Дорогие коллеги!
Сегодня мы продолжаем импровизированные экскурсии по залам Государственного собрания русской живописи. В канун Рождества мы предлагаем поговорить с детьми на вечные темы: как видели и изображали Иисуса Христа великие русские живописцы, как они трактовали Евангелие и каким образом формировалось русское религиозное мировоззрение, своеобразная, сугубо национальная этика и эстетика.
Кроме того, картины наших художников помогут детям лучше понять суть христианской религии, как самоотверженность, безусловное добро, всепобеждающая любовь. Может быть, ребята попробуют увидеть евангельские эпизоды не как нечто далекое и условно героическое, но попытаются понять и почувствовать, насколько близок образ Христа каждому из нас, открыть своего Христа в душе и в сердце.
Итак, в путь, и пусть храм искусства достойным образом претворит вход в Храм Божий…
Величие и значимость христианства по достоинству оценили русские художники и мыслители. Самоотверженность, нечеловеческая мудрость и огромная человечность Христа многие годы волновали лучшие умы и сердца России. В Древней Руси писали удивительные иконы, раскрывая евангельскую философию художественными средствами. Во времена Петра, когда на смену церковному искусству пришло сугубо светское, тему Иисуса Христа стали
Зал «Русское искусство второй половины XIX века».
И. Н. Крамской. «Христос в пустыне» (1872).
«Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола,
и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал.
И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии делались хлебами.
Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих.
Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма,
и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею.
Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего.
Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне.
Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи.
Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему«. Евангелие от Матфея 4:
Иван Николаевич Крамской изобразил Христа в пустыне размышляющим о судьбе человечества. Он думает, как говорить с людьми о новой религии, диктующей жесткие нравственные принципы, многого требующей от человека, но еще больше дающей взамен. Как убедить людей, страдающих от нищеты и римского насилия, что Бог любит их, что смысл и значение прихода Христа, Сына Божия, на нашу Землю — акт великой самоотверженной Божественной Любви к людям, любимым и дорогим созданиям Бога? Как научить Вере, что горами движет? Как сломать прежние полуязыческие верования иудеев и показать Новую Истину, подтверждение которой они увидят только после смерти Самого Христа? Как показать людям, что Бог есть Любовь?
На полотне прекрасно передан эпический характер раздумий постящегося. Низкий горизонт, бледный отсвет зари, безликие камни — вот и весь пейзаж, сопровождающий мыслителя. Ничего не отвлекает от раздумий. Все внимание зрителя сосредоточено на мучительно сцепленных руках, выражающих нечеловеческое напряжение всего человеческого существа на пути к Истине. Лицо Христа исполнено величавого покоя и философского просветления, некоей отстраненной печали. Он знает, что как бы тяжело ни приходилось Ему в жизни, великая Идея, освобождающая человека от рабства греха, обязательно подскажет единственно верные слова для разговора с людьми. Иисус Христос выглядит очень человечным, проникновенным то ли мечтателем, то ли философом, то ли поэтом. Чем дольше вглядываешься в картину, тем большей теплотой и человечностью веет от Его образа…
В противопоставлении сильно стиснутых пальцев рук и печально отрешенного взгляда выразилась основная коллизия, переживаемая каждым человеком на своем жизненном пути. Страсти, экспрессия, мучительная победа над самим собой в борьбе с искушениями всегда соседствует с осознанием вечной красоты мира, светлой грустью о далеких, пока не познанных и не доступных мирах…
Зал «Русское искусство второй половины XIX века».
Н. Н. Ге. «В Гефсиманском саду» (
«И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его. Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение». Евангелие от Луки 22:
Н. Н. Ге почти много сил отдал написанию своего евангельского цикла, над которым он проработал более десяти лет.
