На экраны России 25 октября выходит «Лоро» Паоло Соррентино — трехчасовая с лишним эпопея о Сильвио Берлускони, наполненная оргиями, коррупцией и прочей дольчевитой. Журналист Алексей Королев для «Известий» разбирался, как снять фильм о ныне живущем политике таким образом, чтобы избежать крайностей.
Президент говорит
Для начала договоримся о терминах. Разумеется, любые историко-биографические саги не в счет. Они снимаются сквозь другую оптику и оцениваются другой меркой. Также не будем учитывать фильмы о политиках, которые были живы еще «буквально вчера»: коль скоро Ричард Никсон не успел посмотреть фильм Оливера Стоуна о себе, опоздав меньше чем на год, то всё, незачет. То есть важнейшим критерием для нас будет возможность главного героя увидеть свое киновоплощение.
Не подойдут также варианты, столь любимые Голливудом, когда прототип предельно прозрачен, но на всякий случай назван другим именем: Джимми Картер мог узнавать себя в президенте Дейле («Марс атакует»), а Билл Клинтон — в президенте Стэнтоне («Основные цвета»), но путь иносказаний всё равно более прост: можно сгладить любые неподходящие моменты биографии, сменить акценты, убрать или добавить героев. Нет, только реальные имена и реальные события.
Кстати, среди сотен фильмов, в которых действуют президенты США, настоящие и вымышленные, подобных случаев раз-два и обчелся. Самые известные — «Буш» (2008) того же Оливера Стоуна и «Барри» (2016) — являют собой две классические крайности такого рода кино. У Стоуна президент Джордж Буш-младший выведен склонным к алкоголизму идиотом, которому только вице-президент Чейни не дает превратиться в Гитлера. «Барри» же — карамельная сказка про юного Барака Обаму, чья святость была видна уже в студенческие годы.
Усы и трубка
Разумеется, всё началось со сталинианы. Любопытно, что первый фильм, в котором Сталин появился на экране, сам вождь вряд ли видел: усатый соратник Ленина в характерном френче мелькнул в фильме Майкла Кертиса «Британский агент» (1934). Зато начиная с «Ленина в Октябре» (1937) Сталин мог полюбоваться на себя в двух с лишним десятках фильмов, в том числе одном голливудском — «Миссия в Москву» (1943).
Играли Сталина в основном три актера — Михаил Геловани, Алексей Дикий и Семен Гольдштаб, рассказы о том, что генералиссимус лично утверждал исполнителей, — скорее всего, байки, но добиться портретного сходства и вообще понравиться «зрителю номер один» было, конечно, очень важно. Разумеется, всерьез говорить о каком-то разборе исторического образа в этих картинах не приходится (гораздо, впрочем, любопытнее, что и до сих ни одного по-настоящему серьезного фильма о Сталине не снято) — зато они задали определенный стандарт.
Его можно, конечно, описать словами «как не надо делать», а можно выделить чисто ремесленные моменты — уникальная стандартизация актерских приемов (вне зависимости от того, кто играл роль), декораций (кабинет Сталина в Кремле в тех лентах был не очень похож на настоящий — зато везде одинаковый), мизансцен (безымянные «руководители партии и советского государства — впрочем, легко угадываются все — сидят за длинным столом, вдоль которого прохаживается главный герой). Трубка в неподвижной левой руке, короткие монологи в воздух, мягкая кошачья походка — собственно, Сталина так играют до сих пор и совершенно очевидно, что это «так» его самого более чем устраивало.
Вся королевская рать
Забавно, но равные Сталину фигуры на мировой шахматной доске того времени — Гитлер, Черчилль и Рузвельт — в фильмах, снятых в своих собственных странах, практически не появлялись. (Зато гитлеров было полно в советских и голливудских пропагандистских фильмах того периода.) В общем и целом, здравствующие политики киногероями делаться не спешили — да и продюсерам, вероятно, такое кино интересным не казалось.
На фоне этой засухи долго выделялась исполинская фигура Юрия Озерова, автора «Освобождения» (где большинство исторических лиц были всё же уже покойными) и «Солдат свободы» — величественного в своей пустоте киноромана о советских сателлитах из Восточной Европы, где действуют еще молодые тогдашние лидеры стран СЭВ: Живков, Кадар, Гусак, Герек. За вычетом же этого анекдота лишь два иностранных государственных деятеля XX века удостоились собственной «вождианы» — если не считать Ким Ир Сена, конечно.
Во-первых, это Нельсон Мандела. Не было в послевоенное время фигуры столь глобально любимой. Мужественный человек, борец, обладавший неясными, а потому приемлемыми и для Москвы, и для условного Парижа политическими взглядами, многолетний узник. Дэнни Гловер сыграл Манделу, когда тот еще сидел в тюрьме, среди его последователей был и неизбежный Морган Фримен, в целом же киноманделиана — это полдюжины фильмов, среди которых, впрочем, ни одного хорошего. Говорят, сам Мандела видел их все, что успел, и — что совсем неудивительно, учитывая тотально восторженную интонацию этих фильмов — все ему понравились.
Во-вторых, это Елизавета II. Фильмов про британский двор всегда снималось немало — в начале восьмидесятых, например, CBS выпустила фильм «Чарльз и Диана: королевский роман», знаменитый зашкаливающим уровнем сладости и тем, что на роль принцессы Уэльской позвали настоящую принцессу, правда, сербскую, Катерину Оксенберг. Королеву же сыграла великая Оливия де Хэвиленд, звезда довоенного Голливуда, похожая на Елизавету лишь слегка и старше ее на целых десять лет (говорят, в Букингемском дворце обиделись).
Уже в XXI веке роль Елизаветы оседлала Хелен Миррен — почти так же плотно, как Геловани роль Сталина: она играет королеву и в театре, и в кино. Но настоящий прорыв сделал канал Netflix со своей «Короной». Самый дорогой мини-сериал в истории — бюджет только первого сезона превысил $130 млн, жесткая, принципиально не сусальная драма о скелетах в шкафу семейства Виндзоров стала сенсацией. И да, говорят, что сама Елизавета сериал смотрела и исполнительницей главной роли Клер Фой осталась довольна. А со времен Сталина мы знаем, что в такого рода фильмах это — самое главное
Алексей Королев
