Флагман «якутской волны» Дмитрий Давыдов победил на «Кинотавре» с мистической драмой «Пугало» о знахарке со сверхъестественными способностями и трагической судьбой. Главную героиню сыграла популярная в Якутии этно-певица Валентина Романова-Чыскыырай, признанная на том же фестивале лучшей актрисой. Давыдов много лет совмещал преподавание в общеобразовательной школе и кино. Причем снимал все картины в своей деревне, актерами были местные жители. Теперь он планирует выпустить в год четыре фильма, открыть на родине киношколу и запустить проект в Скандинавии. Перед выходом «Пугала» в широкий российский прокат (в кинотеатрах с 25 февраля) режиссер рассказал «Известиям» об особенностях киноиндустрии по-якутски.
— Что вам сказала жена семь лет назад, когда вы ей сообщили: «Хочу продать машину, чтобы снять свой первый фильм»?
— Ничего. Она потом узнала, уже по факту, что я кредитов понабрал, что у нас финансовые трудности. Но я справился, трудился на трех работах, деньги домой приносил. А так у нее нормальное отношение, она меня поняла.
— Как же вы без машины?
— Этой зимой удалось купить новую.
— То есть все эти годы пешком ходили?
— Да. Жили в режиме экономии. А вот сейчас посмотрим: если прокат фильма «Пугало» пройдет успешно, какая-то финансовая уверенность появится. Но это всё ничего, нормально.
— А дети что говорят — «Папа, давай снимай кино во что бы то ни стало!»?
— Пока они еще маленькие, семь и девять лет, в кино не разбираются. Слышали, что я что-то снимаю, но фильмы пока не смотрели.
— Исполнительница главной роли Валентина Романова — якутская звезда. Трудно было с ней?
— Она не звезда в том плане, что у нее толпы поклонников. Просто известный человек. Я понимал, что она готова к роли, ее эстрадный образ максимально близок к образу главной героини. Я ей сказал, что ничего менять не надо: манера общения, взгляд, даже дикция и громкость речи те же самые. Все оставляем, просто живем в кадре.
— Вы отказались от репетиций, чтобы естественность не ушла?
— У меня не бывает репетиций. Мы приходим на съемочную площадку, разводим сцену, приглашаем актеров и немедленно снимаем. Все движения быстренько отрабатываем прямо там.
— Для экономии времени?
— Не знаю. Мне интересно, когда не всё идет четко по плану, по сценарию. Актер может в другое русло уйти. Либо мы можем прийти на съемочную площадку и понимаем, что всё можно по-другому сделать, репетировать смысла нет. Мы прямо там с оператором, с художником, с актерами обсуждаем. Это как бы коллективное творчество, так гораздо интереснее — непосредственно на съемочной площадке быть более гибким.
— Я читал, что вы стараетесь смотреть по фильму в день. По какому принципу отбираете?
— Захожу в интернет и могу потратить часа 2–3, чтобы составить себе список на неделю. Ищу, читаю описание, больше внимания уделяю фильму, если он снят в каком-то интересном месте, например в Малайзии или Уругвае. Что-то редкое должно быть, особенное. Китайское кино стараюсь смотреть, но его сложно найти. Новым скандинавским кино интересуюсь. У меня правило «пяти минут» — за это время я понимаю, стоит или не стоит смотреть. Во втором случае просто выключаю.
— Сейчас ощущение «якутской волны», везде устраивают ретроспективы. А у вас, мне кажется, довольно скептическое отношение к тому, что происходит. Такое ощущение, что волна-то себя исчерпала и схлынула.
— Так и было, спад начался 3–4 года назад. Но с прошлого года пошла уже вторая волна. У нас тридцать проектов готовы к выходу, плюс двадцать вот-вот запустятся. Многое в производстве.
— Вы однажды сказали, что фактически во всей Якутии осталось человека 2–3, которые занимаются кино, все остальные принялись чисто зарабатывать деньги.
