Наша дачная вотчина

Всё ниже, ниже и ниже стремим мы полёт…

Внизу — жёлто-коричневая плоскость, и только вдали, на горизонте, такого же цвета мрачные горы. Как будто поверхность тщательно разравнивали и лишний грунт сгребли по краям в кучи. Эта странная ровность, отсутствие зелени, геометрическая правильность дорог, прорезающих пустошь и пересекающих друг друга под прямыми углами, игрушечность домиков, которые там и сям притулились у этих дорог, особо скопившись у перекрёстков, хрупкие башенки, ажурные ЛЭП, — всё выглядело макетом. По дорогам, впрочем, ползли разноцветные машинки. Макет скользил, увеличивался, разрастался, и вот наконец мягкий стук, потряхивание, аплодисменты — приземлились.

У трапа нас, как водится, встречал автобус. Когда через несколько минут он заполнился и плавно покатил к терминалу, я подумал: по пассажирам никак нельзя понять, что ты в Африке. Русские люди, русская речь, обычные лица, и от рядового рейсового автобуса в Подмосковье отличие разве что в обилии рюкзаков и чемоданов — но ведь и на дачу едут с рюкзаками. Мелькнула смутная гордость то ли за Россию, то ли за наше время: во как, теперь Египет — наша дачная вотчина.

Наверное, все, кто бывал в Хургаде, помнят, что здания тамошнего аэропорта оформлены в виде больших белых брезентовых шатров — что абсолютно никак не отражается на внутреннем убранстве, оно стандартное. Процедура прохождения таможни, весьма снисходительной по сравнению с отечественной, и получения виз — марочек в паспорт за 15 долларов — тоже многим известна и многократно же описана. Прямо у входа нас приняли сотрудники турагентства, смуглые египтяне с плакатами, и провели через все эти несложные перипетии, выстроившись по территории аэровокзала наподобие живых вешек. Идёшь от одного к другому, сворачиваешь в нужных местах.

Таким же образом потом указывали нам путь к автобусам. Живые вешки стояли через каждые двадцать-тридцать метров, громко произнося название турфирмы и указывая направление каждому, кого привлекли. Так и преодолели эти двести, что ли, метров до автобуса. Потихоньку темнело. У дверей нас приветствовала похожая на стюардессу девушка-гид. Загрузились и тронулись.

В дороге та же девушка чётко и властно, сияя отработанной улыбкой, немного напоминая манерами телеведущую Наталью Дарьялову, прочла краткий курс введения в туристскую жизнь. Приветствие, средняя температура днём и ночью, торговаться с местными продавцами обязательно, на пляже экскурсии не покупать, опасно, все, кто утонул, покупали экскурсии именно там, а лучше покупать у отельного гида, нужен крем для загара, кораллы вывозить нельзя, кальян покупать в последние дни, колбу взять с собой, остальное сдать в багаж, государственная религия — ислам, женщин-египтянок в курортных местах почти нет, работают мужчины, а вот и первый отель…

Подъезжаем (уже окончательно стемнело) к первому отелю, ещё не моему. Автобус притормаживает. Вижу за окном, как смуглые люди в форме и с автоматами переговариваются с шофёром по-арабски, и это напоминает о том, что мир далеко не безоблачен, об «Аль-Каиде» и так далее. Но это воспринимается абсолютно спокойно. Минуем блокпост, движемся дальше.

Подруливаем к подьезду, под козырёк. Круглые фонари, белые стены, вращающиеся стеклянные двери, пальмы в кадках, сквозь стекло видны служители, смуглые в белом (а не в светло-зелёном, как полицейские). Курортный плезир. Выгрузка первой партии бледных русских.

Едем дальше. За окном темно, только огни вдоль дороги, огни вдоль дороги, идущей параллельно нашей метрах в ста. Обочина — песок и гравий, кое-где мелькнёт клок сухой спутанной травы. Кажется смешным, что где-то здесь есть и море, и развлекательные дела, и достопримечательности мирового масштаба. Но ведь есть.

