Фильм «Вторжение» Федора Бондарчука будет более эпичным и динамичным, чем первая часть, комплименты о красоте приятны даже мужчине, а широкие массы готовы к экспериментам. Об этом актер Риналь Мухаметов рассказал «Известиям» в преддверии фестиваля популярной культуры Comic Con Russia, на котором они вместе с режиссером представят сиквел «Притяжения» и раскроют детали сюжета.
— Федор Бондарчук рассказывал, как для фильма «Притяжение» они с командой придумывали целый новый мир со своими звуками и способами существования. Чего ждать от сиквела — картины «Вторжение»?
— Умножьте всё самое лучшее, что было в «Притяжении», на сто — вот что ждет вас во «Вторжении». Сиквел гораздо более сложный, он эпичнее и в чем-то даже динамичнее первой части. Над фильмом работает потрясающая, очень амбициозная команда.
— Вы принимали участие в работе над поведенческими чертами вашего героя-инопланетянина в продолжении этой истории?
— У меня всё время начинается паническая атака, как только звучит слово «продолжение». С одной стороны, вроде нужно повторить то, что было до, с другой — повторять нельзя. Когда снимали вторую часть, я полностью доверился Федору Сергеевичу, сценаристам и продюсеру Саше Андрющенко. Они во всём мне помогали, подсказывали, что-то мы искали и дополняли в персонаже совместными усилиями. Признаюсь честно, на съемках «Вторжения» я был в стрессе.
— У истории любви Хэкона и Юли будет продолжение в сиквеле?
— Конечно. Но, прошу прощения, большего на тему этого фильма я сказать не могу — надо что-то оставить для гостей нашей творческой встречи со зрителями в рамках Comic Con Russia.
— После выхода «Притяжения» в прокат на вас посыпались предложения от режиссеров, вы стали много сниматься. Присылают действительно достойные сценарии или вы просто хотите заработать побольше?
— В моей карьере не было фильмов, в которых я снимался только ради заработка. Даже когда жизненные обстоятельства складывались так, что денег катастрофически не хватало, я не соглашался на роли глупых красавчиков.
Считаю себя счастливым человеком, потому что работы у меня действительно много. Другое дело, мне бы хотелось, чтобы предложения были более точные, чтобы в моей творческой жизни было больше чего-то, в хорошем смысле слова, сумасшедшего…
— Например?
— Меня привлекает всё, что связано с экспериментальным, но в то же время массовым искусством. Искренне верю, что огромное количество людей к этим экспериментам готовы. В театре я бы с большим удовольствием приступил к работе над «Демоном» Михаила Лермонтова, в кино — снимал бы про Амура и Психею, про Аида и Персефону… Одним словом, затронул бы мифологию, но привел бы ее в новые обстоятельства — в нашу сегодняшнюю жизнь.
Не понимаю, почему мы по-прежнему приземляем многих персонажей, показывая их клишированно, почти карикатурно. Если кино про бизнесмена, почему он обязательно должен быть бывшим бандитом? Почему нельзя наделить его сумасшедшей любовью к искусству, которое может быть для него настоящим наркотиком? Почему бы не дать истории побольше свободы, как это делает потрясающий Квентин Тарантино в своих картинах? Мы все прекрасно знаем эту ужасную историю Романа Полански и Шерон Тейт, но он рассказывает нам этот сюжет с позиции какого-то трепетного ребенка.
Мечтаю, чтобы у людей в театре и кино было свое уникальное видение истории. Но пока у нас всё очень предсказуемо. Мне бы хотелось, чтобы эта предсказуемость избегала меня.
— Недавно в прокат вышел фильм «Битва», в котором вы исполнили роль глухонемого танцора. Хореография в фильме такого уровня, что впору звать каскадеров.
— Без них не обошлось (смеется). Самые сложные трюки исполняли профессионалы-дублеры — ребята, которые не мыслят жизни без танцев. Несмотря на возможность задействовать в кадре профессионалов, я всё же старался как можно больше станцевать сам. В результате получилось 50х50: один дубль мой, другой — дублера.
— Танцевать учились специально для съемок?
— Еще перед поступлением в Школу-студию МХАТ я около года занимался брейк-дансом в Казани — был просто очарован этим миром. Конечно, год ничего не значит, но какая-то база у меня все-таки была. Это оказалось существенным плюсом для ребят, которые снимались с нами. В картине принимали участие топовые танцоры, которые живут стрит-культурой и уличными танцами в Петербурге и Москве, поэтому для меня было огромным счастьем, если они говорили: «О, да ты в теме!».
