Ну что тут скажешь? Ровно то, о чем твердили многие высокопоставленные комментаторы на протяжении последнего года противостояния Цискаридзе с Иксановым: сам виноват. Действуй он более дипломатично, согласись поехать на руководящий пост в провинцию, избегая ненужных склок, — остался бы в обойме, в некоем кадровом резерве с прицелом на более значимое место... Но нет, решил сыграть партию нахрапом, наскоком — «либо Большой, либо ничего». Проиграл. Пусть винит тех своих покровителей, кто ему подобный сценарий советовал. Я не припомню ни одного случая в новейшей истории, когда человек культуры (пусть даже начальник) пошел бы против своего учреждения и умудрился бы при этом удержаться на месте. Такого не бывает. Скандалишь? Не нравится? Скатертью дорожка.
Ну, разумеется, как и все, мы попытались взять интервью у Николая, но он ответил, что и без его комментария его «обольют». Жаль, это бы явно уравновесило материал.
Разберемся с первым вопросом. Мы (журналисты) были свято уверены, что в июне истекает лишь один контракт Цискаридзе — репетиторский. А контракт танцовщика либо завершается много позже, либо вообще бессрочный. Ведь как тогда понять логику Николая, что он судился с Большим, желая снять выговоры, угрожавшие ему увольнением по статье? Зачем судиться, если тебя и так уволили бы месяцем позже?
— Подтверждаю, — объясняет «МК» анонимный источник в БТ, — оба контракта были срочными, и сейчас они истекают. В Большом театре договоры в массе своей пересматриваются в декабре. Ну либо в середине года — это у тех, у кого исторически так сложилось (как у Николая). Но это не только Цискаридзе касается: не продлены договоры с несколькими артистами.
— И все это законно, не подкопаешься?
— Абсолютно. Вы ж видите, что нет с его стороны никакой реакции.
— А чего ж тогда ходили слухи, что у Волочковой до сих пор книжка в отделе кадров лежит?
— Волочкова ушла в декрет, а потом писала заявление о творческом отпуске без сохранения зарплаты. Вот и все. И ей это выгодно, потому что в афишах на региональных гастролях можно писать, что она — прима-балерина БТ, что, естественно, стоит дороже.
— А для чего ж тогда Цискаридзе судился, снимая взыскания?
— Ради пиара. Или он боялся, что его уволят еще раньше, до июня. Но никто не стал этого делать.
— То есть он с 1 июля не сможет прийти в Большой театр?
— Срочный договор завершен, происходит бухгалтерский перерасчет и все, Николай не является сотрудником БТ.
— Что ж, сам перегнул палку...
— Это правда.
— «Письмо деятелей культуры» — высший пилотаж...
— Да даже не это я бы назвал «высшим пилотажем», это еще ладно (хотя обманул уважаемых людей), — а вот когда он заявил, что Филину глаза не сжигали (в то время как ему 18-ю операцию делают!) — это уже ни в какие ворота. После этого было множество звонков в театр от наших коллег за рубежом с одним вопросом: «Что там у вас происходит? Если бы у нас человек позволил бы себе такое высказывание, его профессиональная карьера закончилась бы на следующий же день». Так что, не правы те, кто уверяет, что в России нет свободы слова. Она есть. И еще как есть. В уставах многих крупных театров мира прописано, что артисты не имеют права выступать с критикой действий театра, давая негативные оценки происходящему. Это нормальная мировая практика. А у нас это вызывает какие-то вопросы.
* * *
Также на правах анонимности громкую отставку для «МК» прокомментировал не руководящий, а творческий сотрудник БТ (женщина):
— Еще раз позвольте уточнить про срочный договор Николая...
— Тут не все до конца ясно. Может иметь место вариант, что, оформив пенсию (ее он оформил несколько лет назад, по-моему, через 15 лет стажа), Николай перешел на срочный контракт, который, например, раз в год или раз в два года переподписывается. В этом случае (непродления) он увольняется автоматом. И тогда не надо никакой бузы, крика, шума, ведь никакой суд не сможет его восстановить.
— Увольнение Цискаридзе — положительный момент для Большого театра? Или театр теряет выдающегося танцовщика и отличного педагога?
— Считаю, что положительный. Не согласна с утверждением, что он выдающийся. В свое время Николай был, конечно, способным и интересным, но сейчас его качества (естественно!) получили возрастное угасание. Теперь это уходящая натура. И покуда угасает его профессионализм, развивается склочничество и сутяжничество. Причем это только та часть айсберга, которая через СМИ вынесена наружу. Огромная же часть остается внутри коллектива: он создает кучу ненужных интриг, волнений и отрицательных эмоций. Достаточно вспомнить его травлю балетных худруков — Ратманского, Бурлаки...
— А правду говорят, что и Ратманский не захотел продлевать контракт худрука по большей части из-за Цискаридзе?
— Сам Ратманский таких вещей не озвучивал, но косвенно — да. По крайней мере люди, которые близко с ним общались, говорили, что Николай Максимович создал Ратманскому совершенно невозможные отношения, вплоть до того, что Цискаридзе публично в коридорах театра негативно о нем отзывался.
— Так почему Иксанов в ту пору не встал на защиту своего балетного худрука?
— Видимо, Иксанов тогда еще не был готов к борьбе. До тех пор пока это не приобрело столь угрожающих размеров. Я считаю, что это его очень большая, не сказать вина, но ошибка. Потому что если бы в свое время он приструнил Цискаридзе, то, возможно, мы бы не имели ни этих истерик по поводу ремонта, ни уходов худруков, ни письма выдающихся деятелей культуры с просьбой назначить Цискаридзе гендиректором, ни порноскандала, ни даже кислотной атаки на Филина.