— Да. Но основная особенность наша в том, что каждый якутский фильм — это частные деньги. Наши, а не государственные, которые бы мы могли легко в ноль потратить. Перед нами стоит задача заработать, потому что нам никто денег не даст.
— Сейчас же дают.
— Дают, но это покрывает только процентов десять наших потребностей. Остальные деньги приходится искать самим. И мне для следующего фильма — «Нелегал» — тоже нужно это делать. Поэтому каждый режиссер планирует выйти в прокат и заработать, так что мы боимся уходить полностью в авторское кино. Но я постараюсь в следующих своих работах ориентироваться не на зрительский успех, а на то, чтобы сделать произведение искусства. Людей, которые работают в этом направлении, двое-трое по Якутии.
— Вообще-то якутские фильмы регулярно оказываются в программах зарубежных фестивалей.
— Это всё разовый успех. Значит, может быть, попали в волну. А я имею в виду стоящих авторов, которые действительно растут. Они есть, конечно, и в российском кино. Но у нас задача`— не смотреть на Москву, а самим пытаться расти. Конечно, нам это необходимо — и прокат, и копродукция, и какие-то гранты. Но вообще якутское кино гораздо более интересно зарубежным продюсерам.
— Да, якутский режиссер Максим Арбугаев уже давно работает на зарубежных проектах, хотя мы им гордимся как русским кинематографистом и выпускником ВГИКа. Вы для себя рассматриваете эту ситуацию — целиком перейти на западное финансирование?
— Конечно, в перспективе нам стоит делать копродукцию. Я думаю, что мое направление — Скандинавия. В Финляндии, Швеции, Норвегии мы общались с начинающими ребятами. У них такие же проблемы, как и у нас. Мы поняли, что нам интересно что-то в будущем совместно сделать, даже обсуждали идеи, придумывали истории. Я прикидываю, где брать деньги, если будет софинансирование, они тоже какие-то планы строят. Но сейчас закрылись границы, всё до поры затихло.
— Вы упомянули фильм «Нелегал». Он уже готов?
— Есть продюсеры, мы получили финансирование. Пока могу сказать, что всё идет хорошо. Съемки начинаются 15 апреля, фильм будет готов в сентябре или даже в августе. Если получится, осенью представим его на фестивалях.
— Фильм будет сниматься на русском языке, но главный герой — киргиз?
— В фильме будут говорить на пяти языках: русском, киргизском, якутском, армянском и китайском. Но в основном фильм русскоязычный. Это история про мальчика-киргиза, который из Бишкека приезжает разными путями без документов в Якутию, он ищет отца. Тот пропал в Якутии лет десять назад. И вот мальчик попадает в эту среду, вникает в культуру, абсолютно для него чужую, и благодаря этому у него происходит становление личности, в конце фильма он превращается из забитого подростка в мужчину. Это история о поисках своего дома, корней.
— Зрительское кино?
— Думаю, будет интересно. Мы постараемся сделать историю легко воспринимаемой и ориентироваться на российского зрителя, чтобы был национальный прокат. В то же время постараемся сохранить идею, ради которой всё это снимается. Мы сейчас тесно работаем с киргизской диаспорой в Якутии.
— Судя по вашим предпочтениям, вы давно тяготитесь необходимостью сторителлинга и хотите делать менее сюжетное кино?
— В том числе. Может быть, будут эксперименты в операторской работе, в постановке, в работе актеров в кадре, например. Осенью постараюсь сделать такой фильм-впечатление, фильм-ощущение, без какой-то яркой большой истории.
— Интенсивность работы довольно высокая. А вы — учитель, преподаете. Думаете дальше совмещать?
— Нет. Я решил, что мне нужно уйти, и уволился из школы. Сейчас полностью в кино, в этом году у меня съемки четырех фильмов. Один из них я уже снял в январе, сейчас начнется монтаж. Это музыкальная драма, вернее, смесь жанров: комедия, мюзикл, драма. Деревенская история про кочегара, который работает в деревенской котельной и пытается как-то выжить.
