Утром был туман. Он, похожий на надутый не до упругости пакет, валялся небрежно на улицах. К обеду, когда туман почти рассеется, непременно захочется спрятать его остатки за зеркало затвора, но, как обычно, будет поздно.
Вышел в город, и туман сразу же исчез. Будто подъездная дверь отогнала его за горизонт. А может, наоборот, зажевала в петлях его оболочку, и туман сдулся. Но фотографировать все равно придется, раз фотоаппарат с собой.
Вообще, мне кажется, фотография всегда стремится к документированию исключительного. Стремится стать эссенцией важного и, постоянно опаздывая, запечатлевает только время, оставляя движение и пространство. Не в том смысле, что чего-то больше никогда не произойдет. Может, человек, что курит, курит на углу после каждых пятнадцати минут добросовестной работы в офисе. Но он оставлен во временном тупике навсегда таким, каким вышел покурить в этот раз. Думается – большинство важных кадров оставили на себе незначительное и необязательное.
Вот я на пруду. Здесь кормятся с морщинистых рук утки. Но руки меня не слишком интересуют. Не интересуют жесты, плавность или патина кольца на пальце.
В фотографии я не пытаюсь поймать движение. Я пытаюсь уловить время и выждать, когда в значимом отрезке для меня что-то произойдет, или не произойдет совсем ничего.
Совсем ничего сложнее отыскать. Это состояние в основном непонимаемое во время съемки. На готовом кадре легче разглядеть.
Композиция помогает приоткрыть, в чем суть скрытого. Вот здесь обычный выступ здания, и на него кто-то сядет и начнет тоскливо смотреть на свои туфли. Сядет именно в то время, что я отсеку выдержкой. Да, фотография — это тупик времени. И я выбираю, что в этот тупик упадет. Туман абстрактен, но понимаем всегда. Только конкретное размывается в культуре и памяти. Конкретное необходимо забрать в будущий контекст, хотя бы в качестве неумелой подвязки очередного временного кармана.
Иногда статика фотографии сообщается со статикой реального. Если эти вещи совпадают, то кадр получается либо отличным, либо посредственным. Статичное тяжело передавать единичным кадром. Кино, например, способно почти любой статичный план сделать сильным. Благодаря движению самого материала, пленки. Фотокадр, тем не менее, не обязан быть композиционно выверен, но чаще — именно фотокадры визуально выглядят сильней засчет уникальности единицы.
Но слишком разные методы.
Множество фотографов кадрируют через видоискатель. Они выбирают нужный кусочек, оставляя лишнее за полем видоискателя. Это баланс между тем, что хочешь увидеть, и тем, что может получится.
Ничто не отвлекает от выбранного.
Я почти всегда использую экран. Это режиссерская привычка. Мне очень важно исходить из того, что получится. Визуальное должно отражать мою задумку. В этом смысле мои фотографии ничего не документируют. Они относительно пусты вне формы, хотя иногда я задумываю передать историю кадром. Но опять же это все исходит из режиссерских привычек.
Мне притягательны взвешенные композиции, не перегруженные. Мусор и шум отдаляют кадр от зрителя. Почти всегда я ищу для кадра текстуру. Она, как мне кажется, дает почувствовать изображаемое лучше. Цвет тоже способен на это, но без текстур тяжелее понимать контекст фотографии. Но опять же, симметричность отыскать относительно легко там, где она задумывалась.
Цену мастерства я познал в хаосе заводского цеха, где не существует ничего вполне структурного. Где все просто есть — без логичного визуального обоснования.
Всему важно отыскать обоснование, без него мне неприятно смотреть на кадр.
Тем не менее, лучше симметрии нет ничего. Она притягательна, как притягательно то, что я отправляю в тупик времени, останавливая существующее щелчком затвора.
Егор Сомов
Фото предоставлены автором