«Взятый сам по себе, Ге представляется выпуклой и яркой художественной личностью, в особенности в своих последних произведениях, в которых выразилось особое, очень „русское“ отношение к Евангелию как к проповеди исключительно духовной красоты, с намеренным оттенением внешнего безобразия как самого Христа, так и всей обстановки его жизни. Эти произведения обладают серьезными и редкими качествами, дышат горячей искренностью и благородной убежденностью». (Русский Биографический словарь, г.). Николай Ге был исключительно религиозен, и столь же искренен в своем желании
донести до людей красоту и величие подвига Иисуса Христа, при внешнем, предполагаемом художником, Его условном безобразии.
Его картина «В Гефсиманском саду» наиболее ценна для нас именно своей художественной выразительностью, достигаемой не подчеркнутым безобразием формы, но живописными средствами. Перед нами — темный глухой сад, более похожий на склеп или запущенный лес. Поднимается ветер, на горизонте блистают молнии, вековые деревья словно выворачивает из земли, а вокруг — ночь, темная, глухая, безответная… И посреди ночи — Христос. Он совсем один, его товарищи спят несмотря на просьбы о бодрствовании. Его бледная фигура — почти единственное светлое пятно в живописной ткани изображения. Даже не фигура. Только лицо. Лик, коему суждено воссиять во веки. А вокруг — мрачные темные тона, живописно усугубляющие безнадежную тягостную обстановку и одиночество страдающего человека, бросающего вызов всем темным силам этого мира…
Наедине с самим собой в самый горький момент жизни, перед Голгофой, Он делает свой выбор:
Я люблю Твой замысел упрямый,
И играть согласен эту роль,
Но теперь идет иная драма,
И на этот раз меня уволь…
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один. Все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти…
Б. Пастернак. «Гамлет».
Могущество фигуры Христа, Который не может противопоставить мрачной буре и фарисейскому сговору ничего, кроме убежденности в своем призвании ко спасению людей, да Великой Любви, «ибо так Бог возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную!» (Евангелие от Иоанна 3:16) передано скупыми живописными средствами, но сила воздействия на зрителя исключительна. Мастерство художника, который в состоянии двумя-тремя красками наметить основную коллизию картины и быть при этом максимально убедительным, несомненно.
Н. Н. Ге. «Голгофа» (1893).
Следующее полотно Н. Н. Ге из евангельского цикла представляет еще одну тяжелейшую страницу земной жизни Иисуса Христа. Перед тем, как взойти на крест, Господь в ужасе заламывает руки, тщетно взывая к милости палачей. Не исключено, что такого фрагмента вовсе не было в жизни Иисуса Христа. Художник придумал эту сцену, чтобы ярче проиллюстрировать выплеск запредельных человеческих эмоций. «Картинка — не слово. Она дает одну минуту, и в этой минуте должно быть все, а нет — нет картины» (Н. Ге). Эту картину евангельского цикла Ге справедливо относят к началу русского экспрессионизма, искусства максимальной художественной выразительности.
Как течение, экспрессионизм возник во Франции, как одно из течений постимпрессионизма, ищущего максимальной выразительности человеческих эмоций в цвете, линии, сопоставлении цветовых плоскостей ( Ван Гог, Эмиль Нольде, Питер Мунк, Амедео Модильяни и др.). У нас в России незадолго до западного экспрессионизма появился Николай Николаевич Ге с его запредельными страстями, сконцентрированными в одной секунде картинного времени. Виртуозность этого мастера и значение его творчества в развитии русской и мировой живописи трудно переоценить.
Художнику удалось выразить целую гамму чувств и страстей Христовых: от предчувствия смертных мук до сострадания к палачам и всему роду человеческому. Фигура Христа — ключевая на полотне. Он представлен во весь рост, являясь главным и, по сути, единственным героем полотна. Однако, психологический эффект изображения Его страстей настолько велик, что не требует ввода второстепенных деталей, усиливающих впечатление.
