На 68-м Берлинском кинофестивале состоялась премьера нового психологического триллера "Ева" режиссера Бенуа Жако с Изабель Юппер в главной роли. Актриса рассказала "Огоньку" об эмансипации, страхах и короткой памяти человечества.
Многообещающий писатель Бертран во время сильной метели оказывается под одной крышей с обольстительной и загадочной Евой (Изабель Юппер). Одержимый страстью к роковой женщине, он не подозревает, кто она на самом деле и в какую опасную игру он вовлечен. Одноименный роман Джеймса Хедли Чейза, вышедший в 1945 году, экранизируют не впервые: еще в 1962 году режиссер Джозеф Лоузи снял фильм с таким же названием, с Жанной Моро в главной роли.
Героиню Юппер с иронией можно было бы прозвать "ночной красавицей" — в противоположность "дневной", которую сыграла когда-то Катрин Денев у Луиса Бунюэля. Героини Юппер также с какой-то роковой неизбежностью приводят других героев к гибели. Режиссеры ли видят актрису такой или она сама бессознательно выбирает "роковые роли"?
— Вы являетесь одной из самых востребованных актрис у режиссера Бенуа Жако. До "Евы" Жако снял пять картин с вашим участием — "Крылья голубки" (1981), "Школа плоти" (1998), "Только не скандал" (1999), "Фальшивая служанка" (2000), "Вилла "Амалия"" (2009)... Вас как актрису не пугает боязнь повтора?..
— Мы вместе сняли уже шесть картин и продолжаем возвращаться друг к другу снова и снова, словно старые друзья, у которых время от времени возникает необходимость встретиться. Не знаю, есть ли тут какая-то загадка... Мне просто нравится его метод работы. С Бенуа съемки — в отличие от других режиссеров — не тяжелый труд, а удовольствие. Он почти всегда снимает два-три эпизода в день, не более, хотя перед каждым из них мы подолгу разговариваем и репетируем. Он также не любитель многочисленных дублей. Мне нравится, что его картины как бы случаются "сами собой". Точнее, рождаются в процессе дискуссий, проб и приятного времяпрепровождения. В "Еве" мне понравился сценарий, но еще более мне пришлась по душе одноименная книга Джеймса Хедли Чейза. Подход к этой истории у Жако несколько необычный. В возрасте 13 или 14 лет он впервые прочитал роман Чейза, а сейчас, спустя много лет, не перечитывая, решил написать сценарий — по своим юношеским воспоминаниям.
— Сюжет, конечно, нуждался в осовременивании.
— Да, у Жако Ева получилась вполне современной эмансипированной героиней, хотя и у Чейза героиня для своего времени описана необыкновенно современно. Правда, Ева у Чейза более ленива, на протяжении романа она очень много спит. Не особенно любит за собой ухаживать и вообще ни о чем и ни о ком не беспокоится. Наверное, этим она привлекательна для мужчин, своей безмятежностью, холодной расчетливостью и эмоциональной дистанцией ко всем событиям, которые могут угрожать жизни других.
— В фильме и книге положительные герои приносятся в жертву, а проститутка и жиголо продолжают жизнь. Получается несправедливо... Кажется, вам уже не раз приходилось играть похожую роль, вспомним хотя бы "Даму с камелиями".
— "Ева" — гораздо глубже, чем обыкновенный психологический триллер или история про жиголо и проститутку. Речь идет о поведении человека в целом, о его стремлении к выживанию и самоуничтожению. Не могу сказать, что для воплощения подобных героинь мне приходилось глубоко анализировать психологию женщины свободных нравов. На мой взгляд, даже проституция — это отношения между людьми, только с акцентом на секс и деньги. Почему автор не карает проститутку и жиголо за их действия?.. Это слишком прямой вопрос на сложную тему. Не будем забывать, что Ева описана автором-мужчиной. Причем этот мужчина присвоил себе личность скончавшегося писателя. Он забрал неопубликованное произведение, выдал его за свое и прославился. Однако из-за своих действий он попал в сложную ситуацию. От него ожидают продолжения успеха его первой работы, новых произведений, а он не умеет писать. Юноша отчаянно сопротивляется судьбе, пытается писать, ищет сюжеты. Тут ему и встречается Ева. Возможно, она — плод его воображения, возможно, и нет. Украв чужую судьбу, ты с каждым днем теряешь частичку себя. И если жизнь его не накажет, то он обязательно накажет себя сам.
