Во всех газетах главная тема — смерть Эдуарда Успенского.
Эдуарда Николаевича я довольно хорошо знал.
Тут же вспомнил, как он выступал перед моими студентами. Пять-шесть часов без перерыва проходило на одном дыхании. Он ругал советскую власть. И это происходило не сегодня, а тогда, когда советская власть была сильна, крепка и карала за подобные разговоры.
Больше всего досталось Сергею Владимировичу Михалкову, его он просто смешивал с грязью и находил в этом какое-то удовольствие.
Один из студентов спросил:
— А вы не боитесь, что за подобные разговоры в стенах университета, да ещё факультета журналистики, вас привлекут к серьёзной ответственности?
Он внимательно посмотрел на задававшего вопрос, выдержал паузу и счёл нужным уточнить:
— Вы из числа стукачей, который донесёт на меня? Так на меня уже многие доносили, но в КГБ сидят и умные люди, и они правильно воспримут ваш донос. Успенский дорог своими книгами для детей, и он их ещё много напишет, и поэтому его не тронут. Хотя я глаза мозолю многим, это я знаю.
Я при этом диалоге, признаюсь, сжался. Если кто-нибудь капнет, о чём говорит Успенский, хана мне, Успенскому и студентам.
Ясен Николаевич Засурский узнал про это выступление, и тактично дал мне понять, что нужно быть аккуратным.
Никто не капнул, к счастью, обошлось.
Сегодня в офисе долго готовился к трансляции. Написал подробный конспект и сделал это зря. Конспект необходимо делать коротким: взглянул — и понял, о чём надо говорить. У меня память уже не та (никогда не жалуйтесь на свою память, она этого не любит). Я начал косить — одним глазом смотрю в камеру, а другим пытаюсь смотреть в текст — что говорить дальше.
Готовился к трансляции и дома. Долго выбирал тему, много времени ушло на подбор цитат.
Приехал в офис, пообедал, ответил на письма и провёл трансляцию. Она прошла средне. После трансляции пошёл погулял немного с Маратом Рауфовичем. Буквально чуть-чуть, нам помешал дождь, сильный, мощный и долгий.
В офисе долго говорил по телефону с Еленой Романовной Мушкиной.
От неё узнал, что умер Владимир Владимирович Бонч-Бруевич, хороший журналист и отличный человек. Мы были знакомы с ним ещё со времён, когда он работал в «Литературной газете». Продолжали общаться и после его перехода в «Известия».
Дневник, подписи к фотографиям, поиск новых авторов, и совершенно незаметно день подошёл к концу. В двенадцать ночи мы с Маратом Рауфовичем покинули офис.
Да, ещё звонил во ФСИН. Договорились, что позвоню в пятницу. Может быть, что-то и сдвинется. Они закупают огромную партию компьютеров. Нужно научить людей правильно работать за компьютером.
Вечером, как всегда, восхищался фотографиями новых солистов. Спасибо за поддержку, что тут ещё скажешь.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян.
P.S. Не помню, писал об этом или нет, но каждый день механический голос сообщает мне по мобильному и городскому телефонам, что я могу воспользоваться бесплатной юридической помощью. И даётся номер телефона, куда следует позвонить, чтобы тебе нашли юриста. Я позвонил.
— Слушаю вас. Что вы хотите? — человек не представился и довольно резко произнёс эту фразу.
— Я хочу узнать, кому я должен звонить или писать, и кто из ваших юристов может мне в этом помочь, чтобы перестали меня бомбить рекламой по поводу юридической помощи, в день по три-четыре раза на каждый из моих телефонов: домашний, служебный, мобильный.
— Хорошо. Мы исключим вас из списка, — произнёс мужской голос, и трубку там повесили.
Я в своё время уже звонил и обращался с этой просьбой, и мне обещали так сделать. В таких случаях чувствуешь себя бесправным. Я позвонил в редакцию довольно популярной многотиражной газеты. Сотрудница лениво меня выслушала и прокомментировала:
— Это же реклама, как вы не можете понять? — она принимала меня за идиота. — Нам в газету по этому поводу звонить не надо, это не наша тема. Мне тоже звонят и предлагают юридическую помощь, но я же не возмущаюсь, я спокойно к этому отношусь.
— Это же тема для выступления газеты, — начал я, — почему люди беззастенчиво вмешиваются в личную жизнь других людей. Им никто наш телефон не давал. Можно написать прекрасный фельетон, отличную статью, добиться, чтобы приняли меры.
Девушка (а может быть, солидная тётя) меня перебила и раздражённо повторила:
— Это же реклама, как вы не можете понять? Нам в газету по этому поводу звонить не надо, это не наша тема, — произнесла сотрудница и бросила трубку.
Взрослых не изменишь. Я понимал, что детям могу быть полезнее.
Эдуард Успенский (1937-2018) — советский и российский писатель, драматург и сценарист.