Вот подъехали к очередному скоплению отелей. Белые домики с балкончиками и плющом, рядом — недостроенные их подобия, серые бетонные «полуфабрикаты» с пустыми оконными и дверными проёмами.

Наконец девушка-гид объвила название моего отеля.

Въезжаем на территорию. Въезд в виде пирамиды, в которой прорезан клинообразный проём. Там автобус снова притормозил, водитель объяснился с охраной, и движемся дальше. Ухоженная территория, фонари, смутно напомнившие Старый Арбат, оранжевые домики, утопающие (жутко банальное словосочетание) в зелени. М-да, размах чувствуется…

Подруливаем к главному зданию. Тут не просто козырёк, тут целый купол, под которым и останавливается автобус. Вход, вращающиеся двери, рамка металлодетектора на входе, облагороженная двумя пальмами в кадках по бокам, охранник-швейцар в белом. Лёгкий холодок внутри: здесь буду жить неделю. Предвкушение…

Выхожу вместе с моей «партией» из автобуса. Так, отельный ваучер — здесь, в кармане, паспорт здесь же… Охранник-швейцар белозубо улыбается, бледнолицые входят во вращающиеся двери, втаскивая рюкзаки, сумки, чемоданы. Порция туристов прибыла!

Обращаю внимание на двух русских «браткового» вида. Вальяжно развалясь, они сидят в холле (обширном и богатом) на кожаных диванах, надменно кривя рты, о чём-то переговариваются, посматривая на свежеприбывших. Уж не присматривают ли, кого «отработать»? Так подумал я, но одёрнул себя.

Во-первых, внешность, как известно, обманчива, это могут быть люди вполне безобидные, такие же курортники.

Во-вторых, если даже это бандюганы, они тоже здесь могут быть на отдыхе, а не на работе. Мгновенно всплыл при этой мысли довольно известный анекдот про мафиозо (да, так правильно — мафиозо, а не мафиози; мафиози — это множественное число, мафиозо — единственное), который пришёл в турагентство и попросил путёвку — «чисто отдохнуть». Ему предложили сафари«. «Шо это?» — «Ну как: едете на джипе и стреляете быков, козлов…» — «Ребят, я же в натуре хочу чисто отдохнуть, х… вы мне опять работу предлагаете?!». Да, действительно, жулики тоже отдыхают — я в этом убедился ещё на Канарах (познакомился там с пожилым лысым дядей, с огромным золотым крестом, и дядя сказал: «Я, чтобы быть здесь, в тюрьме отсидел полжизни»), а потом и в Геленджике, где не испытывал никакого страха, гуляя по набережной и, пьяненький (это был период моего увлечения бронебойным напитком «Балтика номер 9»), ничего не боялся, перебрасываясь репликами с мутноглазыми татуированными парнюгами.

В-третьих, если даже ребята сидят здесь с совершенно определённой целью, просто держи ухо востро. Отличная поговорка. И другая пришла на ум — в тему: «На то в реке и щука, чтобы карась не дремал».

Получаю на ресепшне, общаясь междометиями, огрызками английского и русского, все необходимые для жизни в отеле причиндалы, или, как говорит молодёжь, девайсы и гаджеты. Собственно говоря, их два, по виду — кредитные карточки. Одна карточка, оказывается, ключ, вторая позволяет брать на пляже полотенца. Та, которая ключ, совершенно белая (кипенно-белая, подсказывает память), как мой электронный пропуск в редакцию, и в неё, ближе к одному из торцов, вмуровано нечто золотистое, очень похожее на телефонную сим-карту. Та, по которой предстоит получать на пляже полотенце, потоньше, погибче и вся испещрена письменами на пяти, что ли, языках, только не на русском. Другой служитель закрепил на запястье синий полиэтиленовый браслет — опознавательная метка отеля. Что ж, всё привычно.

Ваш Роман Олегович Иванов