Мы найдём тебе новую невесту

Завоевав девушку, Юра терял к ней всяческий интерес, а тем, кто пытался предъявлять на него права, лаконично объяснял, что постель – не повод для знакомства. На расспросы приятелей об очередной красотке отвечал коротко: «А, самка человека. Ареал обитания – Новосёловка. Зовут, кажется, Света. Да какая разница?»

Надо сказать, что внешние данные Юры отнюдь не способствовали успеху. Невысокий, полноватый, очкастый, к тому же беззубый (постарался жених одной из соблазнённых краль). А неотразимым в глазах представительниц прекрасного пола его делали непобедимое нахальство, хорошо подвешенный язык и собственная берлога.

Да-да, У Юрки Стопана в его двадцать пять была своя квартира. Что в начале восьмидесятых считалось чуть ли не так же круто, как сегодняшний пентхаус. И пусть двухкомнатные хоромы с микроскопической прихожей и ванной в кухне вопияли о капитальном ремонте или хотя бы об элементарной уборке – зато они были свои.

Специфическое хобби требовало уединения. Но это – если следовать законам жанра, а Юрка плевать на них хотел, потому его жилье служило своеобразной штаб-квартирой для фарцовщиков, непризнанных художников и не печатающихся поэтов. Они обделывали свои мелкие гешефты, приносили свежие анекдоты и подбирали за Стопаном девочек.

В день, когда началась эта история, собравшиеся за ободранным столом утешали Тимура Нагорного, рассорившегося с невестой за две недели до свадьбы.

– Ох, что-то ты темнишь, Тимыч! – ухмылялся фотограф Артур. – Не может быть, чтобы вот так, ни с того ни с сего, барышня послала жениха.
– Я её коровой криворукой назвал, – буркнул Тимур. – Она «Стену» пинкфлойдовскую кокнула! Семь чеков коту под хвост!
– Переплатил, – авторитетно заявил фарцовщик Шурик. – «Пинков» сейчас – как грязи!
– Да фиг с ними, с дисками, – отмахнулся толстяк Геша. – Да и Людку твою туда же! А вот тёщу жалко. Нагорный ведь собирался с директором привокзального ресторанчика породниться.
– Ого, – уважительно протянул Шурик, – серьёзный кадр.
– Ладно, что ни делается – всё к лучшему, – мудро заключила Ирма. – Ты авиационный окончил. Может, из тебя новый Туполев выйдет. Или Антонов. А она – официантка, которую любой командировочный облапать может. Только и радости, что чаевые. Что, мы тебе нормальную чувиху не найдём? Юрка, слышишь, что говорю? Хватит лизаться! Давай Тимуру новую невесту найдём.
– Да выбирай любую! – разрешил Юра, оторвавшись на мгновение от хорошенького, с восточными чертами, лица девушки.
– Мне любая не нужна! – отрезал Нагорный. – Барышня должна быть стройненькой и умненькой брюнеточкой.
– То-то Людка твоя весит больше меня и путает Маркеса с Карлом Марксом! – хохотнул толстый Геша.
– Так, заткнулись все! – скомандовала Ирма. – Чапай думать будет! – и начала инвентаризацию, загибая пальцы: – Тинка? Не подойдёт. Наташе Плотниковой ты не подойдёшь. Маринка всем хороша, но у неё идеалы… О! Оксанка! Только пару дней назад звонила, плакалась, что со своим Лёхой окончательно порвала. Юр, что скажешь об Оксане?
– Ирма, ну что ты пристаёшь ко мне с какими-то мутными тёлками, когда у меня – смотри какой зайчик.
– Ты не мог её забыть! Она у тебя свой день рождения отмечала.
– Это чёрненькая такая? – наконец-то заинтересовался происходящим хозяин квартиры. – Которая три сумки жратвы наготовила, и я так налопался, чуть концы не отдал? Тимыч, а это вариант!
– Чтобы я тоже концы отдал? Для меня жратва не главное.
– Для неё тоже! – воскликнула Ирма. – Оксанка иняз оканчивает и уже сейчас в турбюро подрабатывает. Правда, сама не местная, но в Кировограде её предки не последние люди.
– Иняз – это класс! Гиды, знаешь, сколько наваривают? А иностранные туристы – вообще Клондайк! Особенно дойчи, – поддержал её Шурик.
– Тихо! – прикрикнула Ирма. – Я звоню! – и защебетала в замотанную изолентой трубку допотопного телефона: – Оксаночка, приветик! Слушай, у тебя же с Лёхой всё?.. Ну и хватит киснуть! Мы тут у Стопана сидим. И есть среди нас один чувачок. Жаждет с тобой познакомиться… Тимур… Ага… Юрка тут вспоминал, как ты потрясла его своими кулинарными талантами, так он прямо землю копытом роет: «Хочу Оксаночку!» – она подмигнула внимательно прислушивающемуся Нагорному. – Серьёзно!.. Ага… Ага… Ты можешь прямо сейчас подъехать?.. Вот чёрт! Невезуха… А завтра?.. Идёт! Всё, целую!
Девушка аккуратно положила трубку.

