конфликты и принимаю все близко к сердцу. Это отнимает много сил. С другой стороны, это воспитывает, помогает вырабатывать выдержку, может быть – становиться мудрее. Тут важно не рефлексировать и не выдавать ответную негативную реакцию, а уметь контролировать свои эмоции, все равно оставаться позитивно настроенным. У меня бывают ситуации, когда мне приходится тушить пожары между ребятами. Они же все молодые, эмоциональные, тонкие, вспыльчивые и восприимчивые. После каждого маленького взрыва, когда все-таки удается разрешить конфликт, мы становимся ближе друг к другу.
- Светлана, вы не только музыкант, но и актриса, дебютировавшая в спектакле «Плавание». Как возникла идея этой постановки? Можно ли проводить параллели между ней и вашей программой «ОтношениЯ», где вы читаете стихи великих поэтов?
- Это совершенно разные истории. «ОтношениЯ» - это наша режиссура и постановка, реализованная при участии струнного октета. Идея же создания спектакля «Плавание» по одноименному стихотворению Бодлера в переводе Марины Цветаевой полностью принадлежит Илье Мощицкому, который стал его режиссером. Он пригласил меня с моими песнями в этот спектакль, и, кстати, их слияние с цветаевским переводом Бодлера и некоторыми стихотворениями Мандельштама, Бродского произошло очень органично. Это был интересный опыт. Надеюсь, что этот спектакль когда-нибудь еще появится на московских и питерских театральных подмостках.
