На канале «Культура» вышла новая программа, посвящённая литературе, — «Игра в бисер». Название это может показаться странным, если обратиться к сути Игры, описанной Германом Гессе, — элитарной, бесплодной, да и к самой фигуре автора, как минимум неоднозначной.
Однако в предложенном «нейминге» есть определённая закономерность: другой литературный проект канала называется «Апокриф», тоже декларирует интерес к ереси (в самом широком смысле этого понятия). В случае с Виктором Ерофеевым можно говорить о гармоничной связи концепции передачи, её названия и персоны ведущего. Он как будто создан, чтобы наслаждаться противостоянием какому-либо канону.
Но Игоря Волгина изначально, ещё до премьеры, было трудно представить в роли Магистра Игры. Литературный подвижник, популяризатор классической традиции казался инородной душой в стерильном мире Гессе, с его скучной проповедью индивидуализма, одержимостью Востоком и оскорбительным равнодушием к Христу...
Стоит ли уделять такое внимание названию передачи? В конце концов, это могло быть спонтанное решение. Однако, кажется, существует прочная связь, с ходу не заметная, между создателями проекта и автором романа «Игра в бисер». Чтобы определить её, представим Германа Гессе не только в качестве нобелевского лауреата, но и приверженцем герметизма, оккультизма, гностицизма, в рамках которого, подчеркнём, человечество разделено на касты, а высшие знания принадлежат только избранным.
Именно на этом и основана новая передача. Закадровые редакторы-элитарии (а вовсе не Игорь Волгин) приглашают посвящённых поиграть. Так складывается каста единомышленников.
Да, не всякая игра предполагает соревновательность, «Игра в бисер», например, выполняет охранительные функции — оставляет незыблемым пантеон богов высшей духовной расы. Организаторы Игры решают главную задачу: так подобрать участников, чтобы законсервировать сложившуюся за последние четверть века иерархию элитарных ценностей.
Кажется: что может быть уязвимее фигуры Рабле, после того как на Рублёвке обрела зримые очертания идея Телемского аббатства, воплощён на практике принцип «делай, что желаешь»? Однако приглашённые в студию не торопятся с радикальной простотой называть Рабле сатанистом. Наоборот, они сетуют, что до сих пор по «великой книге» не сняты мультфильмы, не нарисованы комиксы, предлагают «Гаргантюа и Пантагрюэль» в качестве пособия по реформам Министерству образования. А один из литкритиков (внешне удивительно похожий на Романа Абрамовича) подытоживает в стилистике комикса: «Раблезианство единственный способ нормальной жизни. Если все будут жить, как Гаргантюа и Пантагрюэль, то всем будет хорошо».
Кажется очевидным: тема Рабле неизбежно приведёт к глубокому социо-культурному анализу работ Михаила Бахтина, и, может быть, впервые на российском канале будет задан вопрос: какую роль в разрушении СССР сыграла (и сыграла ли) его концепция «карнавализации»? Не под этим ли флагом в период перестройки происходила десакрализация всего сакрального? И вот Игорь Волгин приглашает гостей к полемике, однако элитарии «Игры в бисер» лишь иронично отмечают некоторую избыточность интереса к этому исследователю народной смеховой культуры и утверждают, что мода на Бахтина прошла.
В финале каждого выпуска ведущий говорит традиционную фразу «вы слышали разные мнения», но иногда возникает странное ощущение, что Игорь Волгин участвовал в какой-то иной беседе, отличной от вышедшей в эфир.
Какие «разные мнения» были, например, в выпуске, посвящённом Сергею Довлатову? Привилегированные игроки в бисер дружно славили одно из своих божеств и в рамках этого обряда даже принесли в жертву участницу программы, не принадлежащую к их касте. Устроители Игры прозорливо приготовили для этих целей симпатичного филолога, преподавательницу Литинститута. Она стала критиковать Довлатова с позиций... почвенничества. Наверняка из лучших побуждений, но, по сути, играя в поддавки, в качестве альтернативы Довлатову был неожиданно предложен Валентин Распутин. А ведь правильнее было не альтернативу подыскивать, а поставить главного героя передачи в один ряд с Конецким и порассуждать, мог бы Виктор Викторович войти в пантеон элитариев, окажись он матёрым антисоветчиком. Ещё было бы интересно выяснить, является ли этот фактор необходимым и достаточным, чтобы обрести высокий статус крупного писателя.
Выпуск, посвящённый Маяковскому, тоже не выявил особого разнообразия позиций. Можно, конечно, благодарить создателей «Игры в бисер», что они, несмотря на свой статус аристократов духа, нашли в себе силы выбрать героем пролетарского поэта. Но ведь по большому счёту реабилитации не произошло. Отрицание значимости Маяковского, укоренившееся в постсоветские времена, сменили более лояльной трактовкой: есть два поэта, хороший — дореволюционный и плохой — послереволюционный.
В студии не нашлось человека, который принимал бы Маяковского полностью, не считал бы его политические взгляды ошибочными. Или устроители Игры считают, что таковых в России не осталось? Или правила аристократического клуба позволяют предоставлять слово всем, кроме священников, патриотов и коммунистов?