— Ваш коллега по «Гоголь-центру» Александр Горчилин однажды сказал, что не развивает свой Instagram, потому что ему кажется это постыдным. Он действительно так считает?
— Думаю, он сказал это абсолютно честно — это его правда. Многое зависит от характера человека. Саша — немного сноб, поэтому делиться чем-то с аудиторией, что-то специально для нее придумывать ему не хочется. Горчилин — революционер, он панк сегодняшнего поколения, человек другого склада… Я, наоборот, лучистая лучезарность, абсолютно добрый человек. И он тоже добрый, но по-своему.
— Ну а вам свой Instagram развивать не постыдно?
— У меня не 2 млн подписчиков, и даже не 100 тыс. Да, есть какое-то количество людей, которым нравится то, что я делаю. В моих публикациях видна ирония по отношению к себе и к этому миру. Мне это в кайф. Осуждать за такое развлечение я бы ни в коем случае никого не стал. Лучше во всём искать пользу и удовольствие.
— Вам приятно, что все вокруг считают вас красавчиком?
— Конечно. Каждый мужчина желает, чтобы ему сказали: «Какой ты красивый!». Сам о своей внешности стараюсь не думать, в работе тоже стараюсь ею не пользоваться. Если вы посмотрите мою фильмографию, то увидите, что, кроме роли Салтыкова (телесериал «Екатерина». — «Известия»), я больше красавчиков и не играл...
— В августе вы отметили 30-летие. С какими мыслями подошли к очередному жизненному рубежу?
— Я абсолютно спокоен. Да, чаще стал обращать внимание на вещи, на которые раньше не обращал, возможно, начал переживать о чем-то, но это нормальное, правильное взросление. Главное, чтобы с возрастом не умирало желание пробовать себя в чем-то новом, например в разных видах искусства…
Амбиций много: хочется окунуться в музыку, перформанс… В танцах я себя уже попробовал. Думаю, в моем случае будет чем дальше, тем сложнее. Я всегда чем-то увлекался, и с годами этот список только расширяется. Не потому, что это нужно для чего-то, а потому, что нужно лично мне. Сейчас, например, я обожаю архитектуру.
— Знаю, что у вас свой взгляд не только на профессию, но и на воспитание детей. Поделитесь советами на примере своей дочери Эвии?
— Эвия пока даже в воспитании и наставлениях не нуждается, она очень самостоятельная девочка, чему я, безусловно, рад. У нее уже прорисовались характер, принципы и собственное видение этого мира. Мне бы не хотелось сбить ее с этого пути.
Например, недавно она пошла на балет. Не потому, что на кружок записались дети наших друзей и соседей и мы с женой решили, что нам нельзя отставать, а потому, что Эвия посмотрела мультфильм и сама проявила желание заниматься. Сейчас у нас новый этап — ей почему-то захотелось боксировать (смеется). Так что придется приобрести домой грушу и боксерские перчатки. Откуда она это взяла вообще? Ну, пусть попробует себя и там тоже… Я в восторге от того, что она такая. Наша с женой задача — дать ей максимум.
— Когда у людей рождаются дети, они перестают мериться собственными достижениями по жизни и начинают хвалиться успехами своих чад. Вам это уже знакомо?
— Мы так не делаем. Достижения других детей могут меня только восхищать. У меня напрочь отсутствует зависть. Так сложилось в моей жизни, что завидовать у меня просто не было времени.
— Даже когда кто-то получает премию, на которую были номинированы и вы, у вас не возникает мысли: «Черт, ведь я достоин ее больше»?
— У меня — нет, но так обычно думают мои друзья и знакомые. Это для меня куда важнее. А я благодарен уже за то, что номинируют в принципе. Как бы банально это ни звучало, но я ведь не думал, что буду сниматься в кино. Никогда к этому не стремился, даже в театре не собирался играть. В Казани у меня была настолько потрясающая студенческая жизнь, что мне хотелось только сохранить внутри себя это кипение.
В этом, наверное, и заключается искусство: тобой что-то движет, и ты ваяешь. У меня никогда не было стремления чего-то достичь, но была потребность сделать хорошо, добротно, приложить максимум усилий и фантазии, чтобы это было интересно. Самое важное для меня — это процесс.
Наталья Васильева
