Во все времена публика в театре проходила тест на культуру и отзывчивость, уверен актер Вениамин Смехов. По его словам, способность понимать новое в искусстве — явление не возрастное, но интеллектуальное. А работа в Zoom — пример того, как люди умеют приспосабливаться к любым обстоятельствам. Об этом артист рассказал в интервью «Известиям» накануне премьеры видео-спектакля «Три сестры. Финал», актеров для которого выбирали сами зрители путем интернет-голосования.
— Аудитория театра «Практика» молодая, прогрессивная. Вам приятно, что молодежь вас знает, помнит и любит, раз выбрала на роли сразу в двух проектах — «Три сестры. Финал» и «Гамлет. Начало»?
— Эта молодая публика дорога и близка мне. Я регулярно вижу ее на спектаклях театров «Практика», «Гоголь-центр», Театр Наций. Конечно, у многих из них — условно говоря, у тридцатилетних — пока еще жива память о нашем давнишнем фильме о мушкетерах, но это не главное. Мне было отрадно получить предложение об участии в таком событии, как «Практика сотворчества», от дорогого мне человека, режиссера и учителя — Марины Брусникиной, а потом было приятно и лестно увидеть результаты зрительского голосования.
— Какие у вас ощущения от театральной практики в Zoom?
— Хотя «нам не дано предугадать», зато мы умеем выкручиваться, приспосабливаться. Так вот: жить на сцене коронавирус нам не дал, но мы сами себя короновали тем, что смогли работать на удаленке. Во-первых, мне будет очень интересно посмотреть, как Миша Рахлин решит финал «Трех сестер» и как Талгат Баталов смонтирует несколько иначе снятое начало шекспировского «Гамлета». Во-вторых, над проектами работала очень хорошая актерская команда. А весь этот «праздник бескорыстия» похож на нашу юность, когда мы вкалывали на «Таганке» за нищенскую зарплату, но речи о деньгах вообще не было. «Практика сотворчества» — это благотворительная отдача по доброй воле за добрую идею.
— Талгат Баталов — своеобразный режиссер. Как вам работалось с ним?
— Талгат — достойный человек, ищущий. Один из многих сегодняшних, как говорят, продвинутых мастеров театра. Имею с ним дело в третий раз, и он всегда радует тем, что знает, слышит, видит другие мнения, не настаивает на том, что он самый главный. Ему интересно искать вместе с актерами — это хорошее режиссерское качество.
— Часто замечаю, что зрители старшего поколения уходят с современных спектаклей — не понимают, осуждают. Как думаете, почему?
— Я бы не сказал, что это касается исключительно зрителей старшего поколения. Для понимания нового необходим и зрительский опыт, и открытость свежим впечатлениям. Зашоренность некоторой части публики меня не удивляет. Во все времена, пережитые мною в театре, было так: всё, что движется вперед, оставляет позади тех, кто или не любопытствует, или не желает учиться.
Мне легко говорить об этом, потому что я пережил золотой век Театра на Таганке, когда точно так же проходили тесты на культуру и отзывчивость российской публики. Это было всегда: при Станиславском и Мейерхольде, при Вахтангове, Любимове, Эфросе, Товстоногове и Ефремове. Теперь мы видим вариации на ту же тему в сопровождении интернета и смартфонов. Молодежь, о которой мы с вами говорим, — люди, не обремененные багажом прошлого, им проще, ибо для них это часто первый, а не новый театральный опыт. Но и среди молодежи есть те, кто уходит со спектаклей. Это вечное движение... Понимать новое в искусстве — явление не возрастное, но интеллектуальное, связанное с культурным воспитанием.
— К своему 80-летию вы выпустили книгу «Жизнь в гостях». Подводите жизненные итоги?
— Когда-то я придумал фразу: «Давайте подводить итоги, пока итоги не подвели нас». Так и с новой книгой. До сегодняшнего дня у меня вышло несколько книг, но к 80-летию мне показалось важным описать жизнь с 1940 по 2020 год. Моя книга — про детство в то военно-послевоенное время, которое помнит только мое поколение, про Театр на Таганке и различные приключения актера-режиссера в годы перестройки и после нее.
Я попытался отразить то, что кажется мне необъяснимым: почему всё текущее двадцатилетие предоставленной мне свободы (в честь получения скромной пенсии гражданина РФ) я чувствую себя окончательно счастливым и загруженным человеком. Я многократно объехал всю нашу страну с выступлениями и по разным фестивальным приглашениям, потом я ставил оперные и драматические спектакли в Израиле, в Германии, во Франции, в Соединенных Штатах и так далее. Все эти путешествия конца ХХ – начала XXI века завершаются сегодняшним днем — четырьмя спектаклями, о которых я пишу в последней части книги: «Нет лет» по Евтушенко, «Флейта-позвоночник» по Маяковскому — с учениками Юрия Любимова на «Таганке», «Пастернак. Сестра моя — жизнь» в «Гоголь-центре» режиссера Максима Диденко и «Иранская конференция» в Театре Наций Виктора Рыжакова по пьесе Вырыпаева.
— Ваша книга разделена на восемь частей — восемь десятилетий. Какое из них было самым счастливым периодом вашей жизни? Какое, может быть, самым тяжелым?
— В каждой главе моей жизни было и легкое, и трудное, и грустное, и веселое. Не могу назвать какую-то одну главу, потому что обидится другая. Если выделю 1990-е или 2000-е, на меня обидятся 1940-1950-е, потому что 1940-е — это моя семья, школа, война, выход из войны, отец, мама, сестра Галочка… 1950-е годы — это оттепель, все радости и огорчения театрального училища имени Щукина, нашего мастера Этуша, моих друзей, однокурсников, а потом мой самостоятельный отъезд из Москвы в Куйбышев (сейчас Самара. — «Известия»). Это были испытания, я их не придумывал.
Считаю, что мне повезло в жизни. Даже пережив трагические события, которые я описываю в книге, я все-таки остался верен всему тому, что заложено родителями, книгами и школой. А пароль, которым можно описать мою жизнь, — это слова «как интересно!». Всегда должно быть интересно.
Моя книга — это многоцветное лоскутное одеяло жизни. Книга предназначена для друзей. Молодые что-то из нее узнают, пожилые вспомнят. Мне нравилось, когда Владимир Высоцкий говорил, что может сочинять свои песни, только видя перед собой глаза друзей.
Книга посвящена Глаше — Галине Аксёновой, моему другу и моей жене, с нею мы вместе прошагали почти 40 лет. А это значит, что и всем нашим друзьям и коллегам, с кем посчастливилось знаться, работать, дружить или оказываться рядом. У меня было много-много везений. Играя Воланда в спектакле «Мастер и Маргарита» на «Таганке», я искренне произносил булгаговские слова: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас». Я никогда ничего для себя не просил. Может, и хотел, но удержался.
— Приближение голосования по поправкам к Конституции усилило политические дискуссии в обществе. Вы сами считаете себя человеком политизированным?
— Я нормальный человек, к политике не имею никакого отношения и уверен, что главные в стране — это не начальники и не президенты, а простые люди моей Родины. О них нужно думать и их играть в кино и в театре … В политику я не верю, но верю в искусство. Единственное, чем можно гордиться в нашем отечестве, — это тем, что во всем мире признано качественно уникальным: нашей литературой, музыкой, живописью, театром и кино. Этому миру я всей душой и стараюсь служить.
Наталья Васильева
