К имени Николая Николаевича Дроздова, которому 20 июня исполняется 80 лет, хочется добавить эпитет — самый-самый. Самый любимый телеведущий. Самый увлеченный ученый-зоолог. Самый знающий зоогеограф. Самый активный популяризатор науки. Самый мудрый преподаватель… Все это можно собрать в числитель, а в знаменателе будет — искренность и безмерная доброта.
О том, почему его в детстве звали желудем, зачем пошел учиться шить мужские пальто, какая экспедиция была самой экстремальной, как уходил от медведя и акулы, что его вдохновляет и почему он студентам не ставит «двойки», — накануне юбилея Николай Дроздов рассказал «МК».
■ ■ ■
Все в биографии Николая Дроздова необычно. В детстве мечтал быть кентавром, в школьные годы сочинял рассказы на латыни, легко поступил на биологический факультет МГУ. А когда отец как-то упрекнул в несамостоятельности, бросил университет и, чтобы доказать, что может прокормиться ремеслом, пошел учеником на швейное производство.
— На швейной фабрике вы были мастером 7-го разряда. А сейчас смогли бы сшить себе рубашку?
— Я специализировался на мужской верхней одежде, шил пиджаки и пальто. Рубашки шили в основном женщины, которые занимались бельем. А «брючник» — это был уже отдельный мастер. Из учеников я не просто так сразу получил 7-й разряд. На мне были самые сложные операции: строчки вдоль бортов и проймы рукавов, обработка нагрудных карманов. Строчка не должна была отклониться ни на миллиметр. А 8-й, самый высокий разряд, имели уже закройщики.
— Наверное, были самым модным в то время. Сами себе шили обновки?
— Нет, я к одежде отношусь достаточно равнодушно. Смотрю, насколько она практична, добротна и функциональна. Ношу костюмы темных оттенков, в основном серые и темно-синие. Конечно, сейчас если бы взялся, то сшил бы и пиджак, и пальто, руки-то все помнят. Просто на это нет времени.
— А почему вас в детстве называли желудем?
— Из-за формы головы, она у меня продолговатая. А еще я постоянно носил тюбетейку, которая выглядела как шляпка на желуде.
— Но университет все-таки закончили?
— Поработав на швейной фабрике, поступил в 1956 году на факультет естествознания Московского педагогического института имени Потемкина. А потом меня перевели в МГУ, правда, уже на географический факультет, где я защитил диплом на кафедре биогеографии, а позже поступил в аспирантуру.
— Вы участвовали в многочисленных научных экспедициях. Какая из них была самая экстремальная?
— Наверное, экспедиция по Австралии, где я исследовал пустыни, пересекая безлюдные районы. Там все было необычно. Солнце и луну нужно было искать на северной стороне неба. Оба светила, дневное и ночное, двигались по небосводу не слева направо, как у нас, а наоборот — справа налево. Кругом — ярко-красный песок из-за пленки окислов железа. При столкновении с гигантскими серыми кенгуру машина могла перевернуться. Во избежание автомобильной катастрофы многие водители ставили перед мотором решетку из водопроводных труб. От полчищ кустарниковых мух спасала только специальная сетка. Были и пылевые «ванны». Но в то же время открылся удивительный растительный и животный мир, миллионы лет формировавшийся в условиях изоляции от флоры и фауны других континентов.
