Разговоры о футболе редко приводят к чему-то путному.
Обыкновенно всё заканчивается либо дракой, либо осознанием, что ты безнадёжно, непроглядно одинок в этой бесконечно холодной вселенной, бессмысленной настолько же, насколько бессмысленен сам футбол.
Нервы нам ни к чему, потому что внезапно увеличившееся количество невротиков резко сокращает количество уценённых товаров в кулинарных отделах супермаркетов.
А я планировал сегодня съесть курочки.
Поэтому просто перескажу содержание разговора. Разговор был короткий:
— На выходных играл в футбол.
— А зачем ты так бесполезно тратишь время?
— Не знаю. Так сложилось.
— Мог бы учиться.
Мог бы. Но играл. Стал думать, почему так сложилось. И вспомнил, что до какого-то возраста почти не смотрел ни сериалы, ни мультфильмы, ни кино, ничего. Даже книг почти не читал. Только спорт. Плавание, греблю, лёгкую атлетику, художественную гимнастику. Ужасное сочетание, да? Трудно вспомнить, когда телевизор не был включен хотя бы фоном.
Почему?
Дарья Клишина
У меня даже есть кое-какой ответ, но он не так уж и важен, потому что сам вопрос выводит нас на более широкую тему. Тема следующая: получается, что процесс выбора и впитывания происходит сам собой, и... мы практически не влияем на то, что повлияет на нас.
Это можно осознать позже, и можно будет с этим работать, но начало, получается, зависит не от нас?
Ну ладно. Чтобы не заканчивать на такой тревожной ноте, на таком крещендо (что это, кстати?), я закончу попыткой ответа.
Предположим, мальчик только и делает, что смотрит спорт. Почему его?
Почему не показ мод? Или наоборот - почему показ мод, а не спорт? Хотя...
...в некоторых странах одно и другое отлично сплавлены.
Думаю, что дело в неком внутреннем сюжете. Ребёнок пытается осознать, кто он есть и как ему себя вести. Ему нужна модель поведения, ролевая модель.
Спорт — это мир, поделённый на победы и поражения. Да, в зазорах ещё много всего, но главное именно это. Значит, ответ: ребёнок смотрит спорт, потому что видит мир как постоянное состязание.
И он ищет среди спортсменов тех/того, кто кажется ему самым близким как физически, так и эмоционально. Он смотрит, как этот человек живёт вне спорта, чем увлекается, что читает, что говорит, как реагирует на назойливых журналистов и как проходит через огонь, воду и медные трубы.
Я болел за ЦСКА. Больше всего любил бразильских легионеров. Вагнера Лава и Даниэля Карвальо. Это было так важно для меня, что я даже подражал тому, как они подходят к мячу во время исполнения штрафного удара.
Карвальо был очень молчаливым. Я всегда жалел, что не могу быть таким же. А Вагнер Лав как-то во время матча смог вывести с поля выбежавшую дворнягу. А я с собаками не мог так — на вась-вась.
Вагнер Лав и собака
Но самое главное — для одного и другого в футболе была очень важна игра. Даже некоторый карнавал. Но, удивительно, он, этот карнавал, нередко при этом давал результат.
И потому во мне по-прежнему жива надежда, что это возможно.
Забавно, кстати, что "карнавал" переводится "мясо, прощай" (carne + vale). Как это прощай? Я сегодня вечером планирую съесть курочку!
Глеб Буланников
