Множественность Офелии

Зачарованная образом смотрю и не могу насмотреться, как тихое существование замкнутое переходит в сумасшествие, как слова ее перестраиваются, играют, становятся сверх-поэтическими. Офелия преследовала меня во снах и всегда в новом обличье. Я постараюсь передать их через глаза других авторов, прорваться к ней.

«Смерть Офелии» — картина английского художника Джона Эверетта Милле

Сон 1. Офелия узнаваемая

Офелия узнаваемая, — та, что является прародительницей остальных, непревзойденным оригиналом. Офелия шекспировская. У него она всегда тихая, скоромная, светлая, без голоса, без прошлого и без памяти. Офелия — пустая коробочка. Наполняй ее чем хочешь, смотри какими угодно глазами, и она всегда под них подстроится, как тень. Она не самостоятельна, часто представляется читателю через диалог с Гамлетом (возлюбленным) или Полонием (отцом). Остающаяся в мечтах или грезах, не имеющая отношения к интригам при дворце, всегда в стороне. Следовательно чистая, как ребенок или животное. Отсылающая к природному, вечному, ангелическому. Как будто бы немая, обладающая правом голоса только тогда, когда ум повержен.

Такой для меня в начале была Офелия, такой же она была и для Свена Гейда и Хайнца Шелла, которые сняли фильм по трагедии в 1921 году. Все действие картины разворачивается вокруг Гамлета (его играет Аста Нильсен). Она завораживает своей пластикой, всегда задумчивая и меланхоличная, уничтожает потребность снимать хоть кого-то кроме нее. Гамлет является женщиной, тем самым полностью переворачивая восприятие пьесы. Но Офелия все та же. Она незаметна. Гамлет лишь слегка касается ее в паре сцен, и я даже не помню ее лица. Как легко Офелию в этот момент можно спутать с Майской королевой*.

Майская королева Нью-Вестминстера, Британская Колумбия, Канада, около 1877 года

Сон 2. Офелия-дитя

После Офелия проявляется сильнее, у нее вырастают не только кости, но и мышцы, говорит она гораздо больше и хочется окликнуть ее по имени. Происходит это благодаря Лоуренсу Оливье — в 1948 году выходит его Гамлет. Здесь Лоуренс увлекается фрейдизмом, обращает внимание на подавленную сексуальность Офелии. И она уже имеет лицо, правда детское. Все ее повадки, подростковые ужимки, несут в себе как скрытый эротизм, так и то самое природное, упомянутое в начале. Очаровательная нимфетка, двойник набоковской Лолиты, только немного тише, напоминает Офелию с картины Джона Эверетта Милле, которой приписывают чрезмерную чувственность, смешанную с целомудренностью (руки раскинуты, как на распятии Христа, взгляд устремлен в небо). Моделью для картины стала девятнадцатилетняя Элизабет Сиддал, которую Милле заставлял часами лежать в ванне зимой.

Офелия в фильме «Гамлет» Лоуренса Оливье

Так же немаловажны цветы в реке и их значение, ведь Офелию часто с ними ассоциируют, и именно они являются ее изначальными атрибутами, с ними она встречает свою смерть. Если опираться на язык цветов и стараться приблизиться к Офелии, то выйдут следующие слова:

 

 

 

лютики — неблагодарность или инфантилизм;
плакучая ива — отвергнутая любовь;
крапива — боль;
маргаритки — невинность;
плакун-трава — «персты покойников» Шекспира или пурпурные цветы (англ. long purples);
розы — любовь и красота (один из персонажей также зовет Офелию розой);
фиалки — верность;
таволга — бессмысленность смерти.

 

 

 

Помимо этого в викторианских интерпретациях особенно проявляется прошлое Офелии, которое не так выделено в оригинальном тексте. Викторианцы изменяли его на свой вкус и часто обращались к прародителям шекспировской версии, — «Истории Даники» Саксона Грамматика (напечатанной в 1514 году), «Истории Гамлета» Франсуа де Белфореста (1576).