– Сегодня квартирная хозяйка с инспекцией должна явиться, Оксанка уборку делает. А завтра после пар подскочит. И ты часикам к трём подваливай.

Назавтра Оксана явилась во всей красе своих двадцати лет. Аккуратно подведённые глазки, сияющие перламутром губки, россыпь кудрей на плечах, стройные ножки обтягивают джинсы «в облипку». Стопан, уже спровадивший свою восточную красавицу, даже зацокал от восхищения. Но девушка друга, даже если друг в глаза её не видел, – это святое. Зато вознаградил себя крохотными – на один укус – пирожками с малиновым вареньем, принесёнными гостьей. А вот Нагорный задерживался. Часы пробили четыре, потом пять. Юрка уже тискался с очередным «зайчиком», его друзья, оккупировавшие квартиру ближе к вечеру, пытались заигрывать с Оксаной, а Тимура всё не было.

Он ввалился в квартиру, когда рассерженная девушка давно ушла, и объяснил, вытирая мокрое раскрасневшееся лицо, что босса, то есть начальника конструкторского бюро, который всегда сквозь пальцы смотрел на «отсутствие наличия» молодых сотрудников на рабочем месте (мол, всё равно от них толку ноль), – так вот, босса вдруг обуял производственный энтузиазм и он погнал всех молодых инженеров на завод делать замеры. А Нагорного вообще в ангары отправили, откуда он по окончании смены еле выбрался.

Разозлённая Ирма не сразу сменила гнев на милость. Но всё же согласилась позвонить подруге и объяснить, в какой форс-мажор попал Тимур.

– Ну, не сердись, Мартышенька, – уговаривала она, – он и так, бедненький, намучился. Вот сидит передо мной, вздыхает.
– А почему ты её мартышкой обзываешь? – встревожился Тимур, когда согласие перенести встречу на воскресенье было получено.
– Не мартышкой, а Мартышенькой. Её фамилия Мартышёнкова.
– О, подфартило! – расхохотался циничный Геша. – Да я бы на её месте замуж бегом побежал, лишь бы от такой фамилии избавиться.
– Да, моя получше звучит, – приосанился Тимур.

В воскресенье он прибыл к Стопану задолго до назначенного часа. Сунул в мутную трёхлитровую банку гвоздики и положил на стол коробочку «Птичьего молока», категорически запретив касаться конфет до прихода прекрасных дам. Каковые не замедлили явиться. Первой – очередной «зайчик», имеющий весьма аппетитные формы. Потом высоченная девушка фотографа Артура. Прибежала Ирма и немедленно потащила фарцовщика Шурика на кухню – договариваться о партии французской пудры. А Оксаны всё не было.

Нагорный лишь снисходительно улыбался – обиженная барышня имела право на маленькую месть. Но когда за окнами начало темнеть, забеспокоилась Ирма.

– Мартышенька, ты что творишь? Мы тут все тебя ждём! – закричала она, набрав номер. – Да ты что?! Вот засада! Надолго?.. Да, это серьёзно… Здесь сидит. Цветы притащил. И конфеты… Ага… Ладно, передам… Ага… Пока…
Ирма повернулась к Тимуру и сказала, разведя руками.
– Теперь форс-мажор у неё. Папахен прикатил. Его кладут в институт на обследование. И Оксанка у него день и ночь торчать будет. Предок у неё – настоящий домостроевец.
– Ирма, а ты меня не разыгрываешь? – подозрительно спросил Нагорный, игнорируя издевательский смех мужской части компании. – Может, никакой Оксаны Мартышёнковой и в помине нет?
– Да ты что, Тимыч? Хочешь, фотку покажу? Кстати, с пляжа.

