Сотрудники вологодского музея-квартиры Василия Белова нашли машинописную версию пьесы писателя-деревенщика о Боге, которая считалась уничтоженной автором.
Пьеса, в которой герои ведут неожиданные для классика советской литературы диалоги о сути божественного, а Ева вступает в близость с архангелом и беременеет, могла бы вывести Василия Белова, умершего в 2012 году, в ранг актуальных драматургов. Но, как выяснил «Огонек», вдова писателя против публикации и постановок пьесы.
Пьеса «Не спи на закате» была написана Василием Беловым в 1969 году, когда он был маститым 37-летним писателем и общественником всесоюзного размаха — тремя годами ранее вышла его звездная повесть «Привычное дело». Белов счел новую вещь делом непривычным и сжег рукопись. История об этом стала частью биографии писателя — об уничтоженной пьесе свидетельствует черное пятно на его рабочем столе и рассказ вдовы Ольги Сергеевны о валившем из кабинета дыме, взбудоражившим соседей.
Сожжения в гоголевском духе Василий Белов впоследствии повторял неоднократно, но жечь рукописи в кабинете более не решался.
Соседи писателя рассказали сотрудникам музея, что не раз видели Белова, выносившего ворохи бумаг во двор и сжигавшего их дотла.
«Рассказывали, что стоял и помешивал своей клюшкой, пока до конца не прогорит, раньше не уходил»,— сообщила «Огоньку» хранительница фондов музея Василия Белова Эльвира Трикоз, которая нашла сохранившийся вариант пьесы.
«Разбором архива Василия Белова мы занимаемся с прошлого лета,— рассказала она.— Среди папок с черновиками была обнаружена папка с заголовком, а внутри лежал 61 лист с другим заголовком. Рукопись не сохранилась, мы нашли машинописный текст. Пьеса без утрат, ни один лист не выпал. На листах имеются чьи-то редакторские пометы на полях, галочки, восклицательные знаки. Там же значится, что пьеса написана в 1969 году в Тимонихе. Расправляясь с рукописным текстом, Василий Иванович, вероятно, не подумал о машинописи, которая сохранится».
Музей-квартира Василия Белова открылась в центре Вологды в 2014 году, после смерти писателя государство выкупило квартиру у вдовы писателя со всеми архивами, мебелью, книгами. Таким количеством мемориальных предметов вряд ли может похвастаться другой музей России. Сотрудники музея привыкли к открытиям, которые стали частью повседневной жизни,— каждый ящик стола и каждая книга с полки, где находили письма и черновики, грозит новым словом в белововедении. Но законченных пьес раньше не находили.
О пьесе про Бога и двух архангелов Василий Белов упоминал в интервью, назвав ее «философской штукой». Говорил о том, что сочинял ее «не для тщеславия, не для театра, а просто хотел попробовать свои возможности». Обнаружив пьесу в архиве, Эльвира Трикоз «проглотила» ее, опустившись на пол у шкафа. «Штука» получилась занятной.
Действие происходит в раю, в центре пьесы Бог, два архангела и Адам с Евой. У Белова Бог мудр и всеведущ, но вполне человечен, первые люди беспокойны и любопытны, архангелы выступают посредниками между ними. Персонажи встречаются и расстаются, разбиваясь на дуэты и трио для бесед о божественном и человеческом, служении Богу и людям, смысле жизни и любви. Адам и Ева ссорятся, чем пользуется один из архангелов, который соблазняет первую женщину и попадает в ад, после чего восстает против Бога.
После череды событий Адам погибает, а Бог признает неудачу в создании «венца творения» и констатирует, что все придется начинать сначала. Пьеса завершается словами Евы: «Во мне, кажется, что-то шевелится. Ох! Во мне есть кто-то!» Кто же отец ребенка — человек или ангел? И от кого в таком случае произошли люди?
Сюжет пьесы и цитаты из нее можно прочитать лишь в статье, опубликованной сотрудниками музея Василия Белова в научном журнале. Машинописный текст принадлежит музею, а правами на публикации произведений писателя располагают вдова и дочь Василия Белова. В музее рассказали «Огоньку»: родственники против публикации пьесы, ссылаясь на то, что писатель этого не хотел. Попытка познакомить с текстом пьесы вологодские театры (Белова ставили по всему Союзу, но спектакли в местных театрах он ценил особо) пока не увенчалась успехом.
Ольга Сергеевна Белова — хранительница наследия мужа. Автору этих строк довелось встретиться с ней в день открытия музея. Было видно, как непросто ей прощаться с квартирой, где семья прожила четверть века. Во время экскурсии по комнатам вдова писателя рассказывала, как работал Василий Белов: он не делал из творчества культа и не любил, когда замечали, что он пишет, и начинали ходить на цыпочках и говорить шепотом. Делал вид, будто читал. «А сам писал, я видела,— говорит вдова.— Но это было тайной».
Ольга Сергеевна и после смерти мужа блюдет его «тайну». Раз решил не публиковать пьесу про Бога, значит, и не нужно. Впрочем, ее надеются уговорить.
По словам Эльвиры Трикоз, обнаруженная пьеса и без публикации кое-что раскрывает. Например, разнообразие писательских интересов Василия Белова, его знание библейских сюжетов и русской религиозной философии. Ранее было известно о пяти пьесах писателя — найденная стала первой (самой ранней) и шестой одновременно. Прежние пьесы были написаны на деревенскую, историческую и сказочную темы.
С развалом Советского Союза писатели-деревенщики были признаны совестью нации, Василий Белов тоже не молчал, публикуя статьи в местной и федеральной прессе. После смерти писателя продвижением его наследия занимаются в основном друзья и ученики Василия Белова, а также те, кто слышит в речи его героев говорок своей бабушки. Попытки вовлечь молодежь в беловское движение пока успехом не увенчались.
В музее признают, что молодые посетители приходят нечасто, а организаторы литературного семинара имени Василия Белова не скрывают, что последователей писателя на горизонте не видно.
«Однажды пришла семья из Дагестана — мать, отец и трое детей,— вспоминает Эльвира Трикоз.— Они рассказали, что пришли в музей, потому что Василий Белов занимает в Вологодской области и России такое же положение, как в Дагестане Расул Гамзатов. И им хотелось, переехав сюда, сразу перенять часть культуры Русского Севера. Слушали очень внимательно, а девочка даже записывала. Наши школьники далеко не всегда так слушают».
С развалом Советского Союза писатели-деревенщики были признаны совестью нации, Василий Белов тоже не молчал, публикуя статьи в местной и федеральной прессе. После смерти писателя продвижением его наследия занимаются в основном друзья и ученики Василия Белова, а также те, кто слышит в речи его героев говорок своей бабушки. Попытки вовлечь молодежь в беловское движение пока успехом не увенчались.
В музее признают, что молодые посетители приходят нечасто, а организаторы литературного семинара имени Василия Белова не скрывают, что последователей писателя на горизонте не видно.
«Однажды пришла семья из Дагестана — мать, отец и трое детей,— вспоминает Эльвира Трикоз.— Они рассказали, что пришли в музей, потому что Василий Белов занимает в Вологодской области и России такое же положение, как в Дагестане Расул Гамзатов. И им хотелось, переехав сюда, сразу перенять часть культуры Русского Севера. Слушали очень внимательно, а девочка даже записывала. Наши школьники далеко не всегда так слушают».
На литературный семинар имени Василия Белова приезжают со всей страны. По словам инициатора этой школы молодых писателей, вологодского прозаика Дмитрия Ермакова, наследников Василия Белова среди молодых он пока не встречал. «Когда открывали семинар, сразу решили, что не будем ограничиваться деревенским направлением и молодые могут писать на любую тему,— говорит он.— Нас интересует прежде всего талант. Чтобы продолжать линию Белова, нужен жизненный опыт. Что пишет молодежь? Фэнтези очень много присылают. Иногда пишут и на деревенскую тему прозу, понимая, что на Беловские чтения едут, но зачастую ощущается некоторая конъюнктура».
По словам Дмитрия Ермакова, прямых учеников у Василия Белова не было, но многие считают его учителем. «Нам, молодым писателям, было достаточно того, что он на улице подойдет, руку пожмет»,— рассказывает Ермаков.
Другой вологодский писатель, Анатолий Ехалов, с Беловым не только за руку здоровался, но и, например, помогал будущему классику переезжать с квартиры на квартиру. Много лет Ехалов вел на местном телеканале программу про Вологодчину: ездили по деревням с оператором, заходили в избы, интересовались: «Каково откосились? Трава ничаво? Скотина радует? А правительство?» Иными словами, делал то, что Василий Белов в литературе,— показывал русского мужика без прикрас и редактуры. Ничего особенного, но программа имела высокие рейтинги.
Этим летом Анатолий Ехалов задумал то ли фестиваль, то ли просто праздник на родине Василия Белова — «Сенокос в Тимонихе». Писатель призвал земляков и гостей из других регионов потратить простаивающее из-за коронавируса лето с пользой и интересом — приехать в Харовский район с косами и топорами и выкосить заросшую деревню Василия Белова, откуда родом большинство его героев, а также починить дом писателя и разбить клумбы во дворе.
Помимо работы обещают песни под баян и дедовские пляски у костра, чай в котелке и дискуссии о судьбе деревни с известными писателями и музыкантами. На несколько дней в Тимонихе воскресят колхоз с Ехаловым-председателем и героями Василия Белова в бригадирах. Если дело закрутится, возможно, превратится в модный фестиваль — Belov Fest или Senokos-party. Впрочем, пока в большинстве своем реагируют те, кто сам помнит колхозы. Говорят: «Как хочется поучаствовать… Но возраст позволяет разве что душой присоединиться».
Сергей Виноградов
