Статья в 2 частях. Часть 2.
К тому времени ослабленная идеократия вынуждена отказаться от тотальной экспансии и сосредоточиться на решающих направлениях. Начиная с войны режим вынужденно и дозировано раскрепощал силы общества (национально-патриотическое, религиозное и личностное самосознание), на которых власть пытается паразитировать. Коммунизм, используя ресурсы порабощенной России, внедряется во многие регионы мира. Внутри страны идеологическая власть вновь сосредоточивается на разложении духовных основ жизни.
Логика экспансии и защиты идеократии требует новых задач на новом этапе. Большинство кадров не способно понять и осуществить необходимый разворот. Победить имеют шансы те, кто перехватит и реализует логику исторического момента. В предыдущую эпоху механизм перманентного террора оставлял неприкосновенным только верховного вождя. Руководящие кадры вокруг него периодически заменялись, ибо люди, работающие рядом с вождем, со временем воспринимают его критически. Кто-то из них в какой-то момент не хотел слепо, вплоть до самоистребления, выполнять кровавые распоряжения тирана, начинал собственную политическую интригу. Поэтому для сохранения сакральности идеократической пирамиды необходимо менять и высокопоставленных руководителей, привлекая с периферии молодые кадры, маниакально преданные вождю. Сталин после войны пытался вновь завести механизм большого террора, чтобы загнать в подполье те силы, которые пришлось раскрепостить во время войны. Механизм тотального террора впервые разработан и применен Лениным, Троцким, Дзержинским и Сталиным. Теперь логика террора была известна: его начало приведёт к гибели сталинского окружения. Так политика Сталина сталкивалась с основными жизненными интересами советской бюрократии. Уже давно никто не собирался гибнуть за то, чтобы «землю в Гренаде крестьянам отдать» или чтобы где-нибудь «над крышей где-то взвился красный флаг».
На смену Сталину шли политики, которые прошли школу террора, с одной стороны, и были свидетелями первых трещин в идеологическом монолите - с другой. Роботы идеологии - Молотов, Каганович, Ворошилов - вытесняются более молодым поколением - Маленковым, Булганиным, Хрущевым. Сталин сам выдвигал их, непрерывно меняя кадры руководства. Но они начинали понимать, что вождь возвысил их, чтобы их руками расправиться с ближайшими соратниками, в свою очередь, они будут уничтожены эшелоном более молодых. Они прекрасно знали аппарат подавления изнутри, являясь его функционерами. В некоторой степени они независимы от системы, ибо не готовы слепо идти на смерть ради торжества идеологических догм, в отличие от безропотно принимавшей смерть ленинской гвардии в двадцатые годы и сталинских выдвиженцев - в тридцатые.
На XIX съезде партии в октябре 1952 года Сталин резко расширил состав Центрального Комитета и Президиума ЦК с помощью молодых, преданных ему кадров. Ближайшее окружение поняло, что готовится его замена. Судя по всему, Хрущев, Булганин, Маленков, обладавшие номинальной властью, во имя самосохранения вступили в заговор с могущественным Берией, над которым тоже сгустились тучи. Вместе они ускорили смерть Сталина: версия о заговоре Хрущева, Маленкова, Булганина и Берии для убийства Сталина имеет реальные подтверждения. Затем Хрущев, Булганин, Маленков сговорились против Берии. В скором будущем в борьбе за власть Хрущев изгоняет Маленкова и Булганина, которые вынуждены были блокироваться с Молотовым и Кагановичем.
Причем проявились новые закономерности идеократии. Берия, располагавший после Сталина основными рычагами власти, стремился заменить диктатора. Но руководитель репрессивных органов знал, что ненавистен в обществе и в партийных кругах. Он понимал, что опера только на репрессивные органы недолговечна. Только популистскими мерами он мог заставить забыть о своей репутации кровавого палача, найти сторонников и создать себе опору. И он формулирует своеобразную альтернативу курсу Сталина: во внутренней политике - дозированная либерализация экономики, деколлективизация, частичная демилитаризация, во внешней политике - отказ от холодной войны и своего рода разрядка напряженности.