— Все-таки считаете, что кислотная атака на Филина как-то связана с Цискаридзе?
— По крайней мере она где-то рядом. Вполне возможно, что Дмитриченко, будучи человеком, входящим в близкий круг Николая Максимовича, и наблюдающим, что тому все сходит с рук, мог решить, что и ему это преступление сойдет с рук...
— Сколь основательно утверждение гендиректора Большого в адрес Цискаридзе о том, что тот напрямую связан с порноскандалом вокруг Геннадия Янина?
— Иксанов, будучи опытным администратором, прекрасно знакомым с Уголовным кодексом, вряд ли назвал бы его имя, не имея на то оснований. Скандал носил очень специфический характер, и театр решил его тихо замять. Вероятно, во время расследования каким-то образом всплыло имя Николая Максимовича. Цискаридзе, тоже знакомый с основами права, знает, что можно подать в суд за клевету. Однако с момента интервью Иксанова прошло несколько месяцев, — в суд никто не подал.
— Иксанов также говорил, что если Цискаридзе не имеет прямого отношения к кислотной атаке, то все равно морально ответственен за атмосферу, созданную им...
— За атмосферу — да. Никогда за много лет (какие бы тяжелые времена ни были!) и помыслить было невозможно о возникновении подобного. Были артисты несоизмеримо крупнее масштабом и талантом, чем Цискаридзе: это Плисецкая, Лиепа, Васильев, Максимова, Лавровский; они тоже заканчивали артистическую карьеру с разной степенью обиды. И позволяли себе некие высказывания в прессе. Но реже, корректнее и без истерики. Всегда смена поколений достаточно тяжела, у людей есть претензии. Но здесь человек в абсолютно распущенной форме, как на базаре, «несет» свой театр, руководство и так далее.
— И все-таки вы считаете Цискаридзе артистом мирового уровня? Есть у него мировое признание?
— Мировое признание измеряется количеством приглашений в мировые труппы в качестве гостевых звезд. Николай Цискаридзе не может похвастаться ни одним таким приглашением.
— А Парижская опера?
— В Гранд-опера у него были только разовые выступления. На таких выступлениях побывала большая часть премьеров и прим Большого театра. Там танцевали Светлана Лунькина, Мария Александрова, Александр Волчков. Если бы Николай Максимович так понравился Парижской опере, они б приглашали его с той же степенью регулярности, как приглашают, например, Светлану Захарову. А остальные мировые труппы — Ковент-Гарден, Ла Скала, ABT, Нью-Йорк Сити балет — его не приглашали. Не приглашали его ни в Гамбург, ни в Мюнхен, ни в Берлин...
— Получается, тот ореол, который в России имеет его имя, создан в значительной степени самим Николаем?
— Это получилось благодаря его активному «засвечиванию» в СМИ — одновременно благодаря его артистизму и личному обаянию. Он парень неглупый, эрудированный, с хорошо подвешенным языком. Поэтому, получив возможность выйти на широкую публику, он создал о себе очень благоприятное впечатление.
— Как вы думаете, чем может заняться Цискаридзе после увольнения? Работать шоуменом на телевидении, петь, как Волочкова? Или возглавит какой-нибудь театр, например, во Владивостоке?
— Во Владивостоке все уже назначены. Да и, насколько знаю, Николай всегда заявлял, что в периферийный театр не поедет. В принципе Цискаридзе может создать свою школу (если он позиционирует себя как педагог): пользуясь связями и возможностями своих друзей-покровителей, организует в хорошем месте частную балетную школу имени себя... то, что делает сейчас Илзе Лиепа, например.
— А в театре как педагог Николай имел авторитет? Ведь он воспитывал когда-то нынешнего премьера Артема Овчаренко (который, правда, от него быстро ушел), Дениса Родькина; Анжелина Воронцова, прославившаяся как гражданская жена Павла Дмитриченко, тоже его ученица...
— Думаю, театр и в этом отношении ничего не теряет. А то, что с ним хотят заниматься, но он не берет к себе других учеников, кроме названных, тоже говорит о многом. Ведь хороший педагог — это тот, кто может взять очень сырой материал и довести его до приличной высоты. Я своими глазами видела прекрасно подготовленного (ныне покойным педагогом Александром Бондаренко) Артема Овчаренко, который, занимаясь с Николаем Максимовичем, менее чем за год в то время очень сильно деградировал. Также не вижу прогресса у Анжелины Воронцовой (в свое время воспитанной очень сильными педагогами). Дениса Родькина в пору его ученичества я видела всего один раз, на смотре балетных школ, который организовала наша академия. Но уже то, что он представлял балетную школу «Гжель» на этом концерте с классическим номером из «Сильфиды», говорило о нем, как о лучшем ученике своей школы. То есть три его ученика, до того как попасть к нему в руки, были готовыми солистами...
...Но как бы не было сильно искушение повесить сейчас все грехи на Цискаридзе, надо понимать, что и руководство БТ нередко вело себя, мягко говоря, двусмысленно, к тому же изгнание Николая не решит главной проблемы — нарастающего кадрового голода среди творческих управленцев, отсутствия художественной идеологии в «главном театре страны», что может аукнуться серьезным кризисом в самое ближайшее время.
материал: Ян Смирницкий, Павел Ященков
