Московский кинофестиваль, наверное, единственный в мире фестиваль такого уровня, который не имеет своей заставки. Когда-то она была, но после того, как Никита Михалков принял фестиваль в единоличное владение, права на презентационный ролик остались у бывших соорганизаторов. Теперь перед фильмом проходит череда имен спонсоров и партнеров: такой-то банк, косметика, пиво. Между тем даже маленькие небогатые киносмотры понимают, что это традиция, утрата которой плохо отражается на имидже фестиваля, что без заставки, как без визитной карточки в приличном обществе. О нас молчим, но с нами вот эти серьезные люди. Впрочем, замыливание сути свойственно не только кино.
Фильмы для открытия выбирают по тому же принципу искусственного привлечения внимания, чтобы собрать как можно больше знаменитостей на ковровой дорожке. Вокруг чего собирается – не так важно. В этом году на открытии ММКФ состоялась мировая премьера «Трансформеров 3», и делегация звезд и СМИ из Америки была на лестнице «Пушкинского» самой многочисленной. По словам Михалкова, «восемьдесят представителей Голливуда», в том числе съемочная группа в полном составе, режиссер фильма Майкл Бэй, актер Джон Малкович. А также 27 американских телекомпаний, что, кажется, составило отдельный предмет гордости президента фестиваля.
«Когда американская огромная компания предлагает нам мировую премьеру на открытие Московского фестиваля и приезжают 80 представителей Голливуда, мы не можем от этого отказываться и просто не имеем на это права», – сказал на пресс-конференции Михалков.
Конечно, для Paramount Pictures есть резон показать фильм на открытии – какой еще фестиваль класса А начнет программу с третьей серии блокбастера о лучшем друге трансформеров Сэме Уитвики и летающем мегаметаллоломе, снятого режиссером «Ужаса Амитивилля» и «Техасской резни бензопилой»? Но, как всегда, слова Михалкова – это только часть правды. И дело не в том, что открывать фестиваль «голливудской киношкой», на которую Михалков при каждом удобном случае выливает помои в патриотических манифестах, предлагая вводить квоты и цензуру, – это противоречить собственным словам, а в неуважении к себе. Майкл Бэй – мастер своего дела, но у фестивалей класса А другой уровень задач и кинематографических амбиций, они отбирают фильмы, которые как минимум станут эталоном для киношников на ближайший год, максимум – войдут в историю мирового кино.
Но, как бы ММКФ ни надувал щеки, большинству конкурсных картин мировая слава не светит. При том, что почти каждый фильм имеет свои достоинства, концепцию, взгляд на вещи и даже смелость высказывания, они смотрелись бы уместнее на национальных киносмотрах или тематических фестивалях. Например, польская картина «Именем дьявола». В ней рассказывается, как религия, замкнутая на себя, превращает своих последователей в людей, ненавидящих все живое. Для Польши это, безусловно, знаковое и очень серьезное заявление, потому что государственность Польши во время раскола сохранялась благодаря религиозному единению. Так что манифест режиссера Барбары Сас граничит с крамолой. Тем не менее фильм неоправданно затянутый, без ярких характеров и сильных событий, оставляющий равнодушным человека вне темы. «Монтевидео – божественное видение» (Сербия) – тихие семейные радости о том, как Сербия обрела свою футбольную команду. Зрелище, непереносимое по слащавости. Залог победы – слезы, которые непрерывно льет главный герой, и иконка, которую он же непрерывно целует. «Перевод с американского» (Франция) – вообще очень странный фильм о маньяке, которого зрителям предлагают если не полюбить, то от всей души ему посочувствовать. Такое упражнение режиссера в манипуляции аудиторией. Странное двойственное впечатление оставляет режиссерский дебют Вацлава Гавела – первого президента Чехии, писателя, диссидента с очень сложной социальной и политической судьбой. Фильм называется «Уход» и поставлен по одноименной пьесе, которую Гавел начал в 1988 году и закончил в 2007-м после ухода с поста президента. В этом фильме интересно все – рефлексии бывшего главы государства на тему правильного устройства общества, текст Гавела – потрясающая горькая ирония, смысловые отсылки к «Королю Лиру», властителю в изгнании, трактовка жизни в символике «Вишневого сада», означающей признание собственного фиаско. Здесь интересно все, кроме того, что к кино это не имеет никакого отношения, это просто спектакль, снятый на природе статичной камерой в театральных мизансценах.