Изображение на мутноватом любительском снимке вполне удовлетворило Тимура. Оксана была невысокой, стройной и достаточно темноволосой, чтобы он согласился подождать.

Когда Мартышёнков-старший, пройдя курс лечения, отбыл, Оксана сама позвонила Стопану с просьбой сообщить Тимуру, что придёт в субботу после обеда. Но Юрка, озабоченный беременностями сразу двух «зайчиков», начисто об этом забыл, хоть Тимур и просидел у него в пятницу до ночи, дегустируя кубинские ликёры, привезённые фотографом Артуром из Таджикистана. А поскольку у Нагорного не было домашнего телефона, ещё один парадный макияж пропал зазря.

– Ну, это же не Тимыч виноват, – уговаривала Ирма опечаленную Оксану. – Кстати, я ему фотку твою показывала, так он прямо задышал неровно. Слушай, Мартышенька, а что мы на хате Стопана зациклились? Давай я у Тимура рабочий телефон возьму, домашнего у него нет. Созвонитесь напрямую и встретитесь на нейтральной территории.

– Нет, Ирмочка, – покачала головой Оксана, – я загадала: если суждено – познакомимся именно здесь. А не выйдет – значит, не мой человек.

Но рандеву опять пришлось отложить, поскольку Нагорного отправили в давно обещанную командировку в Ленинград. Вернулся он лишь через три недели, привезя флакончик сверхмодных французских духов «Клима», и узнал, что Оксана, сдав сессию досрочно, уехала домой на каникулы.

– Гном пришёл, дом ушёл, – ржал безжалостный толстяк Геша.

А Шурик предлагал делать ставки на то, удастся ли встретиться незадачливой парочке.

Минуло знойное лето, все вернулись из отпусков и каникул, и настойчивая Ирма опять вернулась к идее во что бы то ни стало познакомить Тимура и Оксану.

И тут выяснилось, что, пока все отдыхали и расслаблялись, случилось маленькое чудо: неисправимый бабник Стопан влюбился! Зоечка была девушкой райской красоты и с дьявольским характером. Она мигом разогнала всю дружную компанию, уничтожила Юркину записную книжку, где были записаны сотни номеров его «зайчиков» с условными обозначениями, вроде «Таня – коса», «Вера – столовая», «Рита – четвёртый размер», и начала ремонт.

Больше всех от изменившихся обстоятельств пострадал бестелефонный Тимур. Приятели и так и не увиденная Оксана бесследно растворились в миллионном городе. Конечно, приложив определённые усилия, связи можно было восстановить. Но Нагорный познакомился в Адлере с симпатичной местной жительницей Аллой и пахал как проклятый, чтобы заработать отгулы и вырваться к ней хотя бы на три дня. Правда, Аллу вряд ли кто назвал бы миниатюрной, да и умненькой она могла считаться разве что в житейском смысле, зато была живая и настоящая, а Оксана так и осталась размытым образом на любительском фотоснимке.

Весной Тимур женился и переехал в двухэтажный дом, где всем заправляла его боевая тёща. Этот брак, несмотря на рождение сына, был заранее обречён на провал. В аэропорту свободных вакансий не нашлось, а торговать орехами и чурчхелой дипломированный авиаинженер категорически отказывался. Кроме того, по адлерским улицам ходило слишком много стройных брюнеток, летом же их численность возрастала в угрожающей прогрессии.

«Я иду по неверному пути Паниковского, то есть Стопана», – ужасался сам себе Тимур, но перед легкомысленными курортницами устоять не мог. Пережив бурный развод, он уехал с прелестной Людочкой в её родной город Самару. Но такая милая и озорная, пока ходила в любовницах, Люда, став женой, немедленно превратилась в хмурую, вечно озабоченную персону.

Нагорный с легкой душой поменял её на минчанку Наталью. И замелькали города и веси. Казань, Рига, Барнаул, Днепропетровск, Пермь… Три официальных брака, десяток гражданских. Четверо детей называли его папой, но лишь один носил его отчество.