— Героини, которых вы играете, могут, наверное, появиться лишь в европейском кино. В Америке сегодня никто бы не взялся снимать фильмы про проституцию или насилие. Слишком чувствительными стали эти темы на фоне дискуссии про женщин и эмансипацию...
—...и это очень жаль. Потому что это ограничивает воображение, без которого искусство не может существовать. Мне часто задают вопрос, почему женскую проституцию, как правило, описывают именно мужчины и могла бы подобная история быть написана женщиной. Думаю, что да. Только акценты в ней были бы расставлены по-другому. Кстати, я бы с удовольствием сыграла героя-мужчину. Перевоплощение в героя другого пола — классическое подтверждение твоего актерского мастерства. Говоря о героинях моих последних работ, мне кажется, не следует сравнивать ситуацию женщины, которая переживает насилие — как в фильме "Она" (режиссер Пол Верхувен, 2016),— и героиню, которая продает себя, как в "Еве". Но чем-то они похожи друг на друга — и не только тем, что я их обеих играю. Их ситуации очень уязвимы, но обе женщины отказываются быть жертвами. Они одиноки и это иногда проскальзывает через холодную и жесткую форму их поведения, придавая их образам эмоциональный оттенок, делая их человечнее. Конечно, жесткость — возрастное явление женщины, следы опыта, но за их одиночеством также кроется провал.
— Когда ваша Ева принимает клиентов, она надевает парик и накладывает макияж. А как действуете вы, когда "примеряете" на себя костюм очередной героини? Вы часто играете сильных, почти пугающих женщин, которые своей практичностью почти вызывают страх. А ведь эмоции от персонажей часто переносят и на самих актеров.
— Я никогда не скрываюсь за своими героинями, я появляюсь в них. И нет, надеюсь, я не вызываю страха у людей. Хотя мне понятен феномен, когда зритель переносит черты моих героинь на личность актрисы. Но мои роли все же слишком далеки от меня, я очень редко смотрю свои собственные картины, чтобы анализировать, как меня могут воспринимать другие. Сожалею, если зритель меня боится. Хотя я действительно не из робкого десятка. Я никогда ничего не боялась, не чувствовала угроз, не испытывала сексуальных домогательств. Я не мазохистка; если бы попала в подобные обстоятельства во время съемок, то перестала бы сниматься в кино. Мне нравится, когда в жизни все складывается приятно и легко. Мне хочется получать удовольствие от процесса работы.
— Проблема возраста актрисы и в связи с этим ее уменьшающиеся шансы на получение хорошей роли — это вас не пугает?
— Хорошие роли сложно получить в любом возрасте. Мне либо везет, либо я вовсе не глупа... Но в жизни мне всегда удавалось работать с прекрасными кинорежиссерами — Михаэль Ханеке, Клод Шаброль, Бертран Тавернье, Андре Тешине, Бенуа Жако, если назвать некоторых из них. Они предлагали мне качественные и интересные роли. Хотя, если бы героини меня не интересовали, я бы отказывалась. И неважно, насколько велик и гениален режиссер или является ли он моим давним другом. Что касается вашего вопроса, про актрис в возрасте... Я скажу так. Вы спросите об этом актеров-мужчин, а потом мы с вами обсудим!
— В наши дни развернулась широкая дискуссия, посвященная сексуальным домогательствам. Французские актрисы тоже не остались в стороне. Они — благодаря письму Катрин Денев и других, его подписавших (Денев и еще около 100 известных французских женщин призвали не превращать кампанию против сексуальных домогательств в преследование мужчин.— "О") — перенаправили дискуссию. Что вы думаете об этой ситуации?