Начиная с романтиков, было популярно смешивать детство героев Шекспира со своим собственным детством. Эта тенденция явлена и в портрете Офелии, созданном Хеленой Фаусит Мартин в парижской постановке Уильяма Чарльза Макриди.

Сон 3. Офелия, сошедшая с ума

Сумасшедшие являются иллюстрацией природного — как и дети. Офелия Шекспира после смерти своего отца сходит с ума, она не притворяется, как ее возлюбленный Гамлет, а действительно теряется в окружающем.

Р. Д. Лэнг ставит ей довольно точный диагноз. Офелия, не имеющая связей с миром, признается шизофреничкой. Одной из главных черт шизофрении является отсутствие «нутра» человека.

 

 

 

«Praecox — от термина dementia praecox, ранее использовавшегося для обозначения того, что мы сейчас обычно называем формой шизофрении, возникающей у молодых людей, которая, как считалось, перерастала в хронический психоз. Я считаю, что это «прекоксическое чувство» должно быть реакцией аудитории на Офелию, когда она стала психотической. Клинически она в последнее время несомненно является шизофреником. В ее безумии там никого нет. Она не человек. В ее действиях и высказываниях нет целостной самости. Непонятные заявления произносятся ничем. Она уже умерла. Там, где когда-то был человек, теперь только вакуум».
(Р. Д. Лэнг, Разделенная личность, Penguin Books, Лондон, 1959.)

 

 

 

И в этот момент речь Офелии начинает видоизменяться, в ней появляются не только односложные ответы, но и красивые поэтические вещи. Меня по-настоящему зачаровывает язык сумасшедшего, песней льющийся, захватывающий, только кажущийся полной бессмыслицей.

 

 

 

«Без крышки гроб его несли,
Скок-скок со всех ног,
Ручьями слезы в гроб текли,
Прощай, мой голубок!

 

 

 

А вы подхватывайте: «Скок, в яму, скок со дна, не сломай веретена. Крутись, крутись, прялица, пока не развалится». Это вор-ключник увезший хозяйскую дочь».

Офелия окончательно превращается в Офелию Михаила Врубеля. Ее незыблемое тело рябит, тает, становится синим, трупным, подобным воде, в которую она ступила.

У Врубеля существует несколько работ о Гамлете, но именно этот крохотный эскиз заставляет меня всматриваться в нее. Здесь Офелия изображена с темными волосами, что является редкостью, лицо полностью размыто — так, как если бы она была лишь иллюзией, сном, призраком.

«Гамлет и Офелия» Михаила Врубеля

В момент написания картины Врубель был безответно влюблен в Эмилию Прахову, ее черты еле заметны в образе.

Сон 4. Офелия-убийца

Офелия становится подобна трупу, тогда и вокруг нее начинают образовываться трупы.

Она верит, что судьба ведет в заданном направлении и что нельзя умереть, не выполнив своего предназначения. Она не любит мужчин, она не любит женщин, она не любит детей, ей не нравятся люди. Она считает, что животные гораздо лучше. Работает в архиве больницы и собирает дела девушек, которые оставили своих детей, а после убивает. Все сокращенно зовут ее Офа. Она примеряет на себя имя, очарована Офелией, безвинно утонувшей, и это самое важное. Безвинная. Чистая. Офелия.

Такой противоречивой ее создает Кира Муратова в своем фильме 1997 года «Три истории» (одна из частей посвящена Офелии, играет ее Рената Литвинова). Здесь она окончательно приобретает и тело и душу. Каждое действие подвластно только Офе, и никто из сторонних персонажей не может ей помешать. Она независима и при этом все еще заперта внутри своей головы.

 

 

 

«Доктор: А цвет? Какой вы любите цвет?

Офа: Я люблю белый. Я люблю черный. Я люблю красный. Я люблю сверкучий, из чешуи.

Доктор: А море?

Офа (задумавшись): Да, я люблю воду».

 

 

 

Офелия в фильме Киры Муратовой

Наваждение спало, мне в окно бил белый свет, настал день. Офелия мне больше не снилась, но на улице я периодически замечаю то краешек ее платья, то макушку головы, то еле уловимую интонацию в чужом голосе.