Здесь нужно ещё раз отметить важный момент: гостей подбирает компания-производитель, у которой канал «Культура», в свою очередь, покупает программу. Игорь Волгин является в этой Игре не только ведущим, но и, по существу, заложником литературных вкусов и политических предпочтений своего работодателя...
Нещадная эксплуатация телевидением игровых моделей вполне объяснима. Игра — самый лёгкий способ держать внимание. Канал «Культура», возможно, был единственным, что не злоупотреблял этой надоевшей условностью. И вот «Игра в бисер», и вот мрачная тень Гессе, всё увеличивающаяся в размерах...
В прошедшую субботу, в лучшее время — 20.35, именно Герману Гессе был посвящён выпуск программы «Величайшие шоу на Земле». Такого чудовищного наигрыша, претенциозных видеоэффектов и удивительно наивной режиссуры ранее на «Культуре» видеть не приходилось... Просто какой-то конкурс инсценированной эзотерики.
Гессе воодушевлённо рекламировал Вадим Демчог. Кто-то знает его как исполнителя роли венеролога в сериале «Интерны»; кто-то как специалиста по трансперсональной психологии (если коротенько: переживание встреч со сверхчеловеческими духовными сущностями, слияние со Вселенским Сознанием, постижение Великой Пустоты...). Короче, всё, что Андрей Кураев называет «сатанизмом для интеллигенции»...
Чтобы бисеринка легла к бисеринке, следует добавить: Вадим Демчог ещё и озвучивал Мистера Фримена, а по некоторым версиям, и придумал этого модного культового героя Интернета. Свободный Человек — пример современной стратегии «карнавализации». Весёлый, по-своему талантливый мультсериал сделан в расчёте на хипстеров (субкультура продвинутой элитарной молодёжи). В структуре вирусного ролика апелляция к архетипическому: народным сказкам, тонко замаскированное побуждение к действию. Придурковатым голосом, снижая чуждый хипстерами пафос, Демчог озвучивает гностика Фримена, зовёт на Болотную: «...По одну сторону от нас реальное быдло, за которое думает телевизор, а по другую — та сила, которая нас самих считает говном и быдлом... Есть лишь один путь — договориться между собой и установить свои правила. Вот тогда и начнётся НАША ИГРА!»
А вот Демчог говорит в интервью журналу «Элита Общества»: «В какой-то момент мир начинает играть по твоим правилам». Отметим, как деликатно слово «бог» заменено словом «мир». А вообще-то гностики считают, что могут манипулировать богом...
В следующую субботу Демчог рассказывает на «Культуре» о Франсуа Рабле.
Как будто вспомнив, что в романе Гессе описываются интеллектуальные упражнения музыкально-математического свойства, на «Культуре» появляется программа «Сати. Нескучная классика...». (Улыбнёмся «сатицентричности» названия и отметим, что посвящённые давно присвоили право давать свои имена теле- и радиопередачам).
Гости, представители музыкальной элиты, начинают рассказывать о посланиях, зашифрованных композиторами в партитуру. И вот беседа, на первый взгляд казавшаяся милой популяризацией высокой классики, возвращает на землю — к иерархии элитарных ценностей. С каким-то потусторонним блеском в глазах пианист Андрей Гаврилов говорит о Шостаковиче: «Одно из проявлений чудес его героического характера — это Девятая симфония. Когда Сталин от него ждёт что-то типа бетховенской Девятой — „Обнимитесь миллионы“ в масштабах Советского Союза, он в финале туда засовывает „Янки Дудл Денди“. Что хотел сказать этим Шостакович? Что без американцев тебе победу не видать, как своего носа, тварь усатая».
Ведущая одобрительно хохочет, как будто заимствуя из «Степного волка» Гессе «нечеловеческий беспредметный смех», а заодно указывая, как с помощью карнавализации разрушаются базовые идеологические ценности...
Итак, элита играет. Вместе с игривыми разговорами о литературе и музыке зритель получает сопутствующий товар — представления о некой иерархии ценностей. Герман Гессе не приходит один. Вслед за этим кумиром западных субкультур (от битников до хиппи), вслед за этим гуру российской либеральной интеллигенции идёт его друг и учитель Карл Юнг, исследователь тёмного бессознательного. Идут оккультные практики, теософия Блаватской, Нью Эйдж, магия, плюрализм, толерантность, перестройка. Субкультуры заполняют пространства, учтиво освобождённые Культурой. Эзотерические магазины «Путь к себе» оккупируют канонические территории Православия. Дети хиппи — хипстеры — готовятся идти на митинг свергать власть. Хиппи были недовольны дефицитом джинсов, хипстеров не устраивает Дизайн России.
Что противопоставить вирусным субкультурам? Строить фабрики-гиганты по производству джинсов, как предлагал кто-то в качестве рецепта спасения СССР? Можно было попробовать.
Приспосабливаться, создавать модный визуальный ряд из архетипического, исконного? Канал «Культура» в своём блестяще задуманном проекте «Вся Россия» предложил до такой степени актуальное и динамичное монтажное решение, что многие не смогли разглядеть ценностей традиционного народного искусства...
Лучший российский телеканал в поиске, он ищет, часто находит, но иногда ошибается с подрядчиками. Однако, судя по всему, всё-таки не хочет осуществлять «ренейминг», превращаться из канала «Культура» в канал «Образованщина».
Олег ПУХНАВЦЕВ