А самые экстремальные ситуации порой складывались в Москве. Однажды, готовя очередной выпуск передачи «В мире животных», я попросил своего друга, герпетолога Александра Огнева, поймать на болотах пару гадюк. Он пришел с ними в студию, мы выпустили их в садок, гадюки заметались, были очень активными. Я предложил Саше: «Давай возьмем ты одну гадюку, а я другую». Он, очень опытный специалист, предостерег меня: «Они свежепойманные, еще не отсиделись, не успокоились. К тому же у них брачный период». А мне перед телезрителями неудобно. Я взял гадюку, но случайно упустил ее, змея полезла мне в рукав. Когда я попытался ее вытащить, она укусила меня за запястье. Началось легкое головокружение, потом начало двоиться в глазах. Но я решил не останавливать запись. В тот день мы писали сразу шесть программ. Ко мне пришли в гости ученые… Я не хотел подводить людей. Когда приехал на дачу, рука распухла. На следующий день отек стал еще больше. Я думал, что все пройдет само. На третий день, 1 июня, ведущая программы «Здоровье» Елена Малышева пригласила меня съездить к детям в больницу имени Филатова. Был День защиты детей, мы привезли больным ребятишкам книжки, подарки. Заметив мою распухшую кисть руки, Елена попросила: «Ну-ка, покажите, что это у вас такое?» Я небрежно бросил: «Да гадюка укусила». Я долго сопротивлялся. Она настояла, чтобы я засучил рукав. Увидев багровую руку, ахнула: «Да у вас уже начался некроз». В срочном порядке она отправила меня в реанимацию института Склифосовского, где я три недели пролежал под капельницами. Так Елена Малышева спасла мне и жизнь, и руку.
— Доводилось нос к носу встречаться с хищниками?
— Однажды, когда мы с однокурсником шли по вологодской тайге, сзади услышали рык медведя. Мы прошли мимо хищника, он затаился, а потом вышел на тропу. Мы понимали, что бежать нельзя, медведь почувствует в нас добычу и в два прыжка догонит. Оглядываться тоже нельзя, хищник мигом поймет, что ты его боишься. Больших трудов нам стоило и дальше идти спокойным, хоть и ускоренным шагом… Тем более зная, что медведь может ступать так мягко, что ты его не услышишь.
В 1980 году, во время экспедиции ЮНЕСКО, около острова Фиджи нос к носу столкнулся с акулой. Я с маской и трубкой решил осмотреть лагуну. В тени нависающих кораллов с интересом рассматривал ракушки. Как вдруг с другой стороны этого «навеса» увидел акулу, которая плыла мне навстречу. Зная, что у акулы неважное зрение, но она молниеносно реагирует на резкие движения, я, стараясь не хлопать по воде, плавно отплыл на середину лагуны и повис, как морская звезда, почти не дыша. Акула прошла по краю залива и уплыла.
— Вы вообще чего-нибудь боитесь?
— Темноты и привидений.
— Какой из выпусков телепередачи «В мире животных» запомнился больше всего?
— Наверное, те, в которых я рассказал о нашем участии в 2003 и 2004 годах в соревновании «Последний герой». Мне разрешили использовать кое-какие материалы о нашем пребывании на необитаемых островах в Атлантическом и Тихом океанах. Мы там по-настоящему выживали. Не было никаких послаблений. Чтобы прокормиться, собирали мелких моллюсков, личинок и крабиков. Никаких плодов не было. Попутно я изучал флору и фауну острова. За два сезона соревнований в сумме сбросил 20 килограммов.
— Пересекались с ведущим телепередачи «Клуб путешественников» Юрием Сенкевичем?
— Мы дружили. В нашу компанию входил еще ведущий программы «Очевидное — невероятное» Сергей Капица и Лев Николаев, который вел целый ряд передач, в том числе «Под знаком Пи», «Избранное», «Цивилизация». Мы все сидели в одной большой комнате, где стояло, наверное, столов 10. Там же располагались и редакторы наших программ. Мы обсуждали очередные передачи, новые фильмы, помогали друг другу. У нас была очень дружная компания. К сожалению, никого из тех, кого я назвал, уже нет в живых.
Сейчас наступило время моих учеников. Это и Александр Аболиц, автор и ведущий проекта «Планета лошадей». Он лошадник, которых еще надо поискать! И журналист-натуралист Александр Хабургаев, у которого своей проект на телеканале «Живая планета», который называется «Хабургаев в натуре». И мой бывший студент-отличник Иван Затевахин, который мастерски вел «Диалоги о животных», а теперь представляет «Живые истории».
— Вы много лет преподаете в МГУ. А ставите студентам «двойки»?