— Четыре фильма в год — это темпы какого-нибудь Такаши Миике или Хон Сан-су.
— Есть большая опасность скатиться — не доделав одно, начинать другое. Пока вроде запас сил есть. Посмотрим.
— Когда вы победили на «Кинотавре», то почувствовали, что стали частью национального кинематографа? Или вернулись в Якутию и всё продолжилось, как и раньше?
— Мы приехали в Сочи, показали фильм и уехали. Ощущение было, что у нас свой путь. Думаю, что мы пока чужие в формате российского кино. Приехали к себе и стали думать, что делать дальше. Есть планка, взяли ее, а куда дальше стремиться, что дальше снимать?
— Когда вы читаете про то, что происходит в Москве: манифесты, выступления, коллективные письма — это всё чужое? Вам не слишком интересно?
— Да нет, интересно. Мы воспринимаем себя, конечно, частью российского общества. Но мы национальная республика, у нас свое правительство, свои проблемы, своя культура, свой быт, поэтому в первую очередь мы, конечно, думаем о себе. Есть различия и в понимании вещей, и в общении, и в быту.
— Вы член Союза кинематографистов?
— Нет.
— От «Пугала» чего вы ждете, на какие результаты рассчитываете?
— Хорошие сборы жду. Рассчитываю, что этот фильм станет самым кассовым в якутском кино, соберет не такие большие деньги, конечно, но какие-то — точно.
— Чтобы стать самым кассовым в якутском кино сколько надо заработать?
— Миллионов восемнадцать.
— Это реально?
— Даже не знаю. Я ушел из школы, поэтому мне надо начать зарабатывать, хотя бы на год-два, чтобы финансовая подушка была. Так что будет плохо, если фильм провалится.
— Вас лично коснулись карантин, коронавирус?
— На кинопроизводстве сказалось, в якутском кино спад пошел в прошлом году. Было много проектов на запуске, тут прямо всех остановили, сказали: снимать нельзя. Но во время карантина мы втихаря сняли новый фильм совместно со Степаном Бурнашевым. Мы с ним из одной деревни. Решили снять без денег альманах из семи историй, в этом году его будем показывать.
— С якутскими кинотеатрами диалог у вас идет?
— Якутский прокатчик нас сильно поддерживает. Он за любое якутское кино. Если он видит, что это не очень качественная картина либо не кассовая, конечно, условия будут другие — и меньше экранов, и время другое, не прайм-тайм, но в любом случае поддерживает. Мы показываем черновой монтаж, предлагаем включить картину в план на следующий год. И кинотеатры идут навстречу. Это республиканская киносеть, всего 40 экранов по Якутии.
— У вас нет в мечтах сделать из своей деревни что-то вроде того, что сделал Кустурица? Такой сельский Голливуд.
— Он же купил землю и свою деревню построил. А я не только в своей деревне снимаю, мы сейчас пробуем уже в разных районах, в Якутске, хотя база у нас в Амге, и этим летом откроем там киностудию. Там есть Дом культуры, они нам выделяют помещение. Будем всё это выстраивать, чтобы какая-то база появилась, и не только для меня. Растут другие режиссеры, уже начинают свои короткие и полные метры снимать. И нужна студия, чтобы человек мог прийти, взять технику, сесть монтировать. Такое общественное пространство пытаемся делать.
— Вы из директора школы перерастете, возможно, в директора киношколы?
— Там будет свой куратор, я думаю. Но у меня воспитательный интерес есть. На съемочной площадке моего прошлого фильма процентов пятьдесят съемочной команды были абсолютно новые люди, для них это был первый проект. Они мне писали в Instagram, просились на съемочную площадку. Сейчас кто-то из них уже начинает делать сценарий, планирует запустить в этом году собственный фильм. А мне интересно другим подсказывать и помогать.
Сергей Сычев