Соответственно противники Берии вынуждены были в своем политическом курсе оппонировать его инициативам, что выразилось в сохранении прежней жесткой внешней политики СССР. Вместе с тем некоторые планы Берии были подхвачены его противниками. Маленков пытался провести частичные экономические реформы, перемещая акцент на развитие производства товаров потребления, делая некоторые послабления крестьянству: разрешили иметь в индивидуальном пользовании больше земли и скота. Булганин предложил программу постепенного освоения целинных земель, начиная с подготовки кадров, создания специальной техники, строительства инфраструктуры - дорог, зернохранилищ. Многое в судорожной политике победившего Хрущева определялось не только его личным выбором или предрассудками, а теми вариантами, которые оставались, - победа над конкурентами требовала и осуждения их программ.
Характерно, что в борьбе за власть каждый из них все меньше руководствовался идеологическими догмами, но вынужден был утверждаться на той платформе, которая не была еще использована противниками. Разыгранные варианты оказывались закрытыми для оппонентов или следующего поколения политиков. Такого рода конъюнктурно-прагматические, а не идеологические мотивы становятся в борьбе за власть все более эффективными. Подобный процесс характеризовал идеологическое отступление на рубежи, где еще возможно сопротивление.
Таким образом, в борьбе за власть наследники Сталина руководствовались собственными жизненными интересами, которые во многом противоречили усилению идеократии. В дальнейшей борьбе друг с другом они растаскивали по разным углам доминирующий в обществе и распространяющийся на номенклатуру антисталинизм. Коммунистические лидеры были еще способны взнуздывать страну и подвергать репрессиям народ.
«Но смириться с перспективой собственной гибели они не могли. Годы Большого Террора показали им, к чему ведет недостаточное противодействие Сталину. И они не могли не действовать. И не столь уж важно, сам ли Сталин умер или ему помогли его соратники. Важно то, что по всем линиям наследники Сталина - все до одного, от Берии и Маленкова до Хрущева, - были категорически не согласны с его Завещанием и по существу предали своего вождя, отказавшись сначала от его Завещания, потом от его имени и, наконец, от его тела. Сталин был уверен в неизбежности войны. Наследники выдвинули лозунг мирного сосуществования. Сталин вел курс к подавлению нерусских народов СССР. Наследники реабилитировали репрессированные народы и начали расширять права республик. Сталин говорил о сокращении сферы товарного производства и переходе к продуктообмену - наследники признали необходимость расширения товарного производства. Сталин возражал против продажи техники МТС колхозам - наследники такое осуществили. Сталин хотел улучшить положение населения прежде всего снижением цен - наследники сделали упор на стимулирование через оплату труда и премирование. Сталин рассматривал номенклатуру и бюрократию как инструмент в борьбе за социализм и готов был беспощадно чистить данный инструмент, как только он притуплялся. Наследники вывели бюрократию из-под репрессий и сделали бюрократию всесильной, бесконтрольной силой государственного социализма… Отход от Сталина наследники вели под флагом Ленина и под защитой того самого ядерно-ракетного зонтика, который был создан в своих основах именно Сталиным. Отход от Сталина шел крайне непоследовательно, противоречиво, зигзагами - ведь от наследников пахло, как писал один из писателей, «ваксой от сапог товарища Сталина». Отход тормозился консерваторами в рядах самих наследников и сталинистами в ряде зарубежных стран и компартий. Отход был крайне медленным, так как сам Запад постоянно подкармливал СССР: и в переносном смысле - миллионами тонн покупая нефть, и в прямом - годами продавал миллионы тонн зерна. Но в целом наследники Сталина шли по тому пути, который привел к революции 1989-1991 годов и краху ленинско-сталинской концепции насаждения социализма силами государственной власти и номенклатурной бюрократии» (Гавриил Попов).
Автор: Виктор Аксючиц