— Никогда. Просто не вижу в этом смысла. Школьнику еще можно поставить «двойку», потому что он должен выучить предмет. А если человек в высшем учебном заведении совсем не знает предмета, значит, он просто не в тот вуз попал. Если у него совсем нет интереса, ему надо помочь, подсказать сменить специальность. Я могу поставить «три», допуская, что человек талантлив в каком-то другом предмете. Если он по всем предметам имеет «тройки», значит, он ошибся и ему надо уходить, искать что-то свое.
— Назовите одно из самых интересных мест, куда бы вам хотелось вернуться.
— Это, наверное, Командорские острова, которые в 1741 году открыл мореплаватель командор Витус Беринг. У него в команде был натуралист Георг Стеллер, который собирал материалы по животному миру и открыл стеллерову корову, которая была названа в честь ученого. Это млекопитающее отряда сирен было травоядным, питалось исключительно морскими водорослями, прежде всего морской капустой. По описаниям мясо у этой морской коровы было удивительно вкусным, напоминало телятину, а жир таял во рту. За три десятилетия с момента открытия китобои полностью истребили стеллерову корову. Этот вид утерян для человечества навсегда, ведь обитали они лишь на крохотном пятачке — на Командорах.
Мне посчастливилось дважды побывать на Командорских островах. Там удивительные птичьи базары и лежбища сивучей и морских котиков. Ученые и работники охраны природы путешествуют по лежбищу в фанерном ящике — его назвали танком. Танки всегда находятся на лежбище, и животные к ним привыкают. Рядом с тюленями мирно соседствуют каланы — морские выдры. Они живут прямо в водорослях. Это одни из немногих животных неприматов, которые используют орудия. Ныряя на мелководье, каланы собирают добычу со дна в своеобразный карман, в складку шкуры под левой передней лапой. Потом достают добычу и, лежа на спине, поедают. А чтобы вскрыть твердых моллюсков, используют камни. Морские выдры кладут себе камень на брюхо и бьют по нему моллюском до тех пор, пока он не откроется. Потом, раскрыв рот, очаровательно чавкают, их поедая. А заветный камень прячут в складке-кармане.
— Как приняли решение стать вегетарианцем?
— В 1975 году Александр Згуриди, основатель и ведущий передачи «В мире животных», который был еще и замечательным режиссером, отправился в Индию для съемок художественного фильма «Рикки-Тики-Тави» по мотивам одноименного рассказа Киплинга. А меня взял с собой в качестве научного консультанта, чтобы я помогал ему с мангустами, змеями и прочими животными. И в Индии я увидел огромное количество литературы по йоге. Я и раньше интересовался духовными, психическими и физическими практиками. Но мне в руки попадали лишь отрывки рукописей, перепечатанных на машинке. А в Индии мы снимали больше двух месяцев, я познакомился с йогами, бывал в монастырях. Понял, что йога — это целая философия, образ жизни. Тогда же стал вегетарианцем. Понял, что отказ от мяса очищает организм.
— Как будете отмечать юбилей?
— Даже не представляю, меня это мало волнует. Ну что такое юбилей? С каждым годом становишься все старше. Так что мне это дата радости особой не доставляет. Просто соберемся семьей, попьем чайку, да и слава богу. Алкоголь я не употребляю. Так что мне в этот праздник ничего не светит. (Смеется.) Родные, конечно, что-нибудь устроят, приготовят всяких вкусностей.
— Чем занимаются ваши дочери?
— Старшая дочь — экологическим туризмом, младшая — натуротерапией.
— Что вас вдохновляет?
— Я очень люблю петь, причем позитивные песни, как советские, так и русские народные, и украинские народные. Даже записал диски с песнями. Один из них называется «Вы слыхали, как поет Дроздов?». Они не для коммерческого использования, я их дарю друзьям для хорошего настроения. Вот это для меня большая душевная радость. Там такие песни, как «Я люблю тебя жизнь», «Марш энтузиастов», «Гимн географов»…
Николай Николаевич в заключение напевает:
«Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Потому что мир без песен — тесен».
Знаете, когда душа у человека поет? Когда он счастлив! И мой собеседник — лишнее тому подтверждение.
Светлана Самоделова.
