Наша съемочная группа работала на Курфюстендам, улице в самом сердце западной части Берлина. Через несколько часов съемок возник вопрос: а по-немецки здесь кто-нибудь говорит? Отовсюду неслась русская речь. Там были только наши соотечественники! Они выходили из гостиниц, вылезали из машин, шли за покупками, в рестораны...
Та же картина во всех крупных европейских городах и на лучших мировых курортах. С учетом того, что население нашей страны неуклонно сокращается, возникает тревога: а дома-то кто-нибудь остался?..
Особенно много молодых пар с детьми. Они останавливаются в пятизвездочных гостиницах, берут напрокат джипы; в Швейцарии после рождественского набега русских (в эти дни количество рейсов из России увеличивается в несколько раз) магазины в прямом смысле пустеют. Но вот что поражает. С кем из соотечественников ни заговоришь — разговор неизбежно свернет на печальные темы. Наши люди, едва познакомившись, начинают жаловаться на свои проблемы, на негодную власть, на дурацкие законы, на невыносимую ситуацию в экономике и на жизнь в целом. И вдруг выясняется: даже очевидно преуспевшие в жизни люди глубоко несчастливы.
Понятно мрачное настроение тех, у кого ничего не получилось. Но отчего страдают те, кто разбогател? Может, просто привычка жаловаться свойственна нашему обществу. Кто рискнет сказать: я счастлив, я удачлив, я успешен?
В редакции, где я начинал трудовую деятельность, самый процветавший член редколлегии ходил по коридорам с таким выражением лица, словно его только что уволили. Не дай бог, кто-то подумает, что у него все хорошо! Наш многолетний собкор в США, каждое лето приезжая в отпуск, заходил в редакцию в одном и том же костюме, который, видимо, купил в студенческие годы, отправляясь на картошку, и с сеткой, а в ней пачка самых дешевых сигарет без фильтра и коробок спичек. Всем своим обликом он демонстрировал невероятную трудность бытия за рубежом...
Словом, есть традиция, основанная, похоже, на суеверии: нельзя признаваться в своих успехах — чтобы не завидовали, а то сглазят. Но ведь все меняется: теперь нувориши до неприличия не стесняются демонстрировать свое благополучие. И при этом — все равно жалуются на жизнь! Кто-то кокетничает, а многие искренни.
Вот свежие впечатления с юбилея давнего знакомого, ныне удачливого бизнесмена. Собрались старые друзья. И что же? После второй стопки, не сговариваясь, принялись вспоминать свою комсомольскую работу. Все они секретарили в различных институтских комитетах ВЛКСМ. Глаза заблестели, скорбное выражение исчезло. По всему выходило, что секретарские годы — единственное время, когда они были по-настоящему счастливы.
Не странно ли? Самая блистательная карьера в СССР не дала бы им и сотой доли того, чем они сейчас располагают, чудесно устроив жизнь и собственную, и детей, и внуков. Так в чем же дело? Светлая юность чем дальше, тем больше кажется полной радости? Да нет, в этих воспоминаниях много искреннего сожаления.
В советские времена успех был очевиднее. Пробился в номенклатуру — и все, ты сделал карьеру, твой социальный статус всем понятен, не ты завидуешь, а тебе. А в нынешней жизни никакая цифра банковского счета не гарантирует этого вожделенного чувства: у кого-то нолей всегда больше! У партнера или конкурента дом выше, машина круче. Самый удачливый бизнесмен видит перед собой добравшихся до небесных высот олигархов. И гложет тяжелая зависть, мешающая личному счастью.
Больше денег — больше счастья? Это очень сложный вопрос. В принципе повышение благосостояния позволяет чувствовать себя увереннее. Но собственное благополучие не радует человека, если соседи богатеют быстрее! (Это характерно для европейцев. Но не для американцев. В Штатах люди меньше интересуются заработками других и не так сильно страдают от того, что кто-то богаче. Мы — европейцы.) Зависть не дает покоя! Зависть — вот что заставляет страдать удачливых и разбогатевших. И новоявленный капиталист с тоской вспоминает советские времена.
Советский Союз был обществом потребления, которому нечего потреблять. В новой России магазины ломятся от товаров, а если чего-то нет, то можно слетать за границу. И наши люди бросились соответствовать западным стандартам потребления, как они их себе представляли. Решили, что обязаны иметь дорогую машину, большой загородный дом, яхту, желательно собственность за границей, где обоснуются их дети.
Нет сомнения, что большинство было радо исчезновению социалистического режима. Все хотели другой жизни. И в перестроечные годы люди на краткий миг получили право быть откровенными, не скрывать чувства и эмоции, вести себя естественно. Но счастливый период быстро закончился. Наступило разочарование. Теперь ощущают тревогу и неудовлетворенность уже по другим причинам.
Чем помочь человеку, который утром встречается с соседом, купившим новый «Мерседес»? Увидев соседа на новой машине, мало кто думает: он очень много и успешно трудится, вот и заработал. Обычно думают так: или сосед ворует, или пристроился к госкормушке, а мне — не повезло.
В новой жизни пришлось учиться хорошо себя подавать и продавать, заниматься саморекламой, подчиняться соображениям престижа. Специфические условия нашего бизнеса требуют еще и непрерывной раздачи взяток, заведения связей среди чиновников, устранения соперников. Даже тот, кто уверенно говорит, что легко приспособился к этим правилам, кривит душой. Погоня за успехом, конкуренция, страх разориться или попасться, изо дня в день пожирающая зависть давят невыносимо. Не всякая психика выдерживает. С точки зрения психиатра, такое давление приравнивается к репрессиям.
Свои душевные проблемы скрывают, но за успех приходится платить. И очень дорого. Мой талантливый приятель, бывший коллега, а ныне деловой человек, поразился, что я и не слышал названия сильнодействующих успокоительных препаратов, без которых он уже давно не обходится...
«Сижу в президиуме, а счастья нет» — эту фразу приписывают Расулу Гамзатову. Многие люди неплохо зарабатывают, внешне жизнь хороша, но их преследует страх лишиться социального статуса, предстать перед соседями и друзьями неудачниками. Страшит перспектива потерять место на рынке. Больше всего на свете боятся падения социального уровня, утраты благополучия.
Нет уверенности в жизни. Успех зависит не столько от изобретательности, чутья, работоспособности, сколько от умения вступить в партнерские отношения с сильными мира сего. А это — ненадежный бизнес! Сняли «твоего» чиновника — и рухнул бизнес. Вот почему даже благополучные испытывают отчаяние и досаду. Возникает устойчивая привычка пугать себя перспективами катастрофы.
В результате общество в целом страдает от невероятной депрессии. Эти настроения парализуют страну.
Отсюда и поведение, кажущееся парадоксальным: богатые люди жалеют о социалистическом строе, с удовольствием вспоминают то хорошее, что осталось в прошлом. Говорят: в Советском Союзе были не только холодная зима и ненастная осень. Прежде атмосфера в обществе была более теплой, дружественной, люди помогали друг другу. Вообще мы такие замечательные, высокодуховные и культурные. А теперь наша жизнь разрушена холодом и отчужденностью, принесенными с Запада...
В реальности никто не желает вернуться во времена пустых магазинов и отказаться от того, что у нас сейчас есть. Ностальгия — это самозащита, форма сопротивления и протеста против неустроенности сегодняшнего дня. Своего рода механизм компенсации.
Люди ведут себя в соответствии с воспитанием, полученным в детстве. Неуверенность в собственных силах и привычка подчиняться дают о себе знать. Люди ищут тех, кто снимет с них невыносимое напряжение и вернет душевный покой. Вот почему многим даже преуспевшим в жизни не хватает твердой власти и авторитарной системы. Они хотят оставаться зависимыми от власти, то есть от тех, кто дает возможность разбогатеть.
И даже очень богатые бизнесмены, отстегнув долю своим высокопоставленным партнерам-покровителям и переведя оставшуюся прибыль куда-нибудь в офшорную зону, собираются в популярных ресторанах или в закрытых клубах и, спасаясь от смертельно пугающей неуверенности, под холодную водочку и тонко нарезанное сало с наслаждением вспоминают молодость, когда все было просто и понятно.
материал: Леонид Млечин
