Утром 3 января мы с китайцем вышли из гостиницы, поплутав немного, нашли станцию метро и поехали в центр с намерением попасть в Зимний дворец. Китаец убеждал меня, что я русский, и что мне не может быть холодно. Сам же без конца просил перчатки.
Накануне он говорил, что у него есть знакомая, которая там работает. Впрочем, в Зимний мы, конечно, не попали. Ролли (так представлялся китаец) сразу увидел в толпе, тянущейся ко дворцу, свою соотечественницу и спрашивал, можно ли купить билеты. Но всё уже было распродано. Это было и к лучшему.
На таком холоде стоять целый день ради коллекций, которые уже видел, удовольствие не из приятных. Бросив идею с Зимним, мы перекусили сомнительными чебуреками в какой-то столовой рядом с Дворцовой площадью и пошли в Мраморный дворец на выставку работ аналитического искусства (туда я хотел попасть).
На выставке китаец сосредоточенно рассматривал картины учеников основателя аналитического искусства Павла Филонова, подчеркивая мрачность сюжетов русских картин. Я говорил про сложные исторические периоды, но не давал искусствоведческих интерпретаций.
Вечером мы поехали в китайский ресторан в Приморском районе. Дул пронизывающий ветер, от которого приходилось идти все время сгорбившись или ускоряя шаг до бега, как делал Ролли, который иногда включал китайский рэп, под который было веселее бежать и выкрикивать наиболее забористые китайские словечки.
В ресторане Ролли обильно угощал, говоря, что у китайцев принято разделять с другом еду. Он заказал лук с яйцом, шашлычки из разного мяса на двоих, лапшу, которую он, впрочем, за раз смолотил, и еще какие-то разные блюда. Пили горячую воду.
На следующий день я не стал рано выходить из гостиницы — занимался водными процедурами, приводил себя в порядок. Взял билеты на «Химеру» в кинотеатр-гостиницу «Англетер» и предложил Ролли сходить со мной.
Но он должен был встретиться с местными друзьями, поэтому я гулял по городу один. Взял с собой камеру и наушники. Смотрел, как на сильном морозе валит дым из трубы. Фотографировал улицы и архитектуру. Видел китайскую пагоду на Литейном проспекте: знак новообретенной русско-китайской дружбы.
Потом был в «Подписных», где купил книгу про руины и изучал разные книги по истории культуры и слегка — посетителей, озадаченно ходящих мимо стеллажей и общающихся с друзьями и друзьями-продавцами под песни Лу Рида.
Я перекусил в книжной кофейне. Добродушная поначалу официантка на выходе подозрительно спросила, не собираюсь ли я забрать с собой их книгу, подумав, что моя купленная книга про руины принадлежала им.
Слегка засидевшись, я не сразу, но все же обратил внимание на часы. Приходилось сильно торопиться, чтобы добраться до «Англетера» к началу сеанса. Я прокладывал маршрут по карте на мобильнике, а это можно было сделать только без перчаток. Рукам было так холодно, что приходилось забегать в магазины, чтобы согреться и понять, куда двигаться дальше.
Я сокращал путь как мог, ускорял темп через набережные и мосты, временами было сильно скользко и узко, и сосульки с навесов и крыш постоянно грозили упасть. Бежал через Дворцовую площадь, где ветер разъедал мне лицо. На сеанс я опоздал, билетерша даже не стала проверять билеты, и я занял место с краю, сев поближе к экрану.
«Химера» Аличе Рорвахер была настоящим подарком в те морозные дни. Она согревала итальянским языком, воспевала магию и поэзию авантюрной жизни. Ролли пришел ближе к середине фильма — я неправильно сообщил ему время начала сеанса.
После фильма мы зашли в Казанский собор (я был уже, наверное, третий или четвертый раз в нем). Говорили о русских именах и китайских, как их правильно произносить и в чем их специфика в принципе. Тогда я, кажется, и узнал, что китайца зовут Ролли.
Так или иначе, это был мой последний вечер перед отъездом, и в честь этого Ролли решил разгуляться. Мы без разбора заходили в бары и клубы, где Ролли не оставлял попыток познакомиться с русскими девушками. Коктейли с водкой лились рекой, а местные девушки продолжали отказывать подкатам Ролли.
«Хотеть русскую девочку» ему хотелось все меньше. По дороге до следующего бара он громко ругал их за высокомерность, называл разными китайскими нелитературными эпитетами. В общем, учил китайскому мату.
В другом баре, где играла громкая музыка с темнокожим диджеем за пультом, танцевало множество женщин средних лет, и Ролли растерял свой запал. Вяло только пытался общаться с приходящими и уходящими девушками у барной стойки.
Заказал кальян, пиво, какую-то легкую закуску. Короче говоря, попытки обернулись провалом. Но Ролли как по инерции искал все новые и новые бары. Промоутеры на питерских улицах зазывали нас в стриптиз-клубы («заходите: согреетесь, отдохнете»), но я говорил китайцу, что там «naked girls», и он сразу отказывался. Ему нужен был «сошиалайзинг».
Я выпил с Ролли еще кофе с круассаном в каком-то торговом центре и сам, войдя в раж, предложил ему продолжить поиски. Он воспрял духом. Мы хотели найти какой-нибудь нормальный клуб с танцполом и девушками. Ролли протянул мне под столом японский презерватив, и мы пошли дальше.
В один ночной клуб в какой-то подворотне, на котором все закончилось, не успев начаться, нас не пустили угрюмые вышибалы на входе. Клуб уже закрылся. Там же к нам пристал пьяный местный парень, с которым китаец радостно выкрикивал матерные русские слова.
В отель мы вернулись где-то в 3 часа ночи. До заказа такси и отъезда оставалось совсем ничего. Но я успел немного прикорнуть, собрать вещи и вызвать такси до вокзала. В вагоне со мной ехал парень, который рассказывал маме, как он разбил в приват-зале шампанское за баснословные деньги и весело провел время с проститутками.
Фото и текст Фёдора Клыкова