Телеграмма от матери с угрожающим призывом «Приезжай попрощаться» застала Тимура в Иркутске, где он мужественно боролся с затянувшимся до неприличия кризисом среднего возраста. Юное поколение хорошеньких брюнеток игнорировало седеющего кавалера, живущего на съёмной квартире, а ровесницы, обременённые взрослыми детьми и внуками, не привлекали его. Потому в родной город он возвращался с твёрдым намерением осесть окончательно.

Мать, надо сказать, весьма преувеличила опасность. Несмотря на свои семьдесят пять, она упоённо моржевала и увлекалась йогой, принимая асаны (позы. – Ред.), которые Тимур повторить не мог, как ни старался. К тому же резкая перемена климата сказалась на его здоровье не лучшим образом. Врачи, не найдя ничего определенного, посоветовали ему отдохнуть в санатории. Накопления, сделанные за время работы в Сибири, вполне позволяли не бросаться сразу же на поиск работы, и он приобрел путёвку.

Прибытие ещё не старого холостяка произвело среди санаторных дам небольшую сенсацию. Придя в бассейн, Нагорный обнаружил целый выводок курортниц, которые призывно улыбались и принимали томные позы. Он собрал в кучку разбежавшиеся глаза и избрал для атаки стройную женщину в леопардовом купальнике.

– Считается, что кошачьи, к которым принадлежат леопарды, не любят плавать. Но вы, похоже, в своей стихии, – сказал он, догнав на дорожке объект своего интереса.
– О, я обожаю воду, – охотно отозвалась та.

На обед они пошли вместе, а после ужина отправились на прогулку по живописным окрестностям санатория.

– Где меня только не носило, – хвастался Тимур. – За границей, правда, был всего пару раз, зато весь бывший Союз объездил вдоль и поперёк. Туда компьютеры везёшь, оттуда – медтехнику, в другой город – посуду, из него – стройматериалы. Земной шар по экватору раз тридцать обогнул, не меньше. Верите, меня в аэропортах уже узнавали. А теперь вот думаю: с меня хватит. Намотался.

– По знакомым улицам даже шагается легче, – согласилась женщина. – Мне тоже довелось поездить, но всё больше по Европе. Я ведь иняз окончила. Сначала гидом работала, потом в исполком переводчиком пригласили. А мэры – большие любители попутешествовать. Да у нас одних только городов-побратимов почти два десятка.

– Иняз… Гид… Оксана… – задумчиво проговорил Нагорный. – А ваша девичья фамилия, случайно, не Мартышкина?
– Мартышёнкова, – растерянно поправила та. – Но как вы догадались?
– Оксана, я – тот самый Тимур, с которым вас пыталась познакомить, как же её?.. Ирма! У Стопана. Ну, Юрка Стопан! Чокнутый бабник. Неужели не помните?
– Помню, конечно! Тимур? Это вы?! Боже мой, этого не может быть!

Как хотелось бы на этом поставить точку. Но, несмотря на юность, проведённую в одном городе, на общий круг друзей и знакомых, на то, что читали одни книжки, смотрели одни фильмы, одну музыку слушали, – три десятилетия, проведённые врозь, образовали между ними непреодолимую пропасть.

– Знаешь, Ирмочка, – говорила Оксана своей закадычной подруге, – я уже не в том возрасте, чтобы мечтать о золотом свечении крови, или, как сейчас модно говорить, о бабочках в животе, но хотя бы одна искорка должна же вспыхнуть? А тут ничего. Пустота. Вакуум.
– Слушай, какие бабочки? – злилась Ирма. – Просто будет мужик в доме. Хотя бы для здоровья.
– Не вижу необходимости. Материальных проблем у меня нет. Одиночества не боюсь. А для здоровья у меня несгибаемый Стасик имеется. Вот уж оптимальный вариант! О наличии каких-то там чувств вообще не подозревает. А с Тимуром мы только мучить друг друга будем. Нет, Ирмочка, проехали мы свою остановку.

И подруги начинали дружно ругать вредную Зойку, так не вовремя взявшую в ежовые рукавицы беспутного дружка их юности Юрку Стопана.