«Не могу прийти в себя после увольнения»

Евгения: Я устроилась в компанию два года назад. Сначала все шло замечательно, но вдруг спустя год на меня пошли жалобы: якобы я хамлю, кого-то оскорбляю. Меня вызвали на разговор и посоветовали изменить поведение. А я не нашла, что менять. Да, я требовательна, но отношения в коллективе со всеми были хорошие. Через полгода – те же претензии. И предупреждение: «В третий раз мы с тобой попрощаемся». Я сделала все возможное, но в марте меня опять вызвали: «Пиши заявление». Эта ситуация так меня вымотала, что я уже была морально готова уйти. После этого я жила как на автомате… Делала вид, что у меня все прекрасно, но внутри словно был вакуум.

Владимир Дашевский: Что самое болезненное для вас в этой ситуации?

— Не финал истории, не то, что я ушла. Сейчас у меня новая работа, но я не могу забыть о том, как со мной поступили.

— Как с вами поступили, давайте разберемся.

— Резко поменяли отношение.

— Кто именно?

— Руководители – мой непосредственный начальник, вышестоящий директор и старший специалист.

— Три человека вдруг резко поменяли к вам отношение. Это что, заговор?

— Не знаю, я же не могу залезть к ним в голову.

— Но у вас есть какая-то гипотеза?

— Наверное, я стала лучше. Придя в эту компанию, я начала работать, улучшать себя. Может, они боялись моих успехов.

— Вы стали лучше, образованнее, увереннее. И вдруг в одну ночь три ваших руководителя превратились в Гитлера с тремя головами. И этот коллективный Гитлер виноват в том, что вас выгнали с прекрасной работы.

— Да, все верно.

— И этот Гитлер теперь живет у вас в голове и каждый день вам что-то нашептывает.

— Да, вроде такого.

— Что он говорит?

— Что лучшего я не достойна. Что мое место там, где я сейчас. Даже хуже. «Мы знали, что ты ничего не можешь, что ты никто и звать тебя никак». Такой посыл был на протяжении последнего года работы.

— Мало того, что этот год вас Гитлер изводил, он и через полгода после увольнения продолжает это делать. У вас уже новая работа, а он...

— Все продолжает и продолжает.

— Это может случиться не только с условным Гитлером. Например, утром в метро кто-то наступил тебе на ногу, а ты об этом думаешь весь день, распинаешь в голове этого человека. Бывает такое?

— Ну… с семьей бывает.

— А что с семьей не так?

— (Пауза.) С семьей все сложно. Я живу с родителями. Папа инвалид со сложным характером. Приходится мириться. Как говорят, «быть взрослой».

— В 31 год вам «приходится быть взрослой»?

— Да. Приходится решать общесемейные проблемы.

— Сколько еще вы планируете жить с родителями?

— Не знаю. Как получится. При первой возможности хочется пожить одной.

— И в каком случае она представится?

— Если достроим загородный дом.

— То есть лет через пятьдесят, да?

— Да, наверное. (Смеется.)

— И там вы похороните своего Гитлера.

– Ну, хотелось бы раньше.

— А сколько вообще у вас этих гитлеров в голове? Кто-то еще там живет?

— Нет.

— Вы же только что сказали, что у вас еще родители. Откуда-то появляются такие «головожители»?

— Не то что появляются. Просто я постоянно думаю: а как мама на это посмотрит, как папа, как вся семья отнесется, как это скажется на их жизни, на их отношении ко мне... И я делаю не так, как хочу, а как правильно. С их точки зрения.

— Что-то подобное было на работе? Вам было важно знать, что про вас думают руководители? Попытаться им понравиться?

— Да, это было важно. Мне важно, какое впечатление обо мне сложится.

— А вам важно, какое впечатление вы на меня производите?

— Честно... Да, важно.

— А какое вам хотелось произвести впечатление на психотерапевта?

— Сложно сказать. Что я не совсем больной человек, наверное.

— То есть вы пришли ко мне с проблемой и хотите сделать вид, что ее нет?

— Нет, я признаю, что она существует...

— Но хотите, чтобы я думал о вас лучше, чем вы есть?

— Ну... возможно, да.

— То есть вы всеми силами стараетесь не быть собой?

— Скажем так: стараюсь быть лучшей версией себя.

— Это как?

— Ну... быть правильной. Хорошей. Поступать так, как нужно.

— Вы хотите быть лучшей версией себя и постоянно демонстрируете ее миру. Вы как социальная сеть, где люди выкладывают лучшее о себе – как они ездят в отпуск, улыбаются, едят прекрасную еду и так далее.

— Да, это похоже на меня. (Пауза.) Мне важно быть лучшей версией себя. Это реально важно.

— А что случится, если вы будете не лучшей версией, а равной себе?

— Возможно, растеряю друзей, которых и так немного. Испорчу отношения с семьей.

— А что такого происходит у вас внутри, что должно отпугнуть ваших близких?

— Если бы я была равной себе, то не задумывалась бы над тем, что нужно что-то неприятное сказать людям. Допустим, человек рассказывает о своих проблемах, а я хочу ему сказать: «Давай лучше пойдем на выставку, пойдем бегать по Москве ночью, делать что-то совершенно безумное. Вот это будет разгрузка». Но приходится слушать о проблемах.

— Подождите, а вас заставляет кто-то? Приковывает наручниками к батарее?

— Нет, меня никто не приковывает. Но если человек к тебе обратился с проблемой, ему нужно выговориться. Ты должен выслушать...

— А откуда слово «должен» появилось? Кому вы должны, Женя?

— Человеку. Он же ко мне пришел, чтобы получить поддержку. Уши, чтобы все выговорить, и жилетку, в которую можно поплакать.

— Знаете, как называется место, куда можно вылить все что угодно?

— (Улыбается.) Догадываюсь.

— То есть вы полагаете, что к вам пришел человек, который вас хочет использовать как канализацию. Как мусорку. И это − нормально. И вы должны быть мусоркой.

— Если посмотреть с такой позиции, то нет.

— И представьте теперь Гитлера, у которого работает такая барышня, в которую можно сливать вообще все что угодно. Она все принимает. Реки помоев со всех сторон...

— Так оно и происходит. Принимаю все, со всех сторон. Наверное, поэтому такое состояние. Когда себя подавляешь и показываешь то, что они хотят видеть.

— А с чего вы взяли, что они хотят видеть канализацию? Кому это интересно?

— Им.

— Почему вы так решили? Почему вы берете на себя смелость утверждать, что всему миру интересна в вас только эта часть? Вы решаете за меня, за этого Гитлера, за своих подруг, за родителей, что им интересна вот эта, очень усеченная, часть вашей личности?

— Потому что другими частями личности никто никогда не интересовался.

— А вы считаете, что можете показать что-то или быть кем-то, если только вам зададут вопрос или поинтересуются?

— Возможно, да.

— То есть этот инстаграм мало того, что демонстрирует «лучшую» версию вас, он еще работает только когда на него смотрят. Все остальное время он находится в режиме ожидания. Кому нужна ваша жизнь, кроме вас? Кто отвечает за то, что происходит в вашей жизни?

— Только я.

— Что это значит?

— Ну, мы же сами творим свою судьбу...

— Опять инстаграм включился. Что это значит для вас? Не с точки зрения того, что правильно, а именно в вашей жизни?

— Честно, не знаю.

— Но если вы отвечаете за то, что происходит в вашей жизни − что это значит?

— Для меня важно как-то это правильно облечь...

— Да зачем вам все правильно облекать? Кто вообще сказал вам, что нужно быть правильной?

— Много кто – в садике, дома, в школе. Всю жизнь прожила с этой мыслью. Быть плохой − плохо. Быть хорошей − надо. Я считаю, что достаточно побыла плохой версией себя, и мне захотелось побыть лучшей. Но лучшая версия повлекла за собой вот это все: «Живут так как надо, а не так, как хочется, делай то, что нужно, а не то, что ты считаешь».

— И в данный момент за это отвечает Гитлер? Он виноват во всех ваших бедах? Настя, мне кажется, что его надо сжечь.

— Да. Думаю что да.

— Просто распять. Потому что если бы его не было, вы бы вообще не представляли, что нужно делать. Его бы надо было придумать. Потому что иначе тогда все, что происходит с жизнью, теряет смысл. У вас есть враг – точнее, трое – которые отвечают за то, что вы сейчас в тумане. Как Ежик.

— Да, как Ежик.

— Но Ежик не может год в тумане ходить.

— Да, пора выбираться.

— Хорошо. Давайте вернемся к вашей цели. Если мы договорились, что ответственность лежит на вас, как бы вы могли сформулировать цель нашей работы?

— Думаю, цель была бы − перестать возвращаться к каким-то ситуациям, перестать прокручивать их каждую секунду. Просто двигаться дальше.

— Это называется «здесь и сейчас». Слышали, наверное, такое выражение?

— Да. Из психологии.

— Это состояние, которое можно назвать еще «восприятие без обдумывания». Когда вы находитесь в моменте и воспринимаете то, что с вами происходит в данный момент времени. Вы в данный момент думаете про Гитлера?

— Думаю.

— То есть вы здесь, но вас здесь и нет?

— Я здесь, конечно.

— Значит, все-таки вы здесь. И у вас есть возможность проживать каждую секунду так, как вы проживаете ее сейчас. Если приложить усилия, конечно. И вы можете это сделать. Но тогда нужно действительно взять эту ответственность на 100% на себя и жить свою жизнь.

— А не ту, которую мне кто-то придумывает. Или навязывает.

— Именно так. Не ту, которую, как вам кажется, нужно проживать. Не инстаграм, а реальную жизнь. Каждую секунду. Что еще мы могли бы сегодня сделать, чтобы наметить план ближайших действий. Какие у вас будут идеи?

— Что нужно сделать, чтобы жить здесь и сейчас? Просто делать это. Просто делать то, что мне нравится. Не думать о том, что скажут подруги...

— А вы можете об этом не думать?

— Тяжело.

— Ну постарайтесь не думать о белой обезьяне сейчас.

— (смеется) Хитрый трюк, да.

— Человек не может не думать. Человек в любом случае бессилен перед собственными мыслями. Как и перед собственными чувствами. Но вы можете действовать. Чтобы пребывать в реальности, здесь и теперь, вы можете совершать определенные действия. Давайте накидаем, какие действия позволят вам быть здесь, в моменте, сейчас. Что вам вообще нравится?

— Я люблю путешествовать. Я люблю выставки. Люблю Ван-Гога.

— Так.

— Театр люблю.

— Хорошо. Что еще? Действия какие любите? Например, в фильме «Амели» героиня любила засовывать руку в мешок с зерном. А вы что любите?

— Я люблю печь пироги.

— Отлично. С чем?

— С яблоками.

— Яблок сейчас еще много. Вы можете сегодня или завтра испечь пирог. Можете позвать гостей, например. Отнести на новую работу.

— Там никто не откажется.

— Что еще вы любите делать? Что еще вы можете делать с удовольствием, пребывая в моменте?

— Тренироваться.

— Какой спорт вы любите?

— Я предпочитаю тренажерный зал.

— А вы занимаетесь сейчас спортом? Как часто?

— Три раза в неделю.

— И что вы делаете?

— Мне нравится тренироваться со штангой. С утяжелением. Присед − наше все.

— Супер. То есть вы любите приседать. Когда Гитлер появится в вашей голове − берите воображаемую штангу и приседайте. Что еще вам нравится? Что возвращает вас к реальности?

— Люблю проводить время с крестницей. Ей шесть лет, она уже большая, уже взрослая личность. Интересная. Она безгранично меня любит, что меня удивляет. Потому что вижу я ее очень редко. Они раньше жили в другом городе. Правда, теперь переехали в соседний дом.

— То есть вы можете видеть ее чаще? Хорошо. Вы понимаете, зачем мы это делаем? Мы разрабатываем план, который поможет вам пребывать в реальности все время. Конечно, вы всегда можете вернуться к Гитлеру. Он вам не изменит. У вас с одной стороны есть Гитлер...

— Но с ним грустно как-то.

— Да, с ним грустновато. А с другой есть ваша крестница.

— Я могу испечь пирог и прийти к ней.

— Да. А еще лучше со штангой. Что еще вам нравится. Что вы планировали для себя? Что вы хотели, но не решались сделать? Чему вы хотите научиться, с кем хотите пообщаться, о чем вы мечтали в жизни для себя?