Я с ней разговаривал 14 апреля. Хотя до этого она мне неожиданно позвонила 27 марта и поздравила с Днем театра. В два часа ночи позвонила. Она цеплялась за жизнь — я это чувствовал, потому что все время повторяла: была бы работа — встала бы и пошла. Я ей сказал в тот раз: «Нина Михална, дорогая, у меня пьеса есть — «Золотая змея», и там есть возрастная роль — женщина с судьбой. Сыграете?» — «Конечно, сыграю, — говорит. — У меня нет ничего, кроме театра, пришли пьесу».
На следующий день я забегался и забыл отправить пьесу. Звонит Гармаш: «Ты ж обещал». И я высылаю, две послал — «Змею» и «Всеобъемлюще». Я ей отзвонил, мы смеялись, когда ей рассказал, как ходил в магазин, а продавщица одна другой говорит: «Людк, а Людк». Как она шикарно это говорила в фильме «Любовь и голуби». «Помнят, значит, меня люди?» — спросила она меня тогда.
Еще бы такую не помнить! Я не знаю, сколько раз она в моих спектаклях сыграла — в «Мурлин Мурло» и «Заяц. Love story». Осталось видео, можно посмотреть. В «Мурлин Мурло» она вылетала на сцену как шаровая молния, в парике под Аллу Пугачеву. Народ рыдал от хохота, а Волчек повторяла всегда: «Нинка — великая артистка, напиши ей пьесу». И Кузнецова Женя, завлит, все время говорила: «Пусть твои студенты напишут пьесу для Нины Дорошиной». И я объявил задание студентам — пьеса для Нины Дорошиной. И они стали писать — вот они теперь у меня. Но куда привезешь-то теперь? На тот свет?
Если б я в тот наш разговор знал, что он будет последним, другие бы слова нашел. Великая актриса была — театральная, не киношная и не какая-то там звезда сериалов.
Вот вспоминаю ее и теперь понимаю: не было у нас трагичного разговора — ну, думаю, Нина Михална болеет, но выползет. Ведь с чего начинался «Современник»? Со спектакля «Вечно живые». И вот теперь эти вечно живые начали умирать. Одно утешает, что не мучилась.
Автор: Марина Райкина
