То, что сигареты начинены «травкой», мне стало понятно, а вот как происходит оплата «товара» — мне еще только предстояло узнать. Сделать это можно было только одним способом — продолжая наблюдать за моей «подопечной». Следить за другими людьми было невозможно: у меня не было таких прав, знаний, а главное — времени. На свое неуклюжее расследование я мог тратить не более 10 минут в день, ибо ровно в 9 утра я должен был быть на работе, а не бродить по улицам, подглядывая за незнакомыми людьми. В то утро я решил, не обращая внимания ни на какие передачи сигарет, идти за ней до конца в надежде увидеть оплату полученной сигареты.
До сих пор не могу понять моего тогдашнего возбуждения и желания докопаться до сути. Ну, зачем мне это было нужно? Допустим, я все узнал и понял. И что дальше? Какой смысл был в том расследовании? Скорее всего, смысл был такой же, как в лазании по горам или в прыжках с парашютом: страшновато, рискованно, но неудержимо притягивающим было желание докопаться до сути. Извечная тяга к знаниям, детская любовь к приключениям и киножурналу «Хочу все знать» делали свое дело.
Сидя в вагоне, я почти не думал о том, что предстоит сделать. Надо было, пропустив две знакомые операции по обмену сигаретами, сосредоточиться на окончании ее пути к офису и постараться увидеть логический конец этого ежедневного скрытого от посторонних глаз утреннего детектива. Увидев и поняв этот конец, я, наверняка, перестал бы интересоваться всем этим в дальнейшем.
Мы вышли из вагона и влились в толпу на эскалаторе. Она шла впереди меня метров на восемь. Знакомый петушиный раскрас ее головы виднелся отчетливо и уже привычно. Она сошла с эскалатора и пошла по длинному коридору перехода. Обычно, это был отрезок, на котором она делала телефонный звонок. На сей раз, она такого звонка не сделала, а пошла несколько медленнее обычного. Расстояние между нами медленно, но неуклонно сокращалось. Уже на самом верху лестницы из подземного перехода она резко повернулась и пошла в обратном направлении, прямо на меня. Она шла ко мне — сомнений не оставалось, ибо мы смотрели в глаза друг другу. При взгляде в упор ее глаза оказались не столь уж пустыми, зато очень холодными и злыми. Все дальнейшее произошло за секунды. Она подошла ко мне в упор и, сузив свои вмиг ставшие невероятно злющими глаза, почти беззвучно, одними губами прошипела:
— Stop chasing me, you fucking pervert! (Прекрати меня преследовать, сраный извращенец!)
Ошеломленный, я не смог ничего ответить, да это было и невозможно — она моментально развернулась и пошла вниз по улице в направлении офиса.
Я стоял и слушал стук крови в голове. Виски ломило, и дыхание было сбито, как будто я долго бежал за поездом. Ничего и никого не видя вокруг себя, я вошел в сквер Городской библиотеки и сел на лавку. Мне нужно было время для того, чтобы прийти в себя и осмыслить произошедшее…
Стало ясно, что она меня не первый раз уже замечала. Понятно было и то, что она не хочет всему этому давать огласку — иначе могла бы обратиться к любому из десятка полицейских, стоящих в метро. Скорее всего, она обратила на меня внимание в поезде, когда я подглядывал за ней, но теряла в толпе — за это говорил тот факт, что она до вчерашнего дня еще безбоязненно получала сигареты, и то, что она назвала меня извращенцем. Похоже, она была уверена, что я — сексуальный маньяк, преследующий ее. Ей даже не пришло в голову то, что я устроил целое расследование. Первичная и поверхностная реакция женщины вытеснила из ее головы любое другое объяснение моему поведению.
С одной стороны, было обидно, что меня приняли за маньяка-извращенца. С другой стороны, мне повезло, что она не поделилась своими тревогами с людьми, сбывавшими ей сигареты. Если бы она это сделала, то, возможно, сегодня и некому было бы рассказывать эту историю.
Я сидел на лавочке, раздумывал над сложившейся ситуацией и явно опаздывал на работу. Стало ясно, что больше никакими расследованиями мне заниматься не стоит. Дай Бог, из этой истории выйти без осложнений. Шок, перенесенный от очной встречи с незнакомкой, сильно притупил мою любознательность. В тот момент уже не
Решив выйти из этой игры, со следующего дня я сознательно начал выходить на работу на 15 минут раньше, садился теперь только в середину поезда и уже старался никак не пересекаться с ней. Парней, разносивших сигареты, я продолжал видеть, но теперь перестал следить за их руками и столкновениями.
Через 3 месяца я нашел новую работу в другом месте и перестал ездить в Манхеттен. История осталась незавершенной, многочисленные вопросительные знаки повисли в воздухе, дожидаясь следующего любопытного дилетанта-следопыта. Моя любознательность сошла на «нет»…