Вся картина — Христос, он суть воплощенное страдание за весь род человеческий. Одновременно художник больше изображает человека, нежели Бога, страдающего как миллионы людей на Земле. Оттого его Христос делается нам ближе, а отношение к Нему вызывает в первую очередь сочувствие, ответную горечь, так называемое «сораспятие». Вызывая чувство сострадания Христу, Ге затрагивает самые возвышенные и благородные струны в человеке, делает нас отзывчивее и восприимчевее к чужому горю…
Зал № «Русское искусство первой половины XIX» .
А. Иванов. «Явление Христа народу» («Явление Мессии») (
«На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня. Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю. И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем. Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым. И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий». Евангелие от Иоанна 1 :
Свою картину «Явление Мессии» Александр Иванов писал 20 лет. Он отдал ей все свое умение, всю глубину понимания сущностных нравственных процессов, сопутствующих восприятию людьми Благой Вести. Ведь тогдашнее общество хоть и отличалось от сегодняшнего, но все равно человеческие пороки и сейчас мешают восприятию Истины так же, как две тысчи лет назад… Гордыня, сребролюбие, чревоугодие, распущенность крепко удерживают людей у порога познания Истины, не давая им возвыситься над обыденностью, над властью плоти и немощью духа.
Издалека появляется маленькая фигурка Христа, олицетворяющего Новый Завет. Как люди реагируют на его появление?
Но есть и другие люди, готовые к восприятию Нового Завета. Среди них — будущие апостолы, угнетенные, униженные римской и иудейской властями. Они готовы
воспринять светлую идею любви и самоотречения. Во имя свободы, во имя всеобщей гармонии и вселенской справедливости. Указывает на приближающуюся фигуру Христа Иоанн Креститель, всю свою жизнь положивший на то, чтобы подготовить Его приход. Именно он является композиционным центром картины. Всем существом, всеми нервами, всеми силами ума и души он призывает человечество к покаянию, к любви и приобщению такой близкой, и такой непостижимой тайне небесной любви…
Композиционно картина Иванова выстроена безупречно, в лучших традициях античных мастеров. Кроме того, она необыкновенно красочна. Чистые синие, алые, изумрудные, лазоревые, золотистые тона радуют глаз, подчеркивают красоту мира. Самые разные герои картины выписаны с таким изяществом и знанием человеческой пластики и психологии, что невольно любуешься вместе с художником человеком, его красотой, могуществом и природным великолепием. Лучшие традиции русской иконописной школы и фресковой живописи использованы и творчески воссозданы на полотне.
Фигура Иоанна Крестителя более аскетична и не столько выписана, а сколько прорисована. Тем не менее, в нее вложено столько страсти и внутренней цельности, что невольно проникаешься величием незаурядной натуры Иоанна. Христос, наоборот, изображен нечетко, выступая из туманной дымки, как безусловно прекрасное и столь же далекое от мгновенного понимания воплощенное Совершенство.
Будущие апостолы Андрей, Петр, Фома, иудеи, римляне, богачи, дети, старики — все персонажи эпического полотна выписаны с огромной любовью и тщательностью. Картина напоена воздухом, что позволяет говорить о мастерстве Александра Иванова, как о предтече импрессионизма не только в русской, но и мировой живописи. Нежные рефлексы прохладной воды на крепком загорелом теле мальчика, капельки росы на траве у реки Иордан, глубокая зелень деревьев, белесое от жары небо над горизонтом — все изображено так достоверно и мастерски, что не позволяет усомниться в виртуозности живописца и его влюбленности в этот мир.
Творчески интерпретируя древнерусский и античный художественный опыт, Александр Иванов приглашает зрителей, присмотреться к окружающему миру и лишний раз убедиться, как он прекрасен и неповторим. Красота природы гармонирует с красотой человеческого тела и бессмертной души, образуя космическую гармонию, бесконечную и неисчерпаемую. Быть может, в этом проявляется Величие Божие…
Конец третьего путешествия
Ваша Мария Московская
Опубликовано в журнале «Семейное чтение». — 2008. — № 6.- С.