— Я думаю, что тема сексуальных домогательств в индустрии кино рано или поздно должна была выйти наружу — скорее непонятно, почему это произошло так поздно. Также считаю, что все необходимое, что в этой ситуации нужно было сказать, включая различные позиции и точки зрения, должно было быть сказано. С ответом Денев я знакома и согласна. Женоненавистничество было и осталось до наших дней. Сама я ни с какими домогательствами не сталкивалась и не смогу сидеть и сочинять для вас то, чего никогда не было. Но в мелочах, между строчками всегда существовал этот конфликт полов. Скажу банальность: женщины тоже могут быть очень жестокими и непредсказуемыми по отношению друг к другу. Но я вообще не считаю, что в повседневной жизни мы должны делить людей на женщин и мужчин и сеять раздор между ними. Эта дискуссия должна не разделять нас на два лагеря, а объединять для лучшей жизни.
— Вы не сталкивались напрямую с домогательством и женоненавистничеством. Но в некоторых ваших картинах эта тема довольно ярко выражена, вспомним, например, "Вальсирующих" 1974 года.
— Не путайте художественный замысел с реальными событиями. Если по сценарию женщину подвергают насилию, очень сложно об этом рассказывать, не упомянув сам акт насилия. Кроме того, насколько помню себя и свою карьеру, я всегда выбирала героинь, находившихся в центре внимания, имеющих власть и полностью контролирующих как ситуацию, так и свое окружение. Сюжеты картин отражали женскую точку зрения. И поэтому не могу вспомнить ни одного случая, чтобы я испытывала вину, стыд или смущение за роли, которые мне довелось выбрать и сыграть. Может быть, не всегда мои картины были коммерчески выгодными или устанавливали кассовые рекорды, потому что для меня главным было удовольствие, которое я получаю от работы. Меня всегда спрашивали, имеет ли значение пол режиссера. Лично для меня — нет.
— Мне вспоминается ваша последняя роль в фильме "Хеппи-энд" Михаэля Ханеке, где вы, опять же, играете главу строительной компании, женщину яркую, сильную, контролирующую ситуацию, но при этом совершенно не способную наладить человеческие отношения, например, с сыном. И еще, поскольку фильм также и об этом: возможно, мы в Европе живем слишком благополучно, если забываем, что примерно половина населения Земли живет впроголодь?.. Как мы к этому пришли?
— Это, к сожалению, случилось не сегодня и даже не вчера. Ответ в своем роде прост: никто из нас не желает терять. Во имя этого мы готовы лгать и извиваться, обманывать и интриговать. Если у нас возникает впечатление, что кто-то покушается на нашу территорию, мы заранее начинаем ненавидеть этого человека. В нас теряется эмоциональная интеллигентность, потому что с утра до вечера мы заняты собой. Мы живем в богатых и процветающих странах, но не желаем ни с кем и ничем делиться. Такими темпами мы идем к самоистреблению. А на вопрос: "Что делать?" я уяснила для себя лишь один-единственный ответ. Показывать людям, к чему такое поведение приводит. Нужно делать это как можно чаще, потому что у людей короткая память, если речь не идет о них самих.
— Вы, кроме прочего, являетесь владелицей кинотеатра. В связи с этим вы сами теперь чаще ходите в кино?
— Несколько лет назад наша семья приобрела старый парижский кинотеатр, ныне Christine 21. На данный момент у нас их два. Мой сын составляет для них прекрасные программы, это в основном черно-белая классика. Наши кинотеатры — это своего рода клубы интеллектуального кино. Ведь образование — это уже первый шаг на пути решения многих проблем. Недавно у нас с колоссальным успехом прошли показы "Взрыва тишины" — малобюджетной картины режиссера Аллена Барона 1961 года.... Билеты были проданы в считанные минуты. В очередях стояли в основном подростки, юные кинолюбители. Так что в кино я теперь хожу чаще, чем раньше... Но все-таки чаще — в театр. Я ведь вообще в большей степени театральная актриса, в кино я пришла по лености характера. Театральные репетиции, зубрежка диалогов — все это даже близко нельзя сравнить с работой в кино. Каждый раз, когда берусь за новую театральную роль и наступает день премьеры, я задаю себе один и тот же вопрос: как меня угораздило опять проделать всю это адскую работу, чтобы выйти на подмостки? И делаю это снова и снова. Скоро вы увидите меня в двух новых театральных постановках, у Роберта Уилсона и Ивана Хофа.